Евгений Лотош - Река меж зеленых холмов

• Название: Река меж зеленых холмов
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Фэнтези

Сила не бывает хорошей. Сила не бывает плохой. Все зависит от того, как ее владелец сумеет ей распорядиться. Стать полубогом-Демиургом — достойная награда за проявленные стойкость и отвагу… но что дальше? Только сказки кончаются на превращении Золушки в прекрасную принцессу. В реальности же приходится просыпаться наутро после подвига и идти в ванную — умываться и чистить зубы. И готовить завтрак. И поднимать в школу заспанных детей. И снова идти на работу: торговать в магазине, сражаться с чудовищами, строить дом, играть в политику или просто спасать мир. Огромный мир, отныне целиком взваленный на хрупкие плечи вчерашней испуганной девчонки и ее друзей.

Текира. Планета, миллиард обитателей которой вовсе не считают себя пешками в Большой Игре. Они любят, ненавидят, рожают, убивают, строят и разрушают — в общем, живут обычной жизнью. Но вполне подходящая для них бывшая игровая сцена, на скорую руку слепленная из картона в далеком прошлом, не выдержит чудовищной тяжести Демиурга и провалится у него под ногами. И чтобы ненароком не уничтожить то, что любишь, приходится скрывать свою новую натуру от всех. Скрывать любой ценой. Пусть даже ценой утраты частички самого себя.

В мире много несправедливости, зла и горя. Ты Демиург — и тебе достаточно лишь щелкнуть пальцами, чтобы покарать злодея и восстановить нарушенное равновесие. Достаточно пошевелить мизинцем, чтобы вылечить от любой, даже самой страшной болезни. Но добро, ярко восторжествовавшее в одном месте, обязательно аукнется чудовищными катаклизмами в другом. Чем больше ты можешь, тем меньше ты можешь — и нет у тебя другого выхода, кроме как забыть про свою силу и тащить мир на все тех же, прежних, по-человечески хрупких плечах. Тащить, стиснув зубы и постоянно ломая через колено саму себя…

Текст рекомендуется читать после "Корректора".

---

— Я не всегда был солдатом, — пожал плечами Саматта. — Уволившись из катонийской армии, до недавнего времени я преподавал историю в университете. В том числе — историю Граша.

— Значит, ты понимаешь нас куда лучше, чем я думал, — гулан задумчиво сощурил глаза. — Ты хороший противник, момбацу сан Саматта. Я недооценил тебя, и рад, что не на поле боя. Никогда не думал, что изнеженный высокомерный Восток все еще способен рождать людей вроде тебя.

— Мы мало чем отличаемся друг от друга, момбацу сан Тархан. У нас у всех две руки, две ноги и одна голова. Мы говорим, едим и пьем, рожаем и воспитываем детей, среди нас есть трусы и храбрецы, умные и дураки. Мы такие же, как вы. Разве что давно не надеваем бомбы на шеи своим детям, — не удержался он от колкости в последний момент.

— Бомбы детям? — несколько секунд гулан непонимающе рассматривал его, потом внезапно уголки его рта поползли вниз и в стороны, а верхняя губа вздернулась, обнажая крупные, чуть желтоватые зубы. Он неторопливо обернулся влево, и сидящий за его плечом мужчина слегка отпрянул назад.

— Наваха, — скрежещущим голосом проговорил Повелитель Ветра, — я правильно понял иностранца, что ты опять нацепил на Миззу ошейник?

— Сан Тархан, я же не включил… — торопливо проговорил второй мужчина.

— Молчать! — резко оборвал его Тархан. Одним слитным движением он поднялся на ноги, разворачиваясь к своему спутнику, и страшно ударил его коленом в голову. В последний момент тот попытался уклониться, но не сумел — и с залитым кровью лицом опрокинулся на спину. Его нос, очевидно, оказался сломан, и от боли и шока он даже не мог застонать, только бессильно хватал ртом воздух. Тархан с силой пнул его в бок, еще и еще…

— Дядя! — девочка вскинулась, срывая капюшон. — Пожалуйста, не надо!

У гуланы оказалось симпатичное лицо, довольно светлое для женщины ее племени. Курчавящиеся длинные волосы свободной волной ниспадали на плечи, а светло-серые глаза поблескивали испугом. Тархан опустил занесенную для удара ногу и развернулся к ней.

— Мизза, почему ты не сказала мне? — зло спросил он, и на сей раз — Саматта проверил — его эмоции оказались совершенно искренними. — Я убью этого ублюдка кобылы и суслика! Я же ясно тебе объяснил, что не желаю ничего знать о бабских страхах, которыми заразились некоторые мужчины.

— Но я же могу оказаться опасной, дядя, — проговорила девушка, опуская голову. — Если я внезапно сойду с ума…

— Девианты не сходят с ума, момбацу сама Мизза, — сумрачно сказал ей Саматта. — По крайней мере, внезапно. У меня есть две приемные дочери-синомэ, давно повзрослевшие, и обе гораздо сильнее тебя, так что я знаю, о чем говорю. В ваших краях вообще слишком много идиотских выдумок о людях с особыми способностями. Ты нормальный человек, не сомневайся.

Тархан странно глянул на него, но промолчал. Семен скрестил на груди руки, из-под прикрытых ресниц наблюдая за сценой.

— Ты… не лжешь, момбацу сан, — неуверенно откликнулась девушка. — Ты веришь в то, что говоришь…

— Я не верю, я знаю. Момбацу сан Тархан, может, ты все-таки снимешь со своей племянницы эту дрянь?

Гулан, судя по его виду, проглотил едкий ответ. Он опустился перед девушкой на колени и раздернул у нее на шее балахон, так что стал виден серебристый обруч. Ни слова не говоря, он ухватился за него пальцами. На его руках вздулись внушительные мускулы, и ошейник с легким хрустом развалился надвое. Саматта слегка опешил: голыми руками порвать полусантиметровой толщины стальной прут — насколько же силен этот мужик? Впрочем, возможно, просто не выдержали замки. Тархан отбросил обломки в сторону и поднялся, отряхивая руки.

— Откуда ты узнал об ошейнике, чужак? — грубо спросил он. На время с него слетела вся показная цивилизованность, и перед Саматтой стоял дикарь — разгневанный и могучий, не терпящий никаких препятствий и противоречий. — Говори!

— Ты недооценил меня не только в части знания ваших обычаев, вождь, — ровным тоном откликнулся Саматта, расслабляясь и прикрывая глаза. — Нижайше извиняюсь, но на твой вопрос я не отвечу.

Ноздри гулана яростно раздулись, но он сдержался.

— Ветер призывает меня, — сухо сказал он и снова пнул в бок незадачливого помощника, на сей раз несильно. — Поднимайся, Наваха, как следует с тобой я разберусь потом. Момбацу сан Панариши, в следующий раз можешь прийти ко мне домой. Ты тоже, момбацу сан Саматта. Обещаю вам воду и гостеприимство. Вы хотели сказать мне что-то еще?

— Только одно, — Семен поднялся таким же гибким слитным движением, что и Тархан. — Кони, что пасутся у подножия — твои. Я привел их тебе в подарок.

— Вот как? Ты знаешь, что можно подарить такому человеку, как я…

— Знаю. Именно человеку. Не твоему клану, не твоему роду, а тебе лично. Эти кони выведены с применением генной инженерии. Они быстры и выносливы, могут в день покрыть пятьдесят верст, неся на себе двоих взрослых мужчин.

— Я принимаю твой подарок, — кивнул гулан. — Мне нечем отдариться, но я не забуду. Я оставлю тебе своих коней, момбацу сан Панариши, чтобы ты мог вернуться домой.

— Не стоит, — лениво Семен помахал в воздухе рукой. — Неподалеку нас ожидает джип, на нем мы и вернемся. Есть только одна небольшая проблема — жеребцы стерильны. Они не дадут потомства. Но если мы станем добрыми соседями, ты получишь и других лошадей — ничуть не хуже этих, но при том плодовитых.

— Думаешь, ты подцепил меня на крючок? — внезапно усмехнулся гулан. — И что я за лошадей продам свою душу? Ты ошибаешься, шаман.

— Не думаю. Но дружба всегда крепче, когда получаешь за нее достойную награду, верно, момбацу сан Тархан? — подмигнул ему Семен. — И кони — лишь малая часть выгоды, которую ты можешь получить. А теперь не смею больше задерживать.

— Чистой тебе воды в пустыне, — откликнулся гулан. Он переливчато свистнул — охранники у подножия холма встрепенулись и потрусили к лошадям — повернулся и размашистым шагом пошел вниз с холма. Незадачливый Наваха, прижимая локоть к боку, пошатываясь и утирая кровь с лица, поплелся за ним.

Девушка, бросив на Саматту неуверенный взгляд, тоже было повернулась, но Саматта остановил ее, коснувшись плеча.

— Сама Мизза, — сказал он. — И все-таки не забывай мои слова. Ты — человек, ничуть не хуже остальных. Тебе не грозит опасность внезапно сойти с ума. Это чушь, придуманная неумными людьми. Твои способности — дар, а не проклятие. Используй их с умом, во благо, а не во зло, и все закончится хорошо. Ведь все всегда заканчивается хорошо, верно? — он слегка улыбнулся ей.

Девушка оглянулась на приостановившегося Тархана, потом снова взглянула на Саматту.

— Я запомню, момбацу сан, — прошептала она, после чего повернулась и со всех ног, насколько ей позволял балахон, бросилась вниз по склону.

— Для некоторых особо одаренных историков напоминаю, — фыркнул Семен, — что у гуланов с женщиной чужак может заговорить только с разрешения отца, мужа или иного близкого родственника. А за прикосновение вообще могут убить на месте. Так что ты, блистательный господин Саматта, невежа и грубиян, которого спасает только статус глупого иностранца. Но удачный у тебя вышел экспромт, ничего не скажешь. Я не сообразил на его родственных чувствах сыграть.

— Сыграть на чувствах? — Саматта недоуменно посмотрел на него. — Ты о чем?

— Ты хочешь сказать, что наобум палил? Ну и ну… — Семен покачал головой. — Мати, ты что, не чувствовал его отношения к девочке?

— Я… — Саматта облизал губы. — Нет, не чувствовал. А должен был?

— Да у тебя эмпатия отключена, что ли? Мужик страшно нервничал, что притащил ее сюда, в неизвестность, без надлежащей охраны. Возможно, он ее вообще в первый раз на серьезное дело взял. Я думал, что ты сам все прекрасно видишь.

— Рис, я не могу все время шпионить за людьми. Так невежливо. Если бы кто-то у меня в голове копался во время разговора, я бы точно обиделся. Иногда я смотрел на эмоции, но только мельком.

— Мати, — Семен в упор взглянул на него черными глазами, — ты странно рассуждаешь. Я понимаю, что катонийские понятия о вежливости у тебя в подкорке сидят, но не забывай и о мере своей нынешней ответственности. Ты просто не можешь себе позволить работать в белых перчатках. Какие вежливость и деликатность, ты вообще о чем? Не ты ли совсем недавно интересовался, как избежать смертей по нашей вине? Твоя неверная интерпретация реакции собеседника в ходе переговоров может привести к войне и к тысячам смертей. По-твоему, это адекватная цена за соблюдение этикета?