Феликс Крес - Страж неприступных гор

• Название: Страж неприступных гор
• Автор: Феликс Крес
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47837-8

Шернь и Алер — две потусторонние силы, для которых земные царства и их правители всего лишь средство для вечной борьбы друг с другом, — ведут последний, самый жестокий бой ради обладания миром. Единственный из людей, кто способен остановить бойню, — страж законов, бессмертный носитель знаний, замурованный когда-то в одном из подземелий бывшей громбелардской столицы. Но даже он не в силах отвести от мира угрозу гибели, если темные силы первыми успеют предъявить ему символ власти, которым стала не кто иная, как преступная княжна Ридарета, волшебница и убийца.

---

Обладавший мощным голосом певец демонстративно и удачно, а потому невероятно смешно имитировал акцент, подражая «ее высочеству капитанше». Слыша это, выжимавшая косу Тюлениха была уже просто не в состоянии гневаться. На голове у нее росла шишка, набитая о дверной косяк, и кто-то заботливо приложил к ней холодное железо. Ридарета рассмеялась. У ее великолепных парней голова на плечах все же имелась; шутки шутками, но они хорошо подготовились к возможным последствиям и сразу же принесли сухие вещи — впрочем, ее собственные, выкраденные из сундука на корабле. «Я вам всем!..» — ревела новый куплет полная счастья команда. Плачущая от смеха Риди стащила с себя пропитавшуюся вином одежду, после чего отхлестала ближайших к ней матросов мокрой тряпкой по головам и спинам, чем вызвала очередной взрыв энтузиазма и создала вокруг невозможную толкотню — ведь получить свою порцию хотел каждый! Ее кожаные сапоги, потемневшие от влаги, послужили отличной посудой для пива — все вырывали их друг у друга из рук. Новых она не получила, но босиком было значительно удобнее; вопя изо всех сил, Тюлениха Риди в просторной белой рубахе с мокрыми тряпками в руках прыгала со стола на стол, хлеща ими своих пиратов. Две кружки выпитой водки уже успели ударить ей в голову, и она с немалым трудом пыталась натянуть сухие портки, прыгая на одной ноге, шатаясь и вертясь на столе к неизбывному веселью команды — шум в зале был просто невыносимым. «Я вам всем!..» — завывали пятьдесят глоток. К ней триумфально несли хозяина таверны, покрасневшего и перепуганного. Неожиданно он оказался на коленях прекрасной Риди, которая, сидя на столе, не раздумывая крепко прижала его к себе, поцеловала в лоб, а затем трогательно угостила извлеченной из-под рубашки грудью. Немолодой уже сосунок, остолбенев и вытаращив глаза, позволил впихнуть себе в рот большой сосок и лишь мгновение спустя начал брыкаться среди падающих со смеху ревущих моряков, многие из которых были слишком пьяны и сами уже не знали, что кричат. Раздраженная кормилица дала малышу шлепка под зад, погрозила пальцем, а потом столкнула с колен на залитый вином пол, крича: «Пошел прочь, мамочка тебя больше не любит!» Нелюбимого едва не растоптали; с огромным трудом ему удалось отползти к стене. Взамен из угла комнаты, передаваемый из рук в руки, к мамочке спешил полный кувшин. Еще два попали к Мевеву и второму помощнику, хилому, но весьма ученому дартанцу по имени Сайл — он умел писать и знал целых три языка. Слепая Риди что-то крикнула и завизжала — визжать она могла столь пронзительно, что болели уши, а корабельные орудия, как клялись матросы с «Гнилого трупа», выстреливали сами. Шатаясь, она встала на стол, поднесла сосуд к губам и начала пить — а пить она была способна как никто другой, поскольку никому другому не удалось бы сколь угодно долго задерживать дыхание. Смех смолкал, становилось все тише, кто-то сказал: «Буль… буль…», и в следующее мгновение все хором сосредоточенно повторяли при каждом глотке: «Буль… буль… буль…»

Она осушила весь кувшин. Последнюю порцию она задержала во рту, обвела взглядом восхищенно застывшие лица — и оплевала моряков вином. Вот это была роскошная шутка!

Хохоча, ревя и толкаясь, все начали наполнять кружки и оплевывать друг друга пивом или водкой. Используемая таким образом выпивка молниеносно закончилась; все помчались в задние комнаты и в подвалы за новыми бочками. Слетела с петель дверь и оторвался люк в полу; вылетели и ставни, так как вытолкнутый в окно пират судорожно держался за их створки, пока не сорвался. Рухнула пирамида бочонков, часть разбилась на полу. Кто-то ругался и сетовал по поводу подобного расточительства, но другой, прижатый к стене так, что у него начали трещать ребра, не на шутку разозлился, из последних сил вытащил нож и начал расчищать вокруг свободное место. Вскоре в подвале и всех помещениях таверны шел бой на кулаках, ножах, досках от разбитых бочек; люди грызли друг друга, душили, валили и топтали. Кто-то блевал в окно, получив кулаком в живот или перебрав лишнего; впрочем, это не имело значения, так как его толкнули и он тут же вывалился наружу. Опрокидывали столы, все топтали еду, перемешанную с выпивкой, а вскоре и с кровью, хлещущей из расквашенных носов, порезанных щек, разбитых голов и пронзенных животов. Не все принимали участие в драке; то тут, то там какие-то верзилы, выглядевшие покрепче своих товарищей, начали кричать: «Гарда! Гарда!», созывая личную гвардию капитанши, ту самую Гарду, свирепую корабельную стражу. Эти мясники имели право на большую часть добычи и наивысшие привилегии — но зато они не пили, когда пила остальная команда, и всегда, по крайней мере половина из них, должны были не спускать глаз с остальных. Тот, кто для этого не подходил, — вылетал. Но не из Гарды, а просто за борт. Окруженную кольцом здоровяков, развеселившуюся Тюлениху вывели на улицу; не обошлось без того, чтобы стукнуть по нескольким головам дубинкой, поскольку находящиеся снаружи пытались протиснуться внутрь, желая обязательно получить — и заодно дать — по морде.

— Оставь, — сказала она командиру гвардейцев, видя, что тот делает своим знак возвращаться. — Они пришли развлечься. Никто не нарушил никакого приказа, пусть немного выпустят пар. Лучше тут, чем на корабле.

— А когда нам будет пора войти?

— Не знаю. Когда увидишь, что есть трупы. Только больше их туда не впускай, не буду же я здесь одна торчать!

Гарда преградила доступ к дверям — в чем, собственно, не было нужды, ибо рвавшиеся в драку моряки сразу же повернули назад, увидев направлявшуюся к одному из столов капитаншу. Каждый знал, что рядом с ней забава будет куда лучше, чем с теми, кто сейчас разрушал таверну изнутри.

Кто-то весьма умный там как раз решил, что сможет переломить ход драки в свою пользу, если подожжет крышу. Пламя сразу же ударило ярко и высоко, видимо, оно собирало силы в укрытии и внезапно нашло достаточно пищи.

— А это еще что? Похоже, они перестарались, — сказала разозленная Риди Мевеву и снова посмотрела на огонь. — Чтоб их… Гарда!

Внезапно появилась городская стража — и не только стража, ибо за вооруженными подручными в глубине улицы замаячили синие мундиры солдат регулярной армии. Право использовать эти отряды имели несколько человек на острове. Когда-то их было четверо, теперь осталось только трое: главнокомандующий регулярными войсками Герен Ахагаден, который, однако, был обязан давать объяснения по поводу отданных приказов, а также княжна Ридарета и Раладан.

— Ваше высочество, — сказал изумленной княжне городской стражник в полном вооружении, оказавшийся комендантом ахелийской стражи собственной персоной, — у меня приказ немедленно прекратить… это пиршество. Вот письмо.

Пламя на крыше поднялось выше, и городской вояка сунул в руку княжны смятый документ, после чего бросился к своим, выкрикивая какие-то распоряжения, касавшиеся тушения пожара. За их спинами и вокруг уже полно было причитающих зевак. Толпа росла.

Онемевшая Риди развернула письмо. Перемешанное с водкой вино пыталось читать вместе с ней, и она крутила головой, пытаясь успокоить пляшущие буквы. Очень коротко, по-моряцки, там было сказано: «Отправь своих на корабль и немедленно возвращайся во дворец, а не то оторву твою пустую башку. Раладан».

Подпись была нацарапана едва разборчиво и с явным трудом; остальное писала чья-то другая рука. Читать князь Раладан еще как-то умел, но письмо ему никак не давалось.

— Но… из-за чего такой шум?.. — ошеломленно пробормотала она, водя взглядом по лицам своих ничего не понимающих офицеров. — Из-за одной дурацкой развалины? И откуда он вообще узнал?

Удивление ее было тем более неподдельным, что Раладан закрывал глаза и куда на более шумные забавы. Он никогда не замечал ничего, что творила его дочурка. Такое письмо могла… когда-то, еще недавно… прислать Алида. Но он?

Она уже не помнила, когда видела Раладана столь разгневанным, да и видела ли вообще. От страха Риди даже протрезвела — к сожалению, ненадолго. Увидев ее, названый отец знаком приказал невольнице, с которой разговаривал, чтобы та вышла, после чего направился к едва стоящей на ногах княжне, словно желая вытолкнуть ее из комнаты.

— Кто-то донес городским стражникам, стражники своему командиру, а ему хватило ума прибежать прямо ко мне, — сказал он, прежде чем она успела открыть рот. — И только попробуй ему отомстить… Ты отправила эту банду на корабль?

— Тех, кого могла, но… Остальных я позволила уско… успокоить и отвести, но я… но я не знаю, пошли ли они… Что случилось? Ммм… мне плохо.

Он с размаху врезал ей по пьяной дурной башке.

— Сегодня я похоронил жену, — сказал он столь же неразборчиво, как и она, хотя ничего не пил. — Весь город… оба острова, все Агары, слышишь? У нас тут нечто… нечто вроде траура. Я никому ничего не навязывал. Тупые рыбаки и жалкие обыватели — все подумали о том, чтобы как-то отдать ей почести. Княгине, госпоже, которая милостиво правила этими островами. Никто не развлекается, не поет… Только умная княжна Риди и ее головорезы. — Он толкнул ее так, что она едва устояла на ногах, чему помогла стена за спиной. — Я не мог поверить, когда услышал. У тебя никогда не было мозгов и не будет. Убирайся в свою нору и сиди там, пока не протрезвеешь; тогда я приду с тобой поговорить. Сегодня я все уже сказал, а теперь вон отсюда.