Элджернон Блэквуд - Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса

• Название: Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса
• Автор: Элджернон Блэквуд
• Издательство: Энигма
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94698-046-7

«Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса» — роман Элджернона Блэквуда, состоящий из пяти новелл. Заглавный герой романа, Джон Сайленс — своего рода мистический детектив-одиночка и оккультист-профессионал, берётся расследовать дела так или иначе связанные со всяческими сверхъестественными событиями.

Есть в характере этого человека нечто особое, определяющее своеобразие его медицинской практики: он предпочитает случаи сложные, неординарные, не поддающиеся тривиальному объяснению и… и какие-то неуловимые. Их принято считать психическими расстройствами, и, хотя Джон Сайленс первым не согласится с подобным определением, многие за глаза именуют его психиатром.

При этом он еще и тонкий психолог, готовый помочь людям, которым не могут помочь другие врачи, ибо некоторые дела могут выходить за рамки их компетенций…

---

Под навес я вернулся один и еще долго, пока горел огонь, сидел, покуривая и размышляя. Почему — не знаю; но, во-первых, сои ко мне не шел, а во-вторых, в моем мозгу зарождалась идея, для оформления которой необходимо было успокаивающее воздействие табака и яркий огонь. Я прилег в углу огороженной скамейки, прислушиваясь к шепоту ветра и непрекращающемуся капанью с деревьев. Если бы не эти звуки, ночь была бы очень тихой, а море спокойным, как озеро. Помню, я остро чувствовал угрюмую настороженность этих необитаемых островов, столпившихся вокруг нас во тьме, — о, как мы были беспомощны и одиноки среди этой чудесной, но дикой природы!

Никаких других симптомов, свидетельствовавших, что нервы у меня на взводе, я не заметил, а этот один никоим образом не мог нарушить мое душевное равновесие. Но что-то все же произошло, и покой мой был потревожен: как раз когда я наконец собрался уйти в свою палатку и сбил угольки костра в кучу, чтобы они выгорели, мне почудилось, что за мной из-за дальнего угла загородки следит нечто темное и призрачное, сильно напоминающее голову большого животного. В середине этого нечто на мгновение вспыхнули два горящих глаза. Однако в следующий миг я понял, что это всего лишь нависшие над нашей загородкой мох и лишайник, а глаза — две вылетевшие от моих ударов по угасающим уголькам искры. Когда я на ощупь пробирался к своей палатке, мне почудилось, что между деревьями вслед за мной крался какой-то зверь. Конечно же, это была обманчивая игра теней…

И хотя уже минул час ночи, у Мэлони все еще горел свет — среди сосен его палатка казалась огромным сияющим фонарем.

В коротком временном промежутке между бодрствованием и сном, когда плоть замирает, а внутренние голоса иногда подсказывают истину, идея, которая вызревала во мне все это время, превратилась наконец в оформившееся решение, и я вдруг понял, что обязательно должен связаться с доктором Сайленсом. Странно, как это я мог до сих пор быть настолько слеп, что лишь сейчас внезапно пришел к жутковатому заключению: рядом с нами на острове таится нечто страшное и жизни но меньшей мере одного из нас грозит нешуточная опасность, слишком чудовищная, чтобы об этом думать. Вновь вспоминая последние слова доктора Сайленса на вокзале, я понял, что он готов к моему вызову и обязательно приедет.

«Если вы не вызовете меня раньше», — сказал он тогда.

* * *

Проснулся я внезапно. Что меня разбудило — не знаю, но процесс пробуждения не был постепенным, поскольку я мгновенно перешел от глубокого сна к абсолютному бодрствованию. Очевидно, проспал я около часа, так как ночное небо очистилось, высыпали звезды, а бледная половинка луны светила меж деревьев рассеянным светом.

Я вышел на воздух подышать и замер, не в силах отделаться от впечатления, что в лагере что-то происходит; взглянув в сторону палатки Сангри, находившейся примерно в двадцати футах от меня, я увидел, что ее шелковые стенки выпячивались то в одном, то в другом месте. Так, значит, и ему не спится, если он расхаживает из угла в угол.

Потом полог входного отверстия приоткрылся. Похоже, канадец, подобно мне, собирался подышать свежим воздухом — неудивительно, ведь ночные ароматы после дождя были восхитительны. Так же, как и я, он вылезал на четвереньках, и вот из-под полога высунулась голова…

Но это был не Сангри! Какой-то зверь… Конечно же, это он — воплощенный ужас и неотвратимая гибель…

Я не смог удержаться и вскрикнул, в тот же миг зверь обернулся и вперил в меня злобный взгляд. Тело мое сразу обмякло, ноги подогнулись — парализованный животным страхом, я судорожно вцепился в веревки палатки, как завороженный уставившись в глаза зверя. Сколько я так простоял, не в силах осознать случившегося, не знаю, думаю, не менее нескольких минут, тогда как обычно человеческому сознанию, чтобы сформировать зрительный образ, достаточно и десятой доли секунды. В моей голове пронеслось множество ярких образов, но ни один из них не побудил меня к действию — я боялся, что в любой момент зверь может броситься на меня. Однако этого не случилось. Спустя, как мне показалось, значительное время он отвел свои страшные глаза, испустил низкий скулящий звук и вылез из палатки…

Тогда я разглядел его как следует, обратив внимание на две вещи: он был размером с большого пса, однако не походил ни на собаку, ни на одно из виденных мною животных. Та его ипостась, которая сначала поразила меня и которую я определил как неотвратимую гибель, на самом деле выражалась в его необычной странности. Как бы глупо это ни звучало — ведь я не могу привести никаких доказательств, — но единственное, что я могу сказать, — этот зверь показался мне тогда каким-то нереальным.

Все это озарило меня подобно вспышке, однако времени проверить или хоть немного осмыслить свои впечатления не было; я сделал невольное движение, перехватив руной туго натянутую веревку, которая зазвенела, как струна банджо, и в тот же миг неведомое существо, завернув за угол палатки канадца, скрылось в темноте…

Понемногу придя в себя, я понимал лишь одно: зверь находился в палатке Сангри!

Я рванулся, в несколько шагов преодолел расстояние до его палатки и заглянул внутрь: канадец, слава богу, спал на своей постели из веток. И все же что-то меня насторожило в позе молодого человека: его рука, крепко сжатая в кулак, лежала на одеяле, как каменная, да и все его тело выглядело таким неестественно неподвижным, что я забеспокоился; лицо, насколько позволял рассмотреть неверный свет, выражало усилие, усилие почти болезненное. Погруженный в глубокий сон, Сангри выглядел, как мне показалось, очень скованным, мертвенно оцепенелым; и еще, каким-то непостижимым образом он стал меньше — как будто сжался.

Я окликнул его, чтобы разбудить, но он не реагировал на мой голос. Тогда я решил как следует встряхнуть парня и уже двинулся к его постели, как у меня за спиной послышалась чья-то мягкая поступь и шею обдало жарким дыханьем. Я резко обернулся: в дверях палатки стояло что-то темное… Вот оно проскользнуло внутрь. Я почувствовал прикосновение лохматой шкуры и понял: вернулся зверь… Потом он прыгнул… Похоже, своей жертвой чудовище избрало Сангри — подмяв под себя канадца, так что его темное тело заслонило от меня несчастного молодого человека, оно что-то с ним делало. Мне стало нехорошо от ужаса, поднявшегося из самых глубин, с самого дна души и сковавшего все мое существо, самые истоки моей жизни.

И тут произошло самое странное: зверь каким-то образом растворился в Сангри, слился с ним, как будто был его частью; впрочем, не знаю, может, в то мгновение — мгновение моего необычайного смятения и ужаса — мне все это померещилось, и зверь просто перепрыгнул через канадца и совершенно необъяснимым образом исчез…

Сангри, вздрогнув, проснулся и приподнялся на постели.

— Скорей, глупый вы человек! — закричал я возбужденно. — Зверь был в вашей палатке, у самого вашего горла, а вы спите как убитый. Вставайте! Где ваше ружье? Он только что скрылся за вашим изголовьем. Скорей, а то Джоан…

Сангри был цел и невредим и даже успел стряхнуть с себя последние остатки сна, но это почему-то лишь укрепило меня в убеждении, что привидевшееся мне чудовище вовсе не зверь, а некая неведомая и устрашающая форма жизни, о которой я как будто смутно помнил — вероятно, что-то читал, — но в реальности, органами чувств никогда прежде не воспринимал.

Сангри тут же вскочил и пулей вылетел наружу. Он дрожал и был белым как мел. В лихорадочной спешке мы начали поиск, но обнаружили лишь следы, ведущие от дверей его палатки через мхи к палатке женщин. Отпечатки когтистых лап вокруг палатки миссис Мэлони, где теперь спала Джоан, привели канадца в ярость.

— Знаете, что это за зверь, Хаббард? — задыхаясь, прошипел он. — Это волк, проклятый волк, заблудившийся на островах и смертельно изголодавшийся — он готов на все. Помоги мне бог, я уверен, это волк!

В возбуждении Сангри нес всякую чепуху. Заявил, что будет спать днем, а ночами подстерегать зверя, пока не убьет его. И вновь гнев канадца вызвал у меня восхищение, но я увел его подальше, чтобы он не перебудил весь лагерь.

— У меня есть план получше, — осадил его я, внимательно вглядываясь в лицо молодого человека. — Думаю, мы столкнулись с какой-то потусторонней сущностью, с которой нам справиться не под силу. Я собираюсь вызвать сюда того единственного человека, который может нам помочь. Сегодня же утром мы отправимся в Воксгольм и дадим ему телеграмму. — Сангри посмотрел на меня как-то странно, выражение ярости сменилось на его лице выражением тревоги. — Джон Сайленс во всем разберется.

— Полагаете, это что-то такого рода? — пробормотал канадец запинаясь.

— Уверен.

После недолгой паузы он, заметно побледнев, задумчиво сказал:

— Это хуже, намного хуже, чем что-либо материальное. — Потом перевел взгляд от моего лица к небу и с внезапной решимостью добавил: — Едем! Ветер поднимается. Отправимся сейчас же. Из Воксгольма вы сможете немедленно позвонить или дать телеграмму в Стокгольм.