Вольдемар Балязин - Русско-Прусские хроники

• Название: Русско-Прусские хроники
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999

Авторский сборник.

---

В июне 1803 г. Барклай просил о воспомоществовании. «Никогда не стал бы утруждать и просить милости монарха, — писал Барклай, — коли совершенное мое неимущество меня к тому не принуждало. Не имея никакого собственного имения, не могу я достичь желаемой цели — воспитание малолетних моих детей, и сверх того, чувствуя от понесенных в войне трудов приближение старости моей, беспокоит меня то жалостное состояние, в котором я, может статься, и скорости должен буду оставить жену и детей моих».

После визита царя к Барклаю дела его переменились к лучшему. То ли Александр вспомнил о прошении Барклая, то ли выяснил у своих чиновников, каково подлинное состояние генерала, отказавшегося от всякой помощи, но в тот же самый день Барклай получил звание генерал-лейтенанта и был награжден сразу двумя орденами — Анны I класса и Владимира 2-й степени.

Орден Анны I класса — темно-красный крест из «рубинового» стекла с девизом «Любящим справедливость, благочестие и веру» — вручался вместе с серебряной звездой и красной лентой с желтой каймой.

Орден Владимира представлял собой золотой крест на шею, и к нему давалась еще серебряная звезда с девизом «Польза, честь и слава». Тогда же любимый полк Михаила Богдановича — 3-й егерский был награжден серебряными трубами. Именно после этого визита карьера Барклая стремительно пошла вверх. Царь надолго сохранил к нему свое расположение, назначив его через три года военным министром.

Однако сразу же вернуться в строй Барклай не мог: раны на руке зажили лишь через год и рука частично лишилась подвижности до конца его дней. Из-за этого изменился и почерк Барклая, сделавшись крупным и неразборчивым.

Пока Барклай лечился в Мемеле, французы и русские на четыре месяца разошлись по зимним квартирам, прекратив военные действия.

17 апреля император и король прибыли в Бартепштайн, в главную квартиру Беннигсена. Пока Александр и Фридрих Вильгельм осматривали войска, министры иностранных дел России и Пруссии бароны Будберг и Гардепбсрг готовили текст предстоящей конвенции.

26 апреля в Бартенштайне была подписана русско-прусская конвенция о союзе, в статье 4 которой Александр I обязался употребить все усилия, чтобы не только восстановить власть прусского короля в областях, занятых французами, но и обеспечить Пруссии территориальные прибавления при заключении мира с Францией. После расставания Александр поехал в Тильзит, Фридрих Вильгельм — в Кенигсберг.

В конце апреля Барклай был назначен командиром 6-й дивизии вместо умершего генерала Седморацкого, и Александр I написал Михаилу Богдановичу: «Я уверен, что сие назначение примете Вы новым знаком моей к Вам доверенности».

Весной 1807 г. Наполеон начал наступление в Восточной Пруссии. 10 июня произошло сражение под Хайльсбергом, которое русские хотя и выиграли, но исход его никак не мог отразиться на общем положении сторон.

В это время цесаревич Константин приехал в Тильзит (ныне город Советск Калининградской области) и стал горячо убеждать Александра в необходимости вступить в переговоры с Наполеоном. Александр оставался непреклонным и приказал цесаревичу возвратиться к армии.

14 июня 55-тысячная армия Беннигсена заняла позицию западнее Фрндланда (ныне город Правдинск Калининградской области). В тылу русской позиции протекала река Алле. Армия Наполеона насчитывала 85 тыс. солдат и офицеров. После упорного боя русская армия начала отступать по мостам, сильно разрушенным огнем французской артиллерии. Потеряв около пяти тысяч человек убитыми, утонувшими и пленными, русские войска оставили поле боя.

16 июня во время смотра 17-й дивизии генерал-лейтенанта князя Д. И. Лобанова-Ростовского в Олите Александр получил известие о поражении русских войск под Фридландом, посланное ему Беннигсеном. В конце донесения Беннигсен высказывал мнение о необходимости вступить с Наполеоном в мирные переговоры.

Александр разрешил Беннигсену «сие исполнить, но с тем, однако, чтобы вы договаривались от имени вашего». Причем поручение вести переговоры было дано не Беннигсену, но специально для того посланному генерал-лейтенанту Д. И. Лобанову-Ростовскому.

Одновременно с ответом Беннигсену царь послал и рескрипт об его отставке с поста главнокомандующего и замене И. Н. Эссеном 1-м.

В это время Александр I еще не знал, что Эссен 1-й тяжело ранен под Фридландом и не может принять командование.

Император окончательно разуверился в Беннигсене, но заменить его теперь, после ранения Эссена 1-го, было некем, и царю, скрепя сердце, приходилось терпеть этого человека дальше, хотя, как он признавался позже, «его нисколько не уважают среди армии, все находят его вялым и лишенным энергии».

После Фридланда в штабе Беннигсена, как никогда прежде, распространились уныние и пораженческие настроения. Прусский генерал представитель Фридриха Вильгельма III в штабе Беннигсена фон Шладен докладывал премьер-министру Гарденбергу: «Офицеры за столом генерала Беннигсена свободно говорили о необходимости скорейшего заключения мира; кажется, никто из них не представлял себе, что император может думать иначе, и в общем, эти господа были уверены в том, что они сами в состоянии осуществить свой план, даже если император не будет согласен с ними».

Тот же фон Шладен сообщал Гарденбергу чуть позже, что возглавляет эту так называемую «мирную, или французскую, партию» брат императора великий князь цесаревич Константин Павлович. Среди его сторонников оказался даже любимец армии П. И. Багратион, написавший Константину письмо, свидетельствовавшее о его поддержке мирных усилий цесаревича.

Константин настаивал на личной встрече двух императоров — русского и французского — для заключения мира. Слухи о возможности предстоящей встречи все ширились, и «мирная партия», сосредоточенная в штабе Беннигсена, чувствовала себя все увереннее. Русскому же обществу было невозможно примириться с мыслью, что опаснейший враг, с которым вот уже два года идет война, может вдруг стать союзником.

Этому противоречило все — десятки тысяч погибших, прежние союзные договоры с Австрией, Англией, Швецией, только что подписанный в Бартенштайне трактат с Пруссией, наконец, логика хозяйственного развития и внешнеторговая ориентация на Великобританию и ее рынок.

Но царю противостояла реальная сила: армия в руках Беннигсена, интригана и заговорщика, находящегося к тому же в теснейшем контакте с братом царя.

В Петербурге, где Наполеона давно считали антихристом, Беннигсена воспринимали не иначе как предателем. Однако, не зная, на что решится царь, сановники и генералы выжидали и лишь немногие стояли за бескомпромиссное продолжение борьбы с Наполеоном. В числе последних были Барклай-де-Толли и раненый Остерман-Толстой.

Однако известность Барклая в армии еще не была столь громкой, а авторитет столь значительным, чтобы он мог всерьез восприниматься как соперник Беннигсена и уже том более великого князя Константина Павловича. Тем не менее о его решительно антифранцузской позиции стало известно и главнокомандующему, и цесаревичу. Случись это до визита Александра I в Мемель и до его личного визита к Барклаю, его оппозиция могла бы вызвать у брата царя лишь пренебрежительную улыбку. Совсем по-иному воспринималось это теперь, когда за Барклаем стала укрепляться опасная репутация одного из любимцев царя.

Константин Павлович воспринял позицию Барклая не просто как вызов, по увидел в этом враждебный выпад, направленный лично против него. С этого момента и до самого конца жизни Барклая между ним и великим князем Константином установились отношения стойкой взаимной неприязни. Под влиянием разных обстоятельств их взаимоотношения сглаживались, становились не столь острыми, но никогда не были уважительными.

Выбирая между сторонниками мира и теми, кто стоял за продолжение войны, Александр до последнего момента не знал, что для него предпочтительнее. И все же перспективы мира оказались для него более заманчивыми. Наполеон предлагал разделить мир на две империи — Восточную и Западную. Восточную он отдавал Александру, Западную оставлял за собой. Русскому императору в создавшихся обстоятельствах это казалось приемлемым, если учесть, что в случае продолжения войны Александр мог потерять трон. И тем не менее в душе царь оставался непримиримым врагом Наполеона.

Хорошо информированный барон Г. А. Розенкампф, близкий к Н. Н. Новосильцеву, одному из самых доверенных лиц Александра, вспоминал впоследствии: «Неблагоприятный исход сражения при Фридланде произвел очень сильное впечатление на государя. Так как его армия была слишком слаба, то он решился еще раз умилостивить грозу, и последовавшее затем свидание в Тильзите разом изменило всю его политику.

Достоверный свидетель рассказывал мне, что император за день перед тем, как решиться на последнюю перемену своей политики, сидел несколько часов один, запершись в комнате, то терзаемый мыслию отступить в пределы своего государства для продолжения войны, то мыслию заключить сейчас же мирные условия с Наполеоном.