Сергей Кузнецов - Мраморный рай

• Название: Мраморный рай
• Автор: Сергей Кузнецов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068914-9

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Роман, не похожий ни на одну другую книгу «Вселенной Метро 2033». Сюжет, выстроенный так, что способен запутать даже самого опытного читателя. История мощная и трогательная. Герой, который войдет в анналы постъядерного мира, изменив его навеки. Сергей Кузнецов писал, ни на кого не оглядываясь. Получилась настоящая Книга.

---

Караванщики выставили на продажу несколько костюмов химзащиты — не бог весть каких, но по виду еще вполне крепких, чекушки с керосином, огнестрельное оружие и патроны, несколько рулонов хлопчатобумажной ткани (последнее было очень кстати: вещи из пошивочного продавались хорошо). Кроме этого, на столе перед Джедаем маленькой горкой лежало несколько устрашающего вида фигурок из кости какого-то животного. Именно они в первую очередь привлекли внимание Валентина Валентиновича, бывшего полковника внутренних войск, человека, особенно рьяно рвавшегося занять место Верховного… когда оно освободится.

— Что это? — спросил он у Джедая, указывая на фигурки.

— Амулеты, — помолчав, коротко ответил тот.

— Из чего сделаны?

— Из клыка… — второе слово Сергей не разобрал — что-то связанное с удочкой.

— Действуют?

На этот раз ответа не последовало. Но напористый Валентин Валентинович не отставал:

— Продаете? — и снова молчание. — Если не продаете — зачем выставили?..

Джедай со скучающим видом отвернулся, Василий клевал носом (или делал вид), младший сын Джедая с интересом осматривался: в колонию он попал второй раз в жизни, а в Зал — вообще в первый. Старший же внезапно подался вперед и ткнул пальцем в аккуратно разложенные на небольшом куске ткани кубики коричневого цвета.

— Еда? — спросил он.

Вопрос был, скорее, риторическим: в этой части стола принимающая сторона разложила синтетические продукты, не только обладающие ничтожными вкусовыми качествами, но и весьма вредные для организма. Хотя кто в нашем мире позволит себе рассуждать о вреде пищи?… Нечто, напоминающее хлеб, нечто, напоминающее масло, нечто, напоминающее макароны… Рядом с макаронами лежали кубики, вызвавшие любопытство парня.

Валентин Валентинович повернулся к соседу. Профессор Скрынников, химик, биолог, ученый, одним словом — это с первого взгляда по нему видно — высокий, с вечно взъерошенной копной седых, непослушных волос, в очках с одним треснутым стеклом и дужкой, замотанной в месте слома куском шнурка, мятый, неопрятный и пахнущий не лучше караванщиков (но они-то хоть бродяги, неделями в пути!) — с высокомерным выражением наклонил голову и нараспев произнес:

— Еда, мальчик.

— Какая?

Скрынников, держа паузу, ухмыльнулся одними уголками губ, слегка презрительно — дескать, ребенок, что с него возьмешь?.. За мгновение до ответа Сергей пригляделся к кубикам, догадался, что это и ощутил потрясение. Он не знал, что химики так далеко продвинулись… в отдельных областях. Ему захотелось закрыть ладонями уши, чтобы не слышать, что скажет Скрынников, но он не успел.

— Шоколад, — сказал Скрынников.

Он произнес короткое и страшное слово ровно тем тоном, каким следовало, чтобы на короткое время заставить всех в Зале замереть.

Конечно, что такое шоколад, знали все. Кое-кто из присутствующих — по рассказам, похожим на волшебные сказки или поэмы; но многие пробовали шоколад, да что там — пробовали… ели его. Было это очень давно, но воспоминания, как об одном из самых ярких чудес, бережно хранились в памяти людей.

Оба мальчика теперь не мигая глядели на темные кубики. Джедай косился на них; Василий открыл один глаз и уставился им на предмет общего интереса.

Надо отдать старшему сыну Джедая должное: он почти не выдал своих чувств. Только поинтересовался — как можно небрежнее, но ломающийся голосок предательски дрогнул:

— Настоящий?

— Ну что ты! — тут же вступил Аркадий Борисович, бывший банкир, ас торговли, хитрец, изворотливая бестия. — Откуда же тут взяться настоящему шоколаду? Для настоящего нужна Африка, плантации, негры, какао-бобы. А это обман, подделка…

Надеюсь, он знает, что делает, с легким беспокойством подумал Сергей.

— …но по вкусу, — подхватил Скрынников, и Сергей понял, что они заранее распределили роли, предполагая подобную ситуацию, — он очень похож на настоящий. Так похож, что… — и неопределенно покрутил в воздухе рукой.

Парень скривился презрительно и сделал вид, что утратил к товару всякий интерес, но… только слепец не увидел бы, подумал Сергей, как горят глаза парнишки, какие взгляды бросает он украдкой в сторону странного продукта, о котором столько слышал, но никогда не пробовал.

— Что вы хотите за шоколад? — спросил Джедай.

Три головы членов Совета Общины — военного, ученого и банкира — склонились друг к другу.

И в этот момент гудящий негромкими голосами караванщиков воздух зала прорезал новый звук: истерический плач.

Сергей поднялся первым; взгляд его метнулся по караванщикам, сидящим у стены и обеспокоено зашевелившимся (многие к тому моменту уже дремали) и остановился на маленьком человеке, сидевшем отдельно. С бесконечным удивлением Сергей наконец понял, что это женщина.

Она громко, с подвываниями, рыдала, закрыв лицо руками.

Сергей подался к ней.

— Заткнись! — прикрикнул на нее кто-то из караванщиков и грубо выругался.

Сергей опустился у стены на пол рядом с плачущей. Некоторое время собирался с мыслями, не зная, что сказать, как успокоить. Он вообще давно не видел женских слез, тем более — истерики, и это было так… странно…

— Послушайте… — наконец решился он, — не надо так, ну что ты…

— Отстань! — с неожиданной злобой, сквозь всхлипывания, низким хрипловатым голосом выкрикнула женщина.

Он совсем растерялся.

— Да я помочь хотел… Как-нибудь…

— Отвали, — сказала она глухо. — Тут тебе ничего не обломится.

Несколько караванщиков, прислушивающихся к их разговору, неприятно засмеялись.

— Да мне ничего и не нужно, — сухо сказал Сергей, поднялся и направился к своему месту.

* * *

Денис почти всегда спал без сновидений. Исключение составляли редкие тревожные полусны, на волнах которых он качался, порой погружаясь глубоко, порой выныривая к самой поверхности яви. В них были комнаты и бесконечные коридоры с серыми стенами; коридоры не имели ни начала, ни конца, по ним можно было бежать или плестись — но выбраться из них у Дениса никогда не выходило. Комнаты были большими, не в пример их жилому боксу, но мрачными, очертания стен в них скрывались неприятной белесой дымкой. То из одного, то из другого угла комнаты долетали негромкие, но такие страшные звуки, что от них леденела кровь. Вне зависимости от того, находился он в комнате или в коридоре в этом своем сне — мальчика не покидало ощущение опасности, смешанной с тоскливой безнадежностью: где бы ты ни находился, он отыщет тебя. Берегись.

Две недели назад мама вернулась с очередного медицинского обследования бледная и расстроенная. Они с папой сели шептаться. Денису в это время полагалось делать уроки, а, если он закончил, читать, но «Робинзон Крузо» ему изрядно надоел, а потрепанная, без половины страниц книжка о приключениях Незнайки раздражала. Где он, этот Солнечный город? Был ли когда?.. Вопрос, очень занимавший мальчика прежде, теперь утратил актуальность. Гораздо любопытнее, о чем шепчутся родители. Он стал слушать.

Если слушать так, как это делают обычные люди, то есть напрягшись и навострившись, то, во-первых, родители это обязательно заметят, пристыдят, а то и отправят гулять в коридор — там, конечно, тоже интересно, но не так; во-вторых, ничего не поймешь: они говорили едва слышно, склонив головы друг к другу. Но Денис давно уже понял про себя, что кое-какие вещи он умеет делать не как другие-прочие, а… иначе. Лучше. Например, у него развит особый слух. Умный дядя Хирург, который всегда угощает чем-то вкусным, называл эту Денисову способность ментальным слухом, но что это значило, Денис так и не понял. Зато научился этой своей способностью пользоваться.

Мальчик закрывает глаза, расслабляется и как бы взмывает вверх без малейших усилий и каких-либо видимых движений. Он направляется туда, куда ему нужно, в данном случае — в сторону родителей, обсуждающих некие важные вопросы…

В этот раз чудесная способность почему-то не сработала. Или он скверно настроился, или мама и папа общались так, что даже своим ментальным слухом он не сумел ничего уловить. Промучившись какое-то время, Денис пытался читать про ненавистного Незнайку и сам не заметил, как задремал.

Закачавшись на волнах легкого полусна, он увидел девочку. Спокойное, чистое, милое лицо, русые волосы, зеленые глаза, веснушки и смешной нос кнопкой. Родинка у правого уголка губ. Девочка ничего не говорила, просто смотрела на него. Несколько минут спустя лицо ее стало таять, растворяться, исчезать, а на ее месте проступила серая стена коридора, и Дениса мгновенно бросило в жар от тревожного предчувствия.

Следующие тринадцать ночей сновидений не было.

Сегодня, когда, нарушив главное правило, к ним среди ночи явились караванщики и Денис, отпустив родителей, на короткое время заснул вновь, он во второй раз встретился с девочкой.