Вера Колочкова - Марусина любовь

• Название: Марусина любовь
• Автор: Вера Колочкова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4442-3

Маруся Климова страдала от своего имени с самого детства. Всюду в маленьком городке вслед ей неслось: «Мурка, Маруся Климова, прости любимого!» Но уж никак она не ожидала, что песня эта предопределит ее женскую судьбу. Ее возлюбленный Колька Дворкин по недоразумению попал в тюрьму, и с этого момента все пошло вкривь и вкось. Новая работа в областном центре не радовала. Не заладилась жизнь с молодым врачом Никитой, и Маруся никак не могла забыть прошлое. И тем более потому, что в новой семье все подчинялись деспотичной матери. Маруся стала задумываться, где же ее счастье? Может быть, оно осталось там, в родном провинциальном городке?

---

– О чем – об этом? Говори прямо, не понимаю я твоих намеков.

– Да я про Марусю… Может, мне ее на работу в город забрать? А что? Девочка она очень толковая. Я видела, как она работает. Чего такому добру пропадать? А я бы ей помогла, и с карьерой тоже… У меня сейчас такие возможности есть. Правда, сейчас вакансий свободных у нас нет, но это же все организовать можно в принципе…

– Та-а-а-к… Разговор, конечно, интересный у нас пошел… – задумчиво произнесла Надежда. – Очень интересный… Только не в коровнике ж об этом толковать! Иди-ка ты в дом, да скажи там, пусть Маруська на стол накрывает… Посидим, обсудим…

Что ж, видно, так уж сложилось, чтоб меняли да определяли дальнейшую судьбу обитателям этого дома пришлые случайные люди. В свое время вор-рецидивист Сергей Климов в Надеждину судьбу вклинился, теперь вот и Анночка Васильевна таким пришлым случайным человеком оказалась…

– Вот так вот, Маруся… Девочка ты очень способная, толк из тебя будет. Сама видела. Считай, что ты в моем лице свой счастливый билет вытянула. Путевку в жизнь. – Сидя во главе стола и прямо, как в президиуме, держа спину, важно вещала Анна Васильевна. Слышались в ее голосе знакомые уже Марусе властные и жесткие нотки. Даже Надежда вдруг оробела от такой мгновенной метаморфозы, поглядывала на нее робко, исподлобья. – Думаю, ты надежды мои оправдаешь. Да и мне, знаешь, неплохо под боком своего человека иметь… Коллектив у нас ненадежный, сволочной, все только и думают, как бы кому пакость устроить… А на тебя я всегда положиться смогу. Ты мне своя. И еще ты… как бы это сказать? Ты очень комфортная, Марусь… На тебе глаз отдыхает. А в нашем сволочизме очень важно, чтоб на ком-то глаз отдыхал.

– Может, не надо, Анн Васильна? Как тут мама без меня на хозяйстве останется? Да и боюсь я, не справлюсь… – скромно сопротивлялась Маруся.

– Еще чего – не надо! Молчи уж! – строго перебила ее мать. – Тебе такой случай подвалил, а ты… Не слушай ее, Анночка Васильна, не слушай! Она и впрямь тебя не подведет! А в городе… В городе и возможностей вон всяких сколько много! Может, и судьбу свою найдет… А что, чем черт не шутит?

– Только я быстрого успеха тебе не обещаю, конечно. Да и чтоб место тебе освободить, надо мне подсуетиться, перестановку кадровую произвести. На это тоже какое-то время понадобится. А может, и убрать кое-кого. Ну, да это уж мои проблемы…

– Как это – убрать? Не надо из-за меня никого убирать… – встрепенулась Маруся.

– Да ладно, не пугайся. Я на своем месте сама разберусь. В общем, так. Примерно через месяц жди моего звонка. Надо же еще и с жильем решить… У нас при фирме общежитие есть малосемейное, я думаю, удастся туда тебя пристроить.

– Это всем скопом в одной комнате, что ль? – с сомнением спросила Надежда.

– Да нет! Ну что ты! Там квартирки такие маленькие: комнатка, кухня, туалет, ванная – все свое. Очень приличное жилье для начала, между прочим. Не каждому удается туда попасть вот так просто… Это еще похлопотать надо…

Через день Анночка Васильевна уехала, прихватив с собой всяких кисломолочных гостинцев и сердечно простившись с Надеждой. Марусе же велела – жди! Вот спросил бы кто ее в этот момент – рада она этому «жди» или нет? Она бы и не ответила. Вот если б, например, сказали ей, что Колька Дворкин через год освободится и домой придет… Жди его, мол… Она бы ждала… Точно бы ждала… А так… Чего ей в этом Анночкином Васильевном «жди»? Маета одна неизвестная…

Мать, наоборот, была рада. И вовсю строила планы на городскую Марусину жизнь. И каждый вечер давала советы:

– Ты там, главное, слушайся ее во всем, Марусь… Что скажет, то и делай. И старайся, старайся! Она хоть и видно, что стерва, а помочь и впрямь может. Оно даже и лучше, что стерва. Крепше на своем начальницком месте сидит, значит. Может, тебя потом на свое место и посадит… Ей вон уже сколько годочков-то! В городе-то, знаешь, не шибко старых баб в начальницах держать любят, все молодых поставить норовят… А тут – ты! Молодая, грамотная, ею же самой всему обученная. Эх, надо было тебе все ж таки в институт поступать! Да кто ж знал-то…

– Ну, мам, ты размечталась… Знаешь, там какая фирма огромная? Наш филиальчик по сравнению с ней мелочь пузатая…

– Ну так и что? Вовсе не боги горшки обжигают! Ты у меня девка умная, способная, она сама говорила…

А вот Марусина подружка Ленка Ларионова – та самая, что на психолога выучилась, – ее совсем не поддержала. Можно сказать, наоборот, категорически даже осудила:

– Нет, я не понимаю… Вот ты говоришь, она тебя комфортной назвала. А ты задумывалась, что за этим стоит, когда человека комфортным называют? И что такое имела в виду твоя начальница, называя тебя комфортной? Что ты ей в рот смотришь и своего мнения, как всегда, не имеешь? Что принимаешь слепо на веру все, что бы она ни сказала? Плывешь по ее течению? Так это, моя милая, никакая не комфортность, а конформизм чистой воды… Вот зачем, скажи, ты ее к себе домой притащила? Понравиться захотелось, да?

– Ну почему сразу понравиться… Вовсе нет… – слабо защищалась от Ленкиных нападок Маруся. – Просто жалко ее стало… Чисто по-человечески… В гостинице воды не было, даже помыться нельзя…

– Да брось! Жалко ей стало! Ты, Маруська, лица своего не имеешь – все по чужим мозгам да желаниям плаваешь. Надо же от себя отскакивать, самой свою судьбу строить! Как тебе хочется! А ты… Мать велела – Кольку забудь, ты и забыла… Ты ж вроде любила его сильно?

– Не надо, Лен…

– Что, что не надо? Нельзя жизнь прожить, делая только то, что другим нравится! Своей жизнью надо жить! Собственной!

– Как ты, что ль? Чужих мужиков из семьи уводить? – неожиданно встряла в разговор вошедшая в Марусину комнату Надежда. Встала в дверях, уперев крепкие руки в бока, выставилась сердито на Ленку: – И вообще, иди-ка ты отсюда, подруженька дорогая, не сбивай мою девку с толку! Ишь, рассуждает она тут… Словам умным выучилась, а толку нету! Свою лучше жизнь устрой, а в чужую не лезь!

– А я и устраиваю! – с вызовом усмехнулась ей Ленка. – А подслушивать за дверью, теть Надь, нехорошо…

– Да уж! Устраиваешь ты! – сердито махнула на нее рукой Надежда, пропустив мимо ушей последнее обстоятельство. – Свела Серегу Головина с ума, вот и все твое устройство… Жил-жил парень при жене да при матери, пока ты не явилась…

– Значит, плохо жил… – тихо произнесла Ленка, отвернувшись к окну. – Значит, ему со мной лучше, раз в никуда ушел… И мы за счастье свое до последнего бороться будем…

– Ага! Вы ж с ним не эти… Фу-ты, как его, черт… Не комфон… Не конфом…

– Не конформисты, – с готовностью подсказала ей Ленка. – Точно, теть Надь. Все правильно говорите. Мы с Серегой нормальные здоровые личности. И живем как нам надо. А не как все от нас хотят. Хоть и трудно живем, но счастливы, между прочим, вопреки всему…

Что ж, жили ребята, надо признать, действительно очень трудно. Отношения их завязались два года назад, поначалу тайные и греховные, поскольку Серега был женат, проживал с женой и маленькой дочкой вместе со своими родителями, в невестке и внучке души не чаявшими. Ленка особо на его уходе из семьи и не настаивала – он сам так решил. Мать Серегина, наплакавшись, указала сыну на порог, оставив в доме невестку, которой с ребенком на руках податься было совершенно некуда. Многие ее осудили, а многие, наоборот, за высший человеческий подвиг такой материнский поступок почли… Сереге с Ленкой особо тоже податься было некуда. Благо что досталась ему в наследство от бабки избушка-развалюшка в деревеньке недалеко от Кокуя, совсем уж никчемная. Вот и громоздили теперь Серега с Ленкой из своего шалаша рай, как умели… Летом еще ничего, можно до той деревеньки быстро на автобусе добраться, а весной да осенью – маета одна. Ни на чем не проедешь. Как они туда добирались, одному Богу да им известно было. Но жили. Держались за свою любовь обеими руками. Пальцы в кровь, а держались. Вот и пойми, где тут подвиг, а где счастье…

– Теть Надь… Сегодня Серега в ночную… Можно я у вас ночевать останусь? – резко сменила тему Ленка, просительно взглянув на Марусину мать.

– Да оставайся, чего уж… – махнула рукой Надежда, выходя из комнаты. – Только девку мою с пути не сбивай. Она и так вон истряслась вся – ехать не ехать… А может, ее там судьба ждет, в городе-то? Может, тоже счастье свое найдет да за него уцепится? Не ждать же ей в перестарках Кольку Дворкина столько лет, в самом деле…

– … А теперь – горько!

Красивый мужчина-тамада, похожий на эстрадного артиста, осушил одним махом бокал с шампанским, поднял его над головой и уставился весело-выжидательно на гостей, требуя поддержки.

– Горько! Горько! – вразнобой закричала красивая нарядная публика за столом, и Маруся с Никитой встали со своих мест и в который уже раз стали целоваться прилюдно.

– Раз, два, три, четыре, пять… – весело закричали гости, хлопая в ладоши.