Вольдемар Балязин - Русско-Прусские хроники

• Название: Русско-Прусские хроники
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999

Авторский сборник.

---

Это был один из трех мальчиков, с которым я учил латынь у патера Иннокентия. Его звали Иоганн Томан. С ним я сошелся особенно близко. Он нравился мне потому, что он был очень любознательным, много читал, многое помнил и любил похвастать этим. Вторым моим приятелем был Анатоль де Лисси, но сегодня его не было с нами. Впрочем, о нем речь будет впереди.

— О чем ты хочешь спросить, сын мой? — тут же заметив поднятую книгу, спросил наш наставник.

— Вы сказали, ваше преподобие, что мы должны записывать комментарии вашей милости на полях книги. Но не есть ли это малый грех?

— Твой вопрос меня радует, сын мой. Он свидетельствует о твоем внимании к моим словам и о благочестии. Моя книга — не Священное писание и не великое откровение Святого Василиска — да пребудет над ним милость Господня до конца его дней, — а всего лишь скромный пересказ, одобренный Римской Конгрегацией веры. Конгрегацией чистоты веры ВКЛ и куратором Святой Инквизиции.

Здесь «Люхри» замерли: «Вот он, оказывается, какого высокого полета орел, наш земляк Эмиль, даром, что выкрест. И в Риме он получил благословение, и в ВКЛ, и в Инквизиции. Да, поди, и сам Василиск полистал его сочинение. Недаром говорили, что Василиск ночи не проводит без книги и читает не меньше шестисот страниц в ночь (днем папа спал)».

А Эмиль меж тем проговорил, впервые блеснув эрудицией:

— В письме на полях книг нет никакого греха, дети мои, ни малого, ни большого. В этом, как говорим мы, богословы, существует освященная традиция. Идет она от Илии Святого, который часто, читая тот или иной трактат или чье-либо житие, а иногда даже и катехизис, писал карандашом на полях книги: «В», что означало «Bene», то есть «хорошо», или «NB», то есть «заметь хорошо» или другие слова.

И еще: я прошу вас, дети мои, не называйте меня «Ваше преподобие», или «отец наш», или «достопочтенный», или как-либо еще с подобными этим и другими добавлениями. Я — член ПКП и потому прошу называть меня просто «брат Эмиль», ибо нет титула ни светского, ни церковного выше простого слова «брат». Недаром и папу Илию Святого, и самого Василиска Великого, и всех членов Курии и Тайного Совета ВКЛ называют этим же великим словом «брат».

И еще скажу вам, дети мои, нет особенно большой разницы между теми, кто состоит в «Обществе Любящих Христа» и называет себя «Люхрями», и между теми, кто, будучи «Люхрей», приходит в ВКСМ — Всеобщий Католический Союз Молодых, и между теми, кто состоит в ВКП(б) или ПКП, ибо всех нас роднит одно — мы все католики и заноситься один перед другим есть грех гордыни. И этот грех Илия Святой назвал «Кончванство», что означает «Конфедеративное чванство» и осудил его со всей, присущей Илие Святому, решительностью. Да и как нам, смиренным слугам, братьям из ВКП(б) или ПКП, пылать надменностью, если мы все, старые борцы, вышли и сами из «Люхрей». Ведь Конфедерация Паладинов была не всегда, не Христос ее создал и не Апостолы, а Илия Святой и в общем-то не так уж давно — всего полвека назад. А перед тем были разрозненные, раскиданные по всей Италии маленькие группки «Любящих Христа», но еще не объединенных в Общество. И скромные проповедники создавали группки повсюду, где можно, и несли «Любящим Христа» Слово Божие. И они же — первые проповедники — придумали «Воскресные чтения» и каждое воскресенье ходили в свои группки.

Тут Эмиль на миг замолчал и вдруг сказал — тихо-тихо и скромно-скромно:

— И я, грешный, удостоился быть одним из них. — И, еще помолчав, добавил: — И сам Илия Святой вел занятия в группах «Люхрей», сначала в одном из городков на берегу По, где жили Самаритяне, и потому их городок назывался Самария[61], а потом он пришел в Турин и собрал возле себя лучших проповедников и стал среди них первым, но все равно ходил в группки «Люхрей». И там, на одном из «Воскресных чтений». Господь послал ему навстречу Святую непорочную сестру Бону Сперанцу, которая сама несла Слово Божие благочестивым «Люхрям», и Сперанца увидела и услышала Святого Илию и полюбила его всем сердцем и стала его ученицей и следовала за ним потом всю жизнь[62]. И многие другие из тех, кто встретил тогда Илию Святого, тоже пошли за ним и тоже стали верными учениками его.

Гордость переполнила мое сердце — я приобщался, хотя бы чуть-чуть, к великой Конфедерации Паладинов. Быстро поглядев на сидевших рядом «Люхрей», я заметил в глазах у многих из них радость, у молодых — нескрываемое высокомерие, а на глазах у одной из молоденьких «Люхрюшек» я заметил слезы восторженного умиления.

И тут, откашлявшись и выпив глоток воды, как и у «Копателей» на сходках, Эмиль поставил на кафедру глиняный жбан с водой и глиняную кружку, — «Копатели» всегда любили показывать и ненарочито подчеркивать свою простоту, скромность и аскетизм, — и, откашлявшись, проговорил:

— А теперь, дети мои, братья мои и сестры, перейдем на божественную латынь и во имя Отца и Сына и Святого Духа, я, смиренный клирик брат Эмиль, почтительнейше попрошу вас, призвав на помощь силы небесные, с трепетом и благочестием открыть первую страницу «Краткого пересказа позднехристианской истории» — посильное истолкование мною, недостойным сыном церкви, воистину, величайшего и бессмертного труда гениальнейшего богослова всех времен и народов Великого Понтифика Василиска Великого.

— Три раза в одной фразе он употребил слово «великий», — ехидно прошептал сидевший рядом со мной Иоганн Томан. А Эмиль, проговорив: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», раскрыл книгу. И мы тотчас же сделали то же самое и, вперив очи в первую страницу, прочли по-латыни:

«Для чего нужна эта книга каждому католику и почему она появилась именно тогда, когда она появилась…»

«Всякому христианину хорошо известно, что после того как тело Господа нашего Иисуса Христа было выдано Ученикам, они и обвили его плащаницей, оставшейся нетленной и еще ныне хранящейся в Туринском соборе Святого Джованни Батисты».

Здесь Эмиль замолчал, и, когда мы, оторвавшись от «Лапидария», поглядели на него, он сказал:

— Я и сам бывал там, дети мои, и видел чудесную и нетленную плащаницу. И дальше, когда по ходу чтения сочту я необходимым что-либо подтверждать тем, что я сам видел и слышал, или же стану рассказывать о событиях, в которых Господь сподобил меня участвовать, то не сочтите это за гордыню и суетное хвастовство, но примите единственно как желание донести до вас истинность всего, о чем стану говорить.

Жизнь моя — благодарение Господу! — оказалась не хуже других, и, хотя началась с великого несчастья, я оказался зачат и рожден иудеями — между прочим, здесь, в Кенигсберге, но свет христианской благодати снизошел на меня, и в двадцать лет я бежал из проклятого гетто, пробрался в Рим, принял там католичество и с тех пор верно служу церкви.

Когда я был еще совсем молодым, Господь ниспослал мне счастье встретить на дороге жизни Святого Илию, бывшего тогда всего-навсего малоизвестным каноником Илией. Я стал его учеником и приверженцем, чем горжусь более всего, и до конца его дней верно служил ему. А через четыре года после первой встречи со Святым Илией Господь послал мне счастье встретить и Василиска Великого, в те поры тоже скромного миссионера-проповедника, в котором я сразу же признал будущего князя Церкви, правда, не стану лгать, не думал тогда я, неразумный и лишенный дара предвидения, что он будет увенчан тиарой и станет главой Вселенской Церкви и Великим Понтификом, но не я один был таким, тогда — а это случилось на одном из Форумов в Сицилии — никто из нас, старых братьев ВКП(б), не смог бы предугадать этого.

Воистину неисповедимы пути Господни, и только Он может смотреть вперед и видеть то, что скрыто от глаз простых смертных. Однако и Святому Василиску я служу так же, как и его предшественнику, ибо и тот и другой воплощают в себе Церковь, а для католика нет ничего выше, чем звание сына Церкви и ее верного слуги. — Затем он произнес: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа, — и мы снова опустили головы над первой страницей «Лапидария», и он продолжил чтение с того места, в котором прервался.

— Его положили во гроб, и, спрятав гроб в пещеру, завалили ее камнем. На третий день к пещере пришла Мария Магдалина и с нею две жены-мироносицы с тем, чтобы еще раз омыть тело Христа, но во гробе Его не было, а на краю гроба сидел ангел в образе юноши, облаченного в белые одежды, и сказал им, что Христос воскрес и Ученики Его увидят Его в Галилее.

И Он явился Ученикам, но те не сразу узнали Его, ибо Он представился им в ином образе. И они долго шли вместе с Ним по дороге в Эммаус, и Мария Магдалина думала, что с нею рядом идет не Иисус, а некий садовник, и тогда лишь догадались Ученики, кто с ними был, пока не исчез Он на глазах у них. Когда Ученики шли с Христом в Эмма-ус, то с ними не было апостола Фомы. И Фома не поверил им, что Христос был с ними, и сказал, что не верит этому, доколе сам не увидит Христа и не вложит персты свои в раны Его. И через несколько дней Христос пришел к Фоме, и тот уверовал, что перед ним Господь. Сказал Господь Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня, блаженны не видевшие и уверовавшие».