Сюзанна Бэк - Трилогия Айс и Ангел

• Название: Трилогия Айс и Ангел
• Автор: Сюзанна Бэк
• Издательство: Justice House Publishing
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 9780967768755, 1930928653, 1930928246

Что может связывать двух Женщин?

Первая – в детстве воспитывающаяся в примерной и строгой семье, в качестве самозащиты от притязаний пьяного мужа убила его.

Вторая – с детства скитавшийся "трудный подросток", вырасшая в наёмную убийцу местной мафии.

Первая – чистая, но оступившаяся душа.

Вторая – понимает, что душа ее выгорела до тла и что до конца своих дней она останется "монстром"- убийцей.

Разные, в общем-то судьбы соединяются в "Дыре" – за тюремной решеткой, где царят свои законы. Ангел и Айс – вот их имена в этой среде, доподлинно передающие характеры обоих. Их любовь не может быть долгой: Ангел освободится, отсидев положенный срок за убийство, Айс – заключена пожизненно.

И выгоревшая душа Айс как птица Феникс возраждается из пепла только ради одного – Любви. Только ради одной женщины, ради Веры этой Женщины в нее – убийцу. Пронзительный крик сплетенных душ двух этих Женщин слышится в каждой странице. Судьбы каждой из героинь становятся настолько близкими и родными, что становится непростительно грустно, когда дочитываешь последнюю страницу последней книги.

---

– Не плачь, Ангел, – сказала она, почти точь-в-точь как Айс: «У этой истории есть счастливый конец».

– Я знаю, – сказала я, всхлипывая (ненавижу, когда я реву): «Я просто хотела бы быть там с тобой. Ради тебя».

– Я очень рада, что тебе не пришлось, – ответила она, сильнее сжав мою руку: -я бы ни за что не захотела, чтобы ты увидела меня в подобном состоянии, Ангел. Никогда.

– Но…

– Нет. Не вини себя. Инсульт мог случиться вне зависимости, была ты со мной или нет.

– Но может быть…

– Перестань, – она нежно прижала палец к моим губам, останавливая поток слов. Ее взгляд стал жестким: -Хватит.

Через мгновение я кивнула, и она убрала руку.

=Хорошо. Так, на чем я остановилась? – она улыбнулась: =А. Наконец. Я уж решила, что ты отправилась в Китай, чтобы собственноручно собрать листья.

Сбитая с толку, я подняла голову и увидела Айс, которая стояла рядом, держа две кружки чая, и обеспокоено смотрела на нас. Встав, я взяла кружки, поставила их на стол и притянула ее к себе, чтобы развеять любые опасения, написанные на ее лице. Она обняла меня в ответ, сначала нерешительно, но я прижалась к ней сильнее, и тогда ее объятия стали крепче. Я улыбнулась, а остатки слез впитались в ткань ее рубашки.

– Со мной все в порядке.

Она отстранилась, внимательно вглядываясь в мое лицо: «Ты уверена?»

Широко улыбнувшись, я кивнула.

– Ага. На минуту меня сильно проняло, но сейчас все нормально.

Через бесконечно долгое мгновение, Айс окончательно меня отпустила и направилась в библиотеку, где вновь уселась с книгой.

Вернувшись на свое место на диване, я взяла свою кружку, передала Корине ее, и мы стали потягивать чай в тишине, прислушиваясь к треску огня.

Через некоторое время Корина продолжила свою историю.

«Как-то утром, проснувшись, я обнаружила, что не чувствую почти всю левую сторону тела. Я попыталась позвать на помощь, но поняла, что и говорить не могу»,- она засмеялась: «Кажется, это был первый раз в моей жизни, когда я обрадовалась, что нахожусь в тюрьме. Поскольку я пропустила перекличку, то охрана пришла за мной, и следующее, что я помню, это милую поездку на «скорой» в окружную больницу».

Корина глотнула еще чаю, потом продолжила.

«Доктора не много могли сделать. Видимо, у меня было несколько инсультов в быстрой последовательности за предыдущие дни, а последний удар был самым сильным. Они дали мне какие-то лекарства, которые, как они сказали, могли помочь, и устроили перевод в Центр Реабилитации, чтобы я заново училась ходить, говорить и заботиться о себе».

Ее лицо стало каменным.

«Начальник тюрьмы запретил это. Он потребовал, чтобы они выписали меня и привезли обратно без терапии. Надо сказать, врачи не сдались просто так, но начальник победил. Они усадили меня в кресло-коляску и отправили обратно в Болото».

«Господи Иисусе», – выдохнула я, разъяренная бесчувственностью начальника: «Мне казалось, ты сказала, что он справедливый!»

«Он и есть справедливый, Ангел. Не забывай, что я убийца. Черная Вдова. Он не хотел, чтобы деньги налогоплательщиков шли на мою реабилитацию», – она пожала плечами: «Таков мир».

Я села прямо. В глазах мелькали красные сполохи.

– Так не должно быть, черт побери! Каждый заслуживает, чтобы к нему относились как к человеческому существу!

Откинув голову назад, Корина рассмеялась.

– Вот он, огонь, которого я ждала!

– Это не смешно, Корина», – ответила я возмущенно.

– Ну конечно, смешно, Ангел! Это чудесно! Знаешь, сколько времени я ждала, чтобы услышать эти пламенные нотки праведного негодования? Клянусь, именно это помогло мне пройти через все.

Все еще злясь, я скрестила руки, отдернувшись, когда она попыталась ущипнуть меня за щеку – что, как она знала, я страстно ненавидела, и что она все равно делала при каждом удобном случае.

Тем не менее, я не могла долго на нее сердиться и, бросив последний хмурый взгляд, я снова расслабилась, откинувшись на спинку дивана, и допивая свой чай в ожидании продолжения, решив не давать ей больше возможности развлекаться за счет моего невыдержанного характера.

«В любом случае», – наконец уступила она: «в Болоте мне стало намного труднее. Я все время благодарю бога, что я – правша и могла кое-как управляться сама, иначе скорее всего начала бы обдумывать способ умереть, чтобы покончить с несправедливостью». Она улыбнулась, чтобы смягчить яд своих слов. «Криттер мне очень помогла. Также, как Пони и Сони, и некоторые другие. Они проводили долгие часы, пытаясь подбодрить меня по-своему, заставляли выполнять упражнения по плану, который врачи умудрились засунуть в мою сумку, когда меня увозили из больницы. Но боюсь, я была для них настоящим испытанием. Как я уже говорила, казалось, во всем этом не было смысла».

«И что случилось?» – спросила я, глядя на женщину, которая была настолько далека от искалеченного инвалида, насколько я могла вообразить.

Она ухмыльнулась: «А, наконец-то легкий вопрос. Однажды, когда я лежала в библиотеке, жалея себя, вошла Пони и без всякого «привет, как дела» просто вывезла меня в общую комнату, одно из редких мест, которое уцелело после реорганизации начальника тюрьмы. Она оставила меня у телевизора, включив звук на такую громкость, словно я была не только парализована, но и оглохла».

«Ну?» – спросила я, когда она остановилась. Я взглянула на Айс, которая хотя и выглядела погруженной в чтение, наверняка слушала так же внимательно, как и я.

«Это были местные новости, и репортерша стояла около резиденции губернатора. Позади нее была толпа орущих людей с плакатами. Большинство плакатов гласили «Освободите Корину» или «Заключенные тоже люди» и все такое прочее. Как ты понимаешь, я была просто поражена».

Я кивнула, подумав про себя, что на ее месте скорее всего я бы была гораздо больше, чем «просто поражена», если бы увидела людей, выступающих за меня, не важно по какой причине.

«Когда камера переключилась обратно на репортершу», – продолжила Корина: «я увидела рядом с ней очень знакомое лицо».

– Кого?

– Одного адвоката, которого мы все знаем и любим.

– Это была Донита? – одновременно я была и в шоке, и не испытывала никакого удивления. Где-то в глубине я всегда знала, что она сыграет важную роль.

– Она самая.

– Я не знала, что она была твоим адвокатом.

– Как и я, – это было сказано вкупе с многозначительным взглядом, брошенным в сторону Айс, которая благоразумно предпочла не высовывать нос из-за книги.

Когда Корина поняла, что моя подруга не собирается глотать наживку, она переключила свое внимание на меня.

"Она сыграла роль доброй самаритянки, стоя на импровизированной трибуне и описывая мое состояние в самых мрачных тонах, рассказывая, как мне отказали, по ее словам, в самом элементарном медобслуживании; как я сидела парализованная в кресле-коляске, без возможности удовлетворять самые простые свои потребности, оставленная на милость безразличной охраны и заключенных. Она была настолько убедительна, что даже я почувствовала симпатию к этой женщине за решетками, женщине, которая, как я думала, совсем на меня не похожа».

Она потянулась, потом снова устроилась на диване, допив последние капли чая и поставив кружку на край стола. Я хранила молчание, захваченная ее историей.

«Она также пустила в ход более веские менее эмоциональные доводы. Например, что я была самой старой женщиной-заключенным в стране. Что я уже отсидела почти в два раза больше, чем приходится среднестатистическому мужчине-заключенному с таким же или более тяжелым приговором. Что из-за моей недееспособности я не смогу выступить в свою защиту на очередном слушании о досрочном освобождении», – Корина ласково улыбнулась.

«Она разыграла свои карты так умело, что если бы петиция о моем немедленном освобождении оказалась там, то даже репортерша отложила бы микрофон, чтобы подписать ее».

«Я ни на минуту не сомневаюсь в этом. Донита очень… страстно… относится к работе».

«И к кое-чему другому тоже, если мне не изменяет память», – парировала Корина, вновь глядя на Айс.

На этот раз «Избранное» Элиота наклонилось, и из-за него сверкнули голубые глаза, этот взгляд, казалось, мог расплавить металл. Думаю, даже мои внутренности ощутили угрозу.

Невозмутимая Корина просто уставилась на нее в ответ поверх своих очков, ее губы искривились в улыбку, которая была само воплощенное зло. Температура в комнате, кажется, подскочила на несколько градусов, но я поежилась словно от холода, покрывшись гусиной кожей.

«Может, мы вернемся к истории, ну пожалуйста?» – я наконец вмешалась, чтобы прекратить битву, которая быстрым темпом превращалась в полномасштабную войну, хотя ни одна из сторон не сказала ни слова.

«Хорошо», – наконец ответила Корина, поворачиваясь ко мне и складывая руки на коленях.