Наталия Кочелаева - Зона индиго

• Название: Зона индиго
• Автор: Наталия Кочелаева
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3028-0

Лиля – скромная швея, жизнь которой посвящена заботе о больном сыне. Все меняется, когда в семью возвращается разбогатевший брат. Лиля становится известным модельером, в нее влюбляется московский бизнесмен. Именно он случайно уничтожил кулон в форме пирамидки. Проснувшись утром, Лиля почувствовала, что проспала не пару часов, а несколько лет. У нее украли собственную жизнь. И сына. Что-то древнее и страшное пытается опустошить их сущность…

---

Теперь все прояснилось окончательно, говорить было не о чем, и заплаканная Аделаида, очевидно, это тоже поняла, потому что встала и направилась к выходу. Она была последовательная дама – ушла не попрощавшись. Проводив ее, Лиля увидела, что Егорка выглядывает из своей комнаты и на его мордашке отражается странная, слишком сложная для него смесь чувств. Тут и страх, и облегчение, и даже… Неужели отвага, твердое решение маленького существа кинуться в бой и защищать то немногое, что у него есть?

– Это была плохая тетя? – спросил Егор. От волнения он был еще более косноязычен, чем обычно, но Лиля всегда его понимала, тем более сейчас.

– Нет, милый. Просто несчастная.

Он наконец решился, вылез из-за двери целиком, и тут Лиля увидела, что сын держит в руках меч. Довольно длинный, сверкающий, как настоящий! Меч пришлось купить после того, как Егор посмотрел «Властелин колец». Неизвестно, что он понял в этом фильме, Лиля-то сама путалась в эльфах и хоббитах и не могла отличить Саурона от Сарумана! Но сражения на мечах поразили его воображение. Он начал упражняться с Лилиным портняжным метром, и, чтобы спасти нужную вещь, пришлось ехать в большой магазин и покупать этот меч, а к нему в придачу еще кинжал, и блестящий шлем, и щит с поднявшимся на задние лапы геральдическим львом. Но все эти роскошества остались лежать в ящике с игрушками, а меч Егор держал в пухлом кулачишке, и Лиля не сдержалась – бросилась обнимать сына, заплакав и засмеявшись одновременно.

– Львеночек мой дорогой, ты что же, защищать маму кинулся?

И он тоже заплакал, и засмеялся, и принялся толковать на своем птичьем языке, что плохая тетя кричала, и он взял меч, чтобы выскочить и напугать ее как следует. Так сделал хоббит, и все страшилы разбежались! Но тут он, Егор, услышал, что тетя как будто плачет, а мама ее как будто утешает, и не знал, что делать, и решил подождать тут, за дверью. Только пусть мама больше не плачет, потому что вон опять в дверь звонят!

Пришла клиентка за платьем и вылила на Лилю поток восторгов, способный излечить даже самое оскорбленное самолюбие. Какая красота! Талия тонкая в этом платье получается, у Антонины такой с шестнадцати лет не было! Мастерица, золотые руки! А роза-то, роза! Никто больше такой не сделает, она как живая!

Антонина расплатилась сполна и заказала еще летний костюм, легонький, для самой жары. Лиля, осмелев окончательно, попросила деньги вперед. Антонина согласилась, хотя была вообще-то весьма прижимистой бабой. У Лили на руках оказалась сказочная сумма, теперь можно будет достойно встретить дорогую гостью, накупить деликатесов!

Этот день кончился очень поздно. Лиля успела и получить деньги с заказчиц, и прибрать всю квартиру, и сходить на рынок, накупить продуктов. Софья Марковна долго гуляла с Егором, совсем его умаяла, так что Лиля решила выкупать сына пораньше, часов в восемь вечера. Не без умысла – после купания он обычно сразу засыпал. Но на этот раз мальчуган, кажется, не разомлел от горячей воды, долго лежал, глядя ясными глазами в потолок. На потолок падал розоватый круг от ночничка, розовый блик ложился и на лицо Егора – странное личико, так непохожее на лица других детей. Широкая, плоская переносица, косо поставленные глаза, опушенные густыми золотистыми ресницами… Жесткие соломенные кудри над покатым лбом – настоящая грива! Егорушка и в самом деле похож на маленького львенка!

Лиля почти задремала, когда Егор тихонечко спросил:

– Папа Игорь больше не придет?

– Не знаю, львенок. Наверное, нет.

– А к нам приедет бабуля?

– Да.

– На поезде?

– Да.

– И дядя приедет?

– Какой дядя?

Но он спал, давным-давно сладко спал… И говорил во сне.

Глава 5

Смутно, очень смутно, как в тумане, помнила Лиля – ее разбудили очень рано, еще до рассвета, как на казнь. Или она сама проснулась от шума, от вскриков, не то радостных, не то горестных? Кто-то рыдал – или смеялся?

Встав в своей зарешеченной кроватке, которая давно стала ей мала, Лиля робко выглянула в мир. Под потолком сияла люстра всеми огнями, переливалась хрустальными подвесками, но ее желто-сливочный свет был неприятен. За окнами едва синело, был тихий и неторопливый рассвет. Мама в красном халате, накинутом поверх рубашки, с распущенными длинными волосами обнимала какого-то мальчика, а отец стоял у дверей и смотрел в сторону. У него было отчего-то мокрое лицо и странно блестели глаза.

– Папа вернулся! – обрадовалась Лиля.

Но никто на нее даже не посмотрел, и только мать осторожно выпустила из объятий мальчика. Он был очень худ, очень угрюм и смотрел на Лилю исподлобья, пристально, настороженно.

– Это моя кроватка, – не то сказал, не то спросил он. – А это, значит, моя сестра. Ну, здравствуй.

С веселым замиранием сердца, как бывало только при очень радостном чем-то, Лиля поняла, что вот этот худой, высокий мальчик и есть ее брат. Сколько она помнила, не было ни дня, чтобы мама не вспомнила о нем.

– Вот найдет отец Витюшку… – так начинала она ежевечернюю сказку, и всегда выходило, что после этого все будет хорошо! Они будут жить долго и счастливо, они поедут к морю и, быть может, останутся там жить. В маленьком домике с белеными стенами, с душистым горошком в палисаднике, там каждый день будет как праздник! Они станут кушать фрукты, купаться в море, ходить босиком и никогда не будут ссориться или сердиться!

– А где Витя? – спрашивала Лиля маму.

– Его цыгане украли, – отвечала мать. – Он такой красивый мальчик, такой умничка… Приглянулся он цыганам, вот и увезли его с собой. Но он найдется, вот увидишь!

Есть натуры, способные жить только мечтой, только недостижимым. В единственном горячем желании сосредотачивается для них весь мир, свет клином сходится в окошке, и на зыбком песке фантазии строится замок их судьбы. Но что случится с человеком, если его невыполнимая, бессонная мечта вдруг сбудется? Не заскучает ли он – пусть не сразу, но через несколько минут или лет? Не покажется ли ему исполненное желание серым и мизерным и не примется ли он вновь тосковать о чем-то небывалом?

Тамара Павловна растерялась. Быть может, в мечтах ей виделось, что сын вернется к ней таким же, каким ушел, – крепеньким, розовым бутузом, похожим на гриб боровик? Но она не показала своего смятения, она радостно суетилась, сразу же затеяла пироги. Шибко стучала ножом по разделочной доске, кроша зеленый лук. Смеялась и ахала, слушая рассказ мужа. Он попал в маленький городок Лучегорск на самом краю света случайно, – поклонился ему в окошко кипарис, подмигнуло лазурное море, улыбнулась мельком быстроглазая путевая обходчица, и Виктор Иванович выскочил на станции, едва не забыв чемодан.

У него была уже привычная, отработанная схема. Закосневшие в черствости сердца приютских директрис таяли при виде мужественного и печального красавца, искавшего потерянного сына. Особые приметы? Да. Тонкий шрам на руке, у запястья. За полгода до исчезновения он, потянув на себя скатерть, разбил тонкий стеклянный кувшин и сильно порезался. Еще круглая родинка на лбу, по самой линии роста волос.

Эта директриса… Она приняла Виктора Орлова очень приветливо, но по первому впечатлению не понравилась ему. Царственная женщина, смотрит свысока, что немудрено при таком росте. В ее фигуре, в походке, в движениях было нечто вызывающее. Как известно, в СССР секса не было и само слово «сексуальность» было не в ходу. Слово, но не понятие. Заслуженный работник образования, дама бальзаковского возраста, она казалась вызывающе сексуальной, так что Виктор Иванович подумал сначала: «Однако!» – а потом: «И как таким детей доверяют?» Впрочем, на второй взгляд она показалась очень милой особой, простой в обращении, но…

Но взгляд ее выпуклых, темных, как сливы, южных глаз смутил Орлова. Было в них что-то неприятное и странное, так что Виктору Ивановичу припомнилось то цирковое представление, ставшее для их семьи роковым. Вспомнилось, как он метался по цирку, разыскивая сына, и как натолкнулся на клетку со львом за кулисами. Могучее животное, заключенное в неволю, выставленное на посмешище неприхотливой публике, взглянуло на нежданного посетителя с тем же выражением. Хищный чужак, существо из другого мира, лев был безопасен. Но в глубине темной звериной души, очевидно, считал Виктора Орлова добычей. Пищей. Едой. Куском мяса. Это было неприятно.

Директриса только раз взглянула Орлову в глаза и больше не смотрела, так что знобкое впечатление скоро рассеялось. Она проводила Виктора Ивановича в столовую, откуда доносились довольно аппетитные запахи, нестройный гомон, цокот ложек. В просторном зале обедали дети, и на посетителя сразу воззрились десятки пар глаз – круглых и прищуренных, карих и голубых. Только одного взгляда он поймать не успел, мальчик сидел спиной к дверям и, едва обернувшись, негромко полуспросил:

– Папа?

Он привык к этому. Во множестве детских домов обращались к нему так дети в бесплодной надежде найти семью. Привычно, жалостно сжалось сердце – но это был он, он! Сын сам узнал его, узнал отца, чей облик запал в детскую душу!