Анатолий Чупринский - Мир Кристины

• Название: Мир Кристины
• Автор: Анатолий Чупринский
• Издательство: БПП
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009

Как часто всё самое главное начинается со случайной и не очень удачной встречи. Любовь выпрыгивает из-за угла, словно убийца с кривым ножом. Но раны любви благодатны. Правда, удар любви нужно заслужить, особенно, если любовь — это Кристина, девушка с тайной.

---

— Мать твою!!!

Вахтенный матрос одной рукой за шкирку, как нашкодившего кота, втащил Майка обратно на катер. Перед Майком заколыхалось красное, как у мясника разъяренное лицо. Пахнуло крепким перегаром.

— Больше всех надо, да!? Сидеть за тебя я буду, да!? Москвичи-и… мать вашу!

Потом Майк долго стоял в узком коридоре «Ракеты» и никак не мог перевести дыхание. Бесконечно одергивал куртку, приглаживал волосы. Только в эти минуты до конца осознал, из-за своей глупой поспешности он был на волосок от гибели.

Сейчас на него почему-то опять неотвратимо навалилось ощущение беспомощности, которое он испытал в Светлогорске, когда одной ногой стоял на палубе катера, другой на причале и расстояние между ними внезапно начало увеличиваться. А внизу угрожающе темнела полоса черной воды.

— Эта девушка достойна лучшей жизни!

Майк вздрогнул. На него вопросительно смотрела все та же безумная особа.

Каких только личностей не шляется нынче по вокзалам, проспектам и бульварам многомиллионного мегаполиса. С Востока и Юга, из ближнего зарубежья и далеких континентов. Бегут люди, бегут. И цель у всех и каждого одна единственная — выжить. Не сладко им там, у родных очагов.

Майк всегда сочувствовал бомжам. «От сумы и от тюрьмы…», всем известно. Подавал нищим и «мадоннам» с явно чужими крадеными детьми на руках. И одноногим, якобы, только-только из очередной горячей точки. Понимал, его дурят, но ничего не мог с собой поделать. Конечно, он не Соррес, не Билл Гейц, подавал немного, копейки, мелочь, но никогда не проходил мимо.

Майк достал из кармана брюк всю мелочь, что была, сунул ее в руки бомжихе и, не оглядываясь, направился к джипу.

С этого мгновения почти каждую ночь Майку в его сюрреалистических снах постоянно являлась эта девушка с глазами, словно два бесконечных тоннеля. Как наваждение, как укор, как призыв к чему-то. К чему именно призыв Майк не понимал. Ни тогда, ни после.

Кристина знала о Брюллове все. Все стены ее однокомнатной квартиры были увешаны репродукциями с его картин. И его портретами разных размеров. В рамочках и без оных. В книжном шкафу на самом почетном месте красовались три коллекционных альбома. Она вполне могла бы читать лекции или водить экскурсии школьников по залам Третьяковки. Она знала о Карле Брюллове даже то, чего не знал никто.

Знала тайну создания полотна «Гибель Помпеи».

Каждый вечер, как только за окнами сгущались сумерки, она включала старенький проигрыватель, оставшийся от мамы, и ставила на иглу одну из пластинок Шарля Азнавура. И на нее тут же накатывало необычайное состояние. Руки и ноги начинало покалывать, будто мелкими иголками. Сердце билось гулко, размеренно и четко, как метроном. Она опускалась в кресло, рядом с тумбочкой, на которой стоял проигрыватель, закрывала глаза и перед ее мысленным взором возникали чередой, одна за другой, ясные и четкие картины.

— Господибогмой! — беззвучно шептали ее губы.

Каждый вечер она будто смотрела некий многосерийный фильм. В ее восприятии провалов никогда не было. Вечером следующего дня она видела очередной эпизод, следующую сцену, буквально с того места, на котором прервалась вчера.

Никто не был посвящен в эту тайну Кристины. Никто даже не догадывался.

Если бы она хоть кому-то рассказала, если бы поделилась своей тайной…

Если бы, если бы…

2

…Извержение Везувия было назначено на последнюю пятницу восьмого месяца. Конкретное число знал только один человек в Помпеях. Он сам его и назначил. Вернее, вычислил. После долгих наблюдений и кропотливых расчетов, астролог и городской сумасшедший Деций пришел к неутешительному выводу. Любимому городу осталось процветать всего ничего. Каких-то полтора месяца.

Более всего старика Деция поражало и даже чудовищно раздражало, поведение самих горожан. Никто из них и внимания не обращал на то, что земля под ногами периодически трясется мелкой дрожью и гудит, как растревоженный улей. Хотя, чему удивляться. В Помпеях увидеть на улице трезвого человека такая же редкость, как встретить пингвина в полдень посреди пустыни Сахара. Курортный городок на берегу лазурно-бирюзового залива был центром виноделия. Своим знаменитым «помпейским» славился по всему Средиземноморью. И даже далеко за его пределами.

В Помпеях пили все, начиная с крохотных младенцев и кончая дремучими старцами. Пили рыбаки, перед выходом в лазурный залив и после возвращения на берег. Пили торговцы, разложившие свои товары прямо на берегу и вдоль всех центральных улиц города. Пили рабы и их надсмотрщики, знатные дамы и служанки, гладиаторы и зрители… Пили даже домашние животные, собаки, кошки, петухи, индюки. Стоило любой нерадивой хозяйке чуть зазеваться, как какой-нибудь кувшин с вином, которых повсюду в изобилии, опрокидывался, и вся свора домашних четвероногих и пернатых бросалась утолять жажду.

В любом дворе можно было увидеть умильную картинку. Расположившись где-нибудь в тени раскидистого дерева, молодая мамаша, кормит орущего младенца отнюдь не грудью, она меланхолично вливает ему в рот малыми дозами «помпейское» из миниатюрного кувшинчика. Налакавшись, тот, естественно, успокаивался.

Самое поразительное, дети росли здоровыми, веселыми и почти никогда не болели. О стариках и говорить нечего. Они доживали до глубочайшей старости, сохраняя, ясность ума и веселость нрава, коим отличались все жители Помпей.

Хотя, исключения все же были. Астролог Деций был по всеобщему признанию человеком мрачного мироощущения. Вечно ему мерещились катаклизмы, катастрофы и прочие напасти. Жители Помпей его слегка недолюбливали и старались избегать общения с ним. Многие даже, увидев его на улице, заблаговременно переходили на другую сторону. Или попросту сворачивали в ближайший переулок.

Астролог Деций был небольшого роста. Со спины вполне мог сойти за щуплого подростка. В толпе, только обогнав его и оглянувшись, увидев седую бороду и густые, нависшие над горящими глазами брови, прохожий понимал, перед ним глубокий старик. Лет пятидесяти пяти, никак не менее.

Недостаток роста природа сполна компенсировала ему задиристым характером и взрывным темпераментом. Деций постоянно ввязывался во всевозможные склоки, скандалы и частенько ходил с внушительным синяком под каким-нибудь глазом.

Но напрасно лохматый старик, сделав своё открытие, пытался вразумить бестолковых жителей Помпей. Втолковывал каждому встречному и поперечному: мол, надвигается страшное землетрясения и извержение, какого еще мир не видывал. Мол, погибнут все, кто не успеет во время покинуть город и его окрестности.

Деция никто не слушал. Горожане пили, пели и веселились, кто во что горазд. Им было глубоко наплевать, о чем там бормочет лохматый старик с горящими глазами.

— Бараны равнодушные!

— Пустоголовые ослы!

Такими эпитетами, а порой и похлеще, награждал астролог Деций жителей Помпей. Правда, некоторые относились к нему с пониманием.

— Ну, выпил старик лишнего! Со всяким бывает.

На второй день после своего открытия Деций решил действовать более продуктивно и целенаправленно. На центральной площади Помпей располагался храм Зевса. Самое внушительное и монументальное здание города. Его стены горожане издавна использовали как доску объявлений.

Чего тут только не было…

«Продается коза дойная. Зовут Профурсета. Молока дает, сколько хочешь. Обращаться в имение Тория, налево за мостом».

«Виргула! Ты разбила мне сердце! Я имею полное право расквасить тебе нос и переломать все ребра! Готовься!».

«Кто проголосует против нашего правителя Полибия, у того вырастут ослиные уши!».

«У тебя уже выросли!».

Деций выбрал самое видное место на стене храма и начертал самыми крупными буквами, насколько позволяла длина рук.

«До извержения Везувия осталось 42 дня! Жители Помпей! Спасайся, кто может! Покидайте город!.. Деций».

Но уже на следующее утро какой-то шутник приписал впереди цифру «9». Получилось, «…осталось 942 дня!».

Увидев приписку, Деций впал в глубокое уныние и назначил себе внеочередной «рыбный день».

Будучи вдовцом, Деций устраивал себе «рыбный день» раз в месяц. В рыбачьем районе города выбирал самую крупную девицу, (чтоб была на полторы головы выше его, не меньше!), и заваливался в ближайший кабачок. Там, среди рыбаков, старых гладиаторов, беглых рабов и торговцев, он чувствовал себя, как рыба в воде. Завсегдатаи знали, лучше не заглядываться на очередную подругу Деция, можно схлопотать кувшином по голове.

«Рыбный день» довольно часто заканчивался скандалом или дракой. Крепко выпив, Деций начинал пророчествовать. Ему никто не верил. Поначалу Деций раздражался на человеческую тупость. Потом гневался. Под конец вечера обычно впадал в откровенную ярость. Бросался с кулаками на собеседников.