Алан Глинн - Области тьмы

• Название: Области тьмы
• Автор: Алан Глинн
• Издательство: АСТ, Адаптек Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 987-5-17-051172-3, 978-5-93827-121-0

Представьте, что ваш мозг функционирует на такой высокой мощности, о какой вы даже мечтать не могли, высасывая базисные ресурсы вашего интеллекта и энергии. Мозг Эдди Спинолы способен на это, потому что он открыл для себя крошечную белую таблеточку под названием МДТ-48. Это Виагра для мозга, творческий наркотик, меняющий всю его жизнь. Но теперь, когда Эдди легко делает такие суммы денег, о которых прежде и мечтать не мог, он начинает страдать от зловещих побочных эффектов. А когда пытается найти других МДТ-наркоманов, чтобы понять, как можно справиться с этим пристрастием, он узнает страшную правду. Многие из них умирают… А остальные уже мертвы.

---

Я развернулся и посмотрел в другую сторону, на поток машин, стихающий и нарастающий, на параллельные линии домов, сливающиеся вдалеке, в некой невидимой точке.

И пошёл в том направлении. До меня дошло, что Ван Лун будет искать меня, так что я вытащил телефон и отключил. Так я и шёл по Пятой-авеню, и в конце концов дошёл до Тридцать Четвёртой улицы. Через пару кварталов я оказался невдалеке от своего дома — как называется этот район? Челси? Швейный квартал? Хуй два теперь скажешь.

Я остановился около пошленького бара на Десятой-авеню и зашёл внутрь.

Сел за стойку и заказал «Джек Дэниеле». В баре было почти пусто. Бармен налил мне виски, и снова вернулся к телевизору. Тот был привинчен высоко над дверью, ведущей в мужской туалет, показывали комедию положений. Минут через пять — за которые он засмеялся только один раз — бармен взял пульт и начал переключать каналы. В какой-то момент я мельком увидел логотип MCL-Parnassus и сказал:

— Стой, переключи назад на секундочку.

Он переключил назад и посмотрел на меня, по-прежнему направляя пульт на телик. Шёл новостной репортаж с пресс-конференции.

— Подожди минутку, интересно, — сказал я.

— Сначала секундочку, теперь минутку, господи, — сказал он нетерпеливо.

Я уставился на него.

— Только этот кусок новостей, договорились? Спасибо. Он плюхнул пульт на стойку и поднял руки. Потом мы оба повернулись к экрану.

Дэн Блум стоял на подиуме, и закадровый голос расписывал масштаб и значение объявленного поглощения, камера медленно двигалась направо, захватывая руководителей «Абраксас», сидящих за столом. На заднем фоне было видно логотип компании, но не только его. Ещё там стояли люди, и одним из них был я. Когда камера двигалась слева направо, я промелькнул на экране справа налево, а потом исчез. Но за эти несколько секунд меня ясно было видно, как на опознании в полиции — моё лицо, глаза, синий галстук и угольно-серый костюм.

Бармен посмотрел на меня, явно что-то осознав. Потом снова на экран, но показывали уже студию. Потом он снова посмотрел на меня с тупым выражением на лице. Я поднял стакан и осушил.

— Теперь можешь переключать канал, — сказал я.

Потом положил двадцатку на стойку, встал с табуретки и ушёл.

Глава 26

На следующее утро я поймал такси до Пятьдесят Девятой улицы, и по дороге репетировал, что скажу Дэйву Моргенталеру. Чтобы заинтересовать его, и при этом выиграть время, мне придётся пообещать ему образец МДТ. Потом я смогу начать искать подходы к «Айбен-Химкорп». Ещё я надеялся, что, поговорив с Моргенталером, смогу выяснить, к кому именно в «Айбен-Химкорп» имеет смысл обращаться. На Грэнд-Арми-Плазе я был без десяти десять, и стал прогуливаться, разглядывая отель. В мыслях у меня Ван Лун и поглощение остались далеко позади — по крайней мере в тот момент.

Через пять минут к обочине подкатило такси, и высокий, худой мужик чуть за пятьдесят вылез оттуда. Я сразу узнал его по фотографиям, которые видел в статьях в Сети. Я пошёл к нему, и хотя он увидел, как я приближаюсь, но продолжал разглядывать окрестности в поисках других возможных кандидатов. Потом снова перевёл взгляд на меня.

— Спинола? — спросил он. Я кивнул и протянул руку.

— Спасибо, что вы приехали. Мы пожали руки.

— Надеюсь, оно того стоит.

У него были густые, угольно-чёрные волосы, и очки в толстой оправе. Выглядел он усталым, и выражение лица у него было виноватым. Носил он тёмный костюм и плащ. День был облачным, и дул ветер. Я предложил было найти кофейню или пойти в Дубовый Зал в Плазе, раз уж мы стоим здесь — но у Моргенталера нашёлся другой вариант.

— Ну что, пошли, — сказал он и направился к парку. Я притормозил, а потом догнал его.

— Прогуляемся в парке? — спросил я. Он кивнул, но ничего не сказал и не посмотрел в мою сторону.

Бодрым шагом и в молчании мы спустились по лестнице в парк, обошли пруд, поднялись к катку Вулман и в конце концов оказались на Овечьем Лугу. Моргенталер выбрал скамейку, и мы уселись, глядя на горизонт южного Центрального Парка. Расположились мы на открытом и неприятно продуваемом месте, но я не собирался на это жаловаться.

Моргенталер повернулся ко мне и сказал:

— Ладно, что вы хотели сообщить?

— Ну, как я уже сказал… МДТ.

— Что вы знаете об МДТ и откуда вы о нём услышали? Действовал он прямо и откровенно, и явно собирался допрашивать меня как свидетеля в суде. Я решил, что буду играть по его правилам, пока у него остаётся возможность встать и уйти. Отвечая на его вопросы, я внушил ему несколько ключевых мыслей. Во-первых, что я знаю, о чём говорю. Я описал действие МДТ почти в клинических подробностях. Это его очаровало, и он разразился очередной серией вопросов, тоже подтверждающих, что он знает, о чём говорит, как минимум в отношении МДТ. Я обозначил, что могу назвать имена нескольких десятков человек, которые принимали МДТ, а потом прекратили, и теперь страдают от острых симптомов отнятия. Случаев достаточно, чтобы установить чёткую структуру. Я дал понять, что знаю имена людей, которые принимали МДТ и впоследствии умерли. Наконец, я сообщил, что могу предоставить образцы самого лекарства для анализа.

На этом месте Моргенталер явственно разволновался. Если он сумеет поднять в суде то, о чём я рассказывал, это будет сущий динамит — но в то же время я соблазнительно не углублялся в подробности. Если бы он ушёл теперь, он унёс бы с собой лишь занимательный рассказ — и именно до этого состояния я и хотел его довести.

— Ну, что дальше? — сказал он. — Каков будет наш следующий шаг? — А потом добавил, с оттенком презрения в голосе. — И что с этого будешь иметь ты?

Я замолчал и огляделся. Мимо пробегали спортсмены, люди выгуливали собак, гуляли с детьми и колясками. Мне надо было подогревать его интерес, не давая никакой информации — по крайней мере, пока. И надо было порыться у него в мозгах.

— До этого дойдём, — сказал я, процитировав Кении Санчеза. — Сначала расскажите мне, как вы узнали про МДТ.

Он закинул ногу на ногу, сложил руки и откинулся на лавке.

— Я узнал о нём, — сказал он, — в ходе расследования по разработке и тестированию трибурбазина.

Я ждал, что он скажет ещё, но он молчал.

— Послушайте, мистер Моргенталер, — сказал я, — на ваши вопросы я ответил. Давайте делиться информацией.

Он вздохнул, едва справляясь с нетерпением.

— Ладно, — сказал он, примиряясь с ролью свидетеля-эксперта, — в процессе снятия показаний по трибурбазину я говорил с рядом нынешних и бывших сотрудников «Айбен-Химкорп». Когда они описывали процедуры клинических испытаний, для них было естественно объяснять на примерах, проводя параллели с другими лекарствами.

Он снова наклонился вперёд, явно испытывая дискомфорт от необходимости говорить.

— Некоторые люди в этом контексте обращались к серии испытаний другого антидепрессанта, прошедших в семидесятые годы — испытаний катастрофически неудачных. Отвечал за руководство испытаниями доктор Рауль Фюрстен. Он работал в исследовательском отделе компании с конца пятидесятых и проводил испытания ЛСД. Новое лекарство должно было усиливать способность к познанию — в какой-то мере — и в то время Фюрстен постоянно говорил о том, какие надежды на него возлагаются. Говорил о политике сознания, лучшей и ярчайшей, об уверенном взгляде в будущем, в таком ключе. Напомню, дело было в ранние семидесятые, а на деле — ещё в шестидесятые.

Моргенталер снова вдохнул и выдохнул, словно надеялся сдуться. Потом поёрзал на скамейке, устраиваясь поудобнее.

— Ну вот, — начал он, — на это лекарство были очень сильные негативные реакции. Люди внезапно становились агрессивными, теряли самоконтроль, у них начинались временные потери памяти. Один человек по секрету сообщил, что были смертельные случаи, но их скрыли. Испытания прекратили, от лекарства — МДТ-48 — отказались. Фюрстен уволился и за год допился до смерти. Никто из тех, с кем я говорил, не мог ничего доказать или подтвердить. Всё оставалось на уровне слухов — поэтому в моём деле эта информация совершенно бесполезна.

— Тем не менее, я говорил со многими людьми из странного, чудесного мира нейропсихофармакологии — попытайся выпить пару стаканов и выговорить это слово — людьми, чьи имена я не могу называть, и оказалось, что в середине восьмидесятых пошли слухи, что разработку МДТ продолжили. Конечно, не больше, чем слухи, — он повернулся и посмотрел на меня, — но теперь вы говорите, что это охуительное вещество фактически выплеснулось на улицы?

Я кивнул, вспомнив о Верноне, Деке Таубере и Геннадии. Не желая разглашать свои источники, я не говорил Моргенталеру ничего про Тодда Эллиса, и про неофициальные испытания, которые он вёл для «Юнайтед-Лабтек».

Я потряс головой.

— Вы говорите про середину восьмидесятых? — Да.