Алексей Кудашин - Левый берег

• Название: Левый берег
• Автор: Алексей Кудашин
• Жанр: Шпионский детектив

Этот роман — о "тайных войнах", ведущихся спецслужбами.

---

Ланевский молчал. Не бычился, не запирался, а просто ждал, когда чекист закончит с предисловием и перейдет к делу.

— Да, мир несправедлив, Дима. Хотя, кому я это рассказываю? Это ты мне должен рассказывать. Так вот: для того, чтобы это принять, это пережить, лично мне нужно знать, что на свете есть высшая справедливость, высший закон, который всех рассудит и все поставит на свои места. Мне нужно это знать, потому что если в это не верить, все теряет смысл. Жизнь теряет смысл. Понимаешь?

"Жалеешь? — злобно подумал зек. — А ты не жалей! Видали мы таких жалостливых! Где вы все раньше были?!".

— Что, небось, думаешь, что жалею тебя, — сказал молодой человек, спокойно глядя Диме в глаза. — Ошибаешься. Не жалею. Сочувствую, это да. Есть такое дело. Хороший русский пацан, рязанец. Обычная рабоче-крестьянская школа, рязанская же "десантура". Офицер, боец. Красивая любящая жена, сын… Потом война. В 27 — уже капитан. Герой. Орденоносец. Ранение. Контузия. Командир разведвзвода, лучшего подразделения в полку. И ту все. Обрыв".

"А вот это уже интересно, — соображал Ланевский. — Биографию мою зачем-то изучил в общих чертах. Значит, не по старым делам. Зачем тогда? Чего тебе от меня надо?".

— Расскажи, за что тебя посадили, — вдруг спросил Славик.

"Это тебе еще зачем?" — недоумевал зек.

— Гражданин начальник, — ответил он, не принимая предложенной манеры беседы на "ты". — Уж коли моя скромная персона заинтересовала Вас до такой степени, что Вы ознакомились с моим жизненным путем, я рискну предположить, что и мое дело Вы тоже читали. И обвинительное заключение, и приговор. Так что Вы и так все знаете.

— Конечно, знаю, — невозмутимо продолжил собеседник, — я все про тебя знаю, капитан. Уж ты мне поверь. Знаю даже то, чего ты сам о себе не знаешь. Науки у нас ох как вперед продвинулись! Ты не представляешь, какие выкрутасы порой отмачивают наши специалисты по душам человеческим. По полочкам тебе человечка разложат. Ты ему потом все это выкладываешь, а у него — глаза на лоб…

Чекист откинулся на спинку стула и медленно, будто бы опасаясь задеть какую-то потаенную струну в душе зека, продолжил:

— Я хочу, чтобы ты сам мне рассказал. Это для меня важно, понимаешь? Может, тебе это сложно, я подожду…

— Да брось ты! — неожиданно для себя громко и раздраженно рыкнул Дима. — Что ты как психиатр, сидишь тут, о пациенте заботишься! Я тебе что — барышня кисельная или актриска нервная! "Если тебе сложно…", "Я подожду…". Ни фига мне не сложно! Хочешь знать, так расскажу. Только тебе вот это зачем, я понять не могу. Сигарета есть?

— А я тебе купил, — спокойно ответил Славик, по виду ничуть не обидевшись на маленький срыв зека.

Он прошел к подоконнику, залез в стоящую там черную матерчатую дорожную сумку, вынул блок каких-то неизвестных Диме, но по виду дорогих сигарет и, подойдя, протянул зеку.

— Ты не подумай, — продолжил он, усевшись на место. — Я не подлизываюсь. Сам-то я — не курящий. А вот для зека "курево" — дело важное. Про то я знаю. Вот и прикупил.

— Благодарствую, — хмуро ответил Ланевский, разворачивая гостинец.

Хорошко курил прямо в кабинете, поэтому зек не стесняясь, смачно затянулся крепкой сигаретой.

— Это было в апреле 2001-го, южнее Шали. Мое подразделение в составе меня, прапорщика и шести бойцов находилось в глубоком рейде по тылам противника. Перед нами были поставлены разведывательные задачи. Был приказ без острой необходимости в бой не вступать, соприкосновения с противником избегать. В процессе выполнения задания группой были захвачены четверо военнопленных, три "чеха" и один араб. Напоролись на них случайно. Такая ситуация была, что застали "духов" врасплох, грех было не взять. К тому же, задачу мы свою на тот момент уже выполнили, возвращались на базу. Да и "языки", опять же. Один — наемник. Вдруг ценные сведения имеет… Знал бы я, как оно все обернется, кончили бы всех на месте — и точка.

Дима говорил спокойно, вовремя успевая стряхивать пепел в любезно пододвинутую чекистом пепельницу. Голос его не дрожал. Было видно, что тема эта давным-давно для него перемолота безжалостной мясорубкой времени.

— Ну вот, — продолжил зек. — Следуем, значит, домой. По связи я сообщил, что ведем с собой гостей. Это я зря сделал… Если бы не это, все бы обошлось. Но, как говорится, "Знал бы, где упаду, перину бы подстелил".

Он почему-то улыбнулся этой заезженной шутке во все свои здоровые, но заметно пожелтевшие за годы тюрьмы, тридцать два зуба.

— Через пару километров группа напоролась на засаду. Ну, вернее, не то, чтобы на засаду… Если бы действительно — на засаду, живыми бы не ушли. Просто, видимо, небольшая группа "духов" "встречным курсом" шла. Но заметили они нас первыми. Боец, которого я в авангард послал, прошляпил. Я его не виню. Сам виноват. Зеленый он был, Царствие ему небесное. Надо было кого поопытнее отправить… Ну, в общем, короче, вступили в бой. Говорю ж, их немного было, ну, может, столько же, сколько и нас. Но на их стороне эффект неожиданности. У меня сразу — один "двухсотый" и трое "трехсотых". Что прикажешь делать?

Вопрос был риторическим и повис в воздухе. Ланевский затушил сигарету и тут же принялся за вторую.

— В общем, дальнейшее конвоирование военнопленных стало крайне затруднительным и опасным для нас самих. "Духи", наверное, своих разглядеть успели, отбить пытались. Хорошо еще позиция у нас подходящая оказалась. Обороняться можно. Одним словом, я принял решение расстрелять военнопленных. "В связи с невозможностью дальнейшего конвоирования"…

Чекист спокойно слушал зека, не делая попыток перебивать рассказ уточняющими вопросами.

— Предполагая, что какая-нибудь сволочь из военной прокуратуры захочет сделать себе на этом деле карьеру, я сам лично, так сказать, и "привел приговор в исполнение"…

Дима замолчал, и собеседник понял, что рассказ окончен.

— А дальше? — тихо поинтересовался он.

— А что дальше? — словно бы сам себя спросил зек. — "Духи" отступили, вязаться дальше не стали… Вернулись на базу. Вопросы. Где пленные? Пытался отбрехаться: мол, так и так, погибли. "Особист" не поверил. Да я бы удивился, если бы поверил. Нашли трупы. Времени-то за собой "убрать" у нас не было… Экспертизы, допросы. "Прапор", сержант-контрактник и два "молодых" молчали, а двоих чекисты "раскололи". Ростов. Суд. Срок. Вот и вся история.

Ланевский вызывающе посмотрел на собеседника. Тот, казалось, весь превратился в слух.

"Странно, — ответил про себя зек. — Он как будто и не историю мою слушает, а звук моего голоса".

— Да… — протянул Славик, словно очнувшись после забытья. — К сожалению, таких историй было немало. Как там на Западе в сороковом? "Странная война". Лучше и не скажешь.

Он встал и начал прохаживаться по кабинету, что-то обдумывая и словно забыв о существовании в этом помещении еще кого-то. Затем, видимо что-то для себя решив, резко повернулся, вновь сел напротив зека и начал говорить, но уже совершенно другим, деловым тоном:

— В общем, так, Дмитрий Петрович…. Ты, я вижу, не дурак, так что хороводы вокруг тебя я больше водить не буду. Изложу все начистоту, а решение принимать уже тебе.

"Наконец-то, — подумал зек. — Момент истины".

— Ты это и сам знаешь, но я все же озвучу, так, для себя, чтобы быть уверенным, что мы друг друга поймем, — продолжил Славик. — Твой приговор — семнадцать. Статья особо тяжкая, так что оттянуть ты должен как минимум три четверти срока. Сидишь ты уже восемь. Следовательно, в лучшем случае свободу увидишь лет через пять. А в худшем — через девять. Я тебя пугать понапрасну не буду. Сидишь ты ровно, мужиком. Никуда не лезешь. Так что весьма вероятно, что срок ты свой досидишь спокойно. И вернешься к семье. Так я говорю?

— Ну… — настороженно подтвердил Ланевский.

— А я тебе предлагаю другой вариант. Мы тебя отсюда на время заберем, и ты сделаешь для Родины кое-какую работу. А затем вернешься сюда. Выгода тебе следующая. Во-первых, пятьдесят штук евро. Как хочешь: хоть сразу, хоть потом, хоть на счет в банке, хоть в банковскую ячейку. Хоть семье твоей передадим… А во-вторых, в 2010-м получишь президентскую амнистию по случаю шестьдесят пятой годовщины победы. — Толик немного помолчал. — В 2014-м твоему сыну будет уже пятнадцать. Взрослый парень, сформировавшийся. А в 2018-м он уже и сам в армию пойдет. А так придешь — а ему еще десять. Успеешь поучаствовать в воспитании, может, убережешь от многих ошибок. Как тебе мое предложение?

"Вернуться к семье, — сердце зека забилось с утроенной силой, — через год. Я ведь еще молод, мне еще только тридцать пять. Еще не поздно начать все с начала. Еще, еще, еще… А деньги… Да не в деньгах дело, хотя и они не помешают. Открою автомастерскую. Жена… Анечка моя любимая. Сколько же ты пережила! Ждешь меня, знаю. А время-то уходит. Но с этими свяжешься, можешь и не вернуться. И весьма вероятно, что не вернешься. Не зря же им зек бесправный понадобился. А не вернусь — значит, судьба такая! Нормально пожил, достойно. Деньги, опять же, жене оставлю. Да и ждать не будет, мотаться на зону каждые полгода и малого за собой таскать. Может, найдет себе кого, заживет нормально… Она у меня еще очень даже ничего. Она же, Анечка моя, не виновата, что со мной такая история приключилась…"