Сергей Скрипаль - Мой друг – предатель

• Название: Мой друг – предатель
• Автор: Сергей Скрипаль
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47190-4

Сержант Дацко по прозвищу Пловец больше года топчет афганские горы, рискует жизнью и теряет друзей. Всякое бывало. Но такого с ним еще не случалось: сапер Сопилкин из его отделения сбежал с блокпоста и перешел на сторону душманов! В одном из боев его подстрелили. Сначала думали, что убили моджахеда, а когда подошли ближе, то увидели своего бывшего товарища. И тогда в голове Дацко вспыхнули вопросы: что же это за война такая? Кто здесь друг, а кто враг? Кому верить? А главное, ради чего все эти смерти и потери?

---

– Ладно, Серега, давай еще по полтинничку, и побежал я, – вздохнул Денис. – Дела. Сам понимаешь! Вечером у меня. Договорились?

Да уж. Дела. У всех дела…

Дувалы кишлачка, слившиеся пыльным цветом с землей, казались очень близкими. Думалось, что за несколько часов возьмем селеньице, прочешем и уйдем дальше в горы на выполнение основной задачи. Кто ж знал, что все так обернется?! Хадовцы клялись и божились, что кишлак мирный, даже вроде бы договорный и проблем с его пересечением не будет. Ошиблись. Или не ошиблись. Подставили скорее всего. А может, и нет. Теперь неважно.

Кишлачок этот стоял на замечательном месте: контролировал перевал, через который караваны тянулись в Пакистан. И, разумеется, обратно. Волокли все, на чем можно было нажиться: продукты, электронику, одежду, обувь, а главное – наркоту и оружие.

Ну и как? Мог этот кишлак оказаться «проходным»? Нет, конечно! Богато тут жил народ, собирал мзду за проезд через перевал. Жировал-пировал кишлачок, оказывая услуги по кормежке странствующему люду, устройству на ночлег, выручал проводниками и так далее. А тут пришли мы. Кто ж добровольно откажется от даровых доходов? Это как у нас в прошлые времена. Приперлись в деревню комбеды и начали трясти и расстреливать зажиточных мужиков, называя их кулаками, отбирая последние крохи «на нужды пролетариата», того самого пролетариата, который разграбил и обрек на нищету Россию. Чего уж там, история далеко не всегда развивается по спирали. На некоторых точках глобуса она повторяет очередной круг.

Нам бы пожалеть «бедолаг разжиревших», но нельзя! Враги они сейчас для нас. И для меня лично.

Так что – только вперед! А вперед не получается. Залегла рота. Слишком уж плотный огонь ведут духи. Эх, сейчас бы пару «вертушек», или хоть самую слабенькую артподготовку провести… Тогда бы – лафа! Воюй – не хочу.

Комроты Кулаков еще в предутреннем липком тумане сказал, что после боя все отдаст на разграбление. Нет, не кишлак! Личные запасы сигарет «Родопи». А что там пара блоков? Ничего. Зато вроде бы на самом деле обещан пряник.

Подниматься-то как не хочется! Пули визжат, взрываются фонтанчиками в податливой мягкой земле, чиркают или глухо врезаются в камни, обдавая брызгами кремниевой крошки. Черт, все лицо искровянили осколочки. Острые, заразы! И все же надо подниматься и переться на эти долбаные дувалы.

– Вперед! – как-то удивительно громко в трескотне пулемета прозвучал голос Кулака.

Все невольно обернулись в его сторону. Капитан схватил автомат и выскочил из-за огромного валуна навстречу пулеметам.

Ну и кто бы после этого усидел в укрытии? Ломанулись мы тогда лихо! Духи, видимо, совсем обалдели от такого зрелища, замялись, дали нам шанс прорваться к самому кишлаку. Только когда мы были почти у дувалов, вновь лупанули из всех стволов. Да куда там. Смяли мы их. Напрочь.

Не без потерь. Напоролись мы все же на пулеметы. Завалили подступы к ним своими телами, как тот Александр Матросов. Да кто во время боя считает потери? Есть цель. Есть враг. Надо уничтожить!

Вдруг вижу, споткнулся впереди меня Пестик, здоровенный хохол. Между прочим, фамилия его Тычина, а имя – Павло. Во как! Прилепилось к нему прозвище Пестик. Рост под два метра, кулачищи с чайники, размер обуви под пятидесятый. Короче, еще тот пестик!

Упал Тычина ничком, разбросал руки в стороны, автомат выронил, а ногами сучит, вроде как дальше бежать собирается. Значит, жив! Подскочил я к нему, тяну на себя, а он тяжеленный, в «лифчике» магазинов автоматных несчитано, да и гранат порядочно. Вылущил я Пестика из разгрузки, тяну к себе на плечи. Никак! Хоть бы помог кто. Только все уже вперед проскочили, давят духов в кишлаке. Еле взвалил раненого на плечи.

Тут вторая проблема – два автомата на земле и разгрузка раненого. Встал на колени. Боюсь Пестика на землю уронить, потом ведь не удастся поднять снова. Подобрал добро наше, поднялся в полный рост, аж в глазах померкло, и бодренько зашагал в сторону боя. Благо стрельба уже сместилась к перевалу, туда, где окраина кишлака.

Неудобно, тяжело, черт возьми, такого мужика переть, все время соскальзывает с плеч. Вот уже и носками ботинок волочится по земле. А ботинки у Пестика исторические. Почему исторические? Так ведь история была замечательная.

Когда молодых привезли самолетом из Тузеля, ташкентского военного аэродрома, построили, посчитали, ржали всем полком. Сами посудите, было ведь над чем. Во-первых, хэбэшка у всех была одного размера. Пятьдесят четвертого. Это и тем досталось, у кого от природы метр с кепкой. Видок тот еще! Мотня ниже колен, рукава как у скоморохов, на спине в складках хэбэшки слона спрятать можно. Слава Аллаху, все в ботинках, один Пестик – в кедах. А ноги у него как ласты. Команда была: «Равняйсь! Смирно!» Все, конечно, носочки подровняли, на грудь четвертого вроде бы вылупились, а сами через плечи за спины поглядывают и краснеют от сдерживаемого смеха. Потом не выдержали, заржали. Так и было с чего! Наш комбат, майор Петрович, даже не цыкнул ни на кого: сам хохотал. Не думайте ничего такого – никакого панибратства. Фамилия у него такая. Была. Погиб Петрович….

Так вот. Ржали-то почему. Из-за строя каблуков далеко выдавались пятки истоптанных кед Пестика.

– Ну, ты – пингвин! – восхитился Петрович. – Во, Пестик вымахал… красавчик!

В общем, пока молодых натаскивали к местным условиям, через месяц прислали ботинки для Тычины. Заказные. Сшитые в военном ателье.

Чувствую я, что Павло своими замечательными ботинками чиркает по земле. Ну, думаю, сейчас к стеночке прислонимся, сползем как-нибудь и передохнем. Там уж пусть санитары им занимаются, а я дальше погребу. Бой-то еще не закончился.

Дотащились до полуразвалившегося сарая. Сил на то, чтобы дать очередь в темный зев уцелевшей двери или бросить гранату, уже нет. Ладно, будем надеяться, что мужики хорошо здесь прошлись. Только собрался повернуться к стеночке, как страшный удар в спину опрокинул в пыль.

Потом что-то смутное помнится. Кто-то меня тащит, выдирает из рук автоматы и разгрузку, льют воду на голову, в нос тыкают нашатырем и сквозь ватную заглушку шепчут:

– Да живой он, живой. Видишь, кровь не его. А Пестика уносите туда, к убитым. «Вертушки» скоро будут…

А Дэн видел все тогда. Он с противоположной стороны от кишлака сидел в расщелине вместе с наводчиком, следил за ситуацией, за возможными сюрпризами. Вот он в свою оптику и углядел, как и что было со мной и Пестиком.

– Вижу я, Серый, как ты взвалил хохла на плечи. Прешь, как бульдозер. Вокруг вас туча пылищи поднялась. Он сполз у тебя с плеч, ноги по земле волочатся. Стрельба. Я отвлекался, конечно, были цели; увидел уже, как ты к дувалам подобрался. Тут-то вам в спину и стрельнул душара из «бура», поздно я его высмотрел. – Денис закурил новую сигарету, крепко сцепил пальцы рук на столе. – Потом уже, когда в «вертушку» убитых грузили, хохла узнал, а тебя – нет. Пошел искать. Смотрю, ты у колодца умываешься, льют тебе на спину из кожаного ведра воду, а на спине синячище с тарелку и кровоподтеки.

Ведь наверняка он снял того духа, который с «буром» был. Если бы нет, что б тому мешало лучше прицелиться? Эх, братуха, чего ж ты такой молчун-то?

Выпили по крайней рюмашке и разбежались. А куда деваться? Дела!

* * *

Наш Лиса оказался прилежным учеником Дэна. Вскоре после занятий с ним он как-то враз потерял свою способность ржать по любому поводу, только вежливо улыбался, да и то не во весь рот, только уголками губ. Старался производить как можно меньше шума, научился маскироваться так, что вот вроде бы зашел в курилку или палатку Генка, а окружающие тут же забывали о нем, не замечали. Хрен его знает, как это у него получалось. В расположении полка, на выходах в рейды, на привалах что-то черкал карандашиком в маленьком блокнотике. Я как-то случайно увидел его записи. Мура сплошная: цифирьки, крестики, черточки, буковки отдельные – шифровка, одним словом. Интересоваться не стал. Да и Лиса сразу же сунул свои писульки во внутренний карман выгоревшей хэбэшки.

Генка парень не жадный, простой, отзывчивый, но, что касалось его винтовки, тут всегда наотрез – только нет! Все же однажды я уговорил его дать не просто взглянуть в оптику, но и выстрелить.

Дело было на Пандшере минувшей весной. Вот-вот должна была начаться широкомасштабная войсковая операция по выкуриванию духов из этого неприступного ущелья. Со стороны Баграма и Мармоля подтягивались основные силы. Саперы шли первыми и расчищали великое множество минных полей, за ними втягивалась пехота. Нас тогда бросили в Пандшер несколько раньше, озадачив передачей по радио данных о движении духов. Чуяли, ох, чуяли моджахеды, что очень хреново для них может закончиться нынешняя весна. Чуть припоздай мы, вполне безнаказанно ушли бы духи с плоскогорий и равнин высоко в горы, отъедаться бараниной, запивая ледяной, хрустально чистой водой из ледниковых рек, и оттуда жалить насмерть оккупантов-шурави. Оно и понятно, с сытым брюхом воевать веселее и сподручнее.