Анатолий Агарков - Семь дней Создателя

• Название: Семь дней Создателя
• Автор: Анатолий Агарков
• Жанр: Фэнтези

---

— Это и есть твой прибор счастья?

— Да, но он закодирован на меня. Прежде, чем исполнять чьи-либо желания, он должен побывать вот здесь, — я указал своё запястье.

— Мудрено, — гость поверил и нож убрал.

— Почему Уч-Кудуком кличут?

— Весь Союз я пёхом исходил, а Три Колодца замечательное место, и я там был.

— Назвался бы Ходжой.

— Погонялова не выбирают.

— Как стал бичом?

— А это суть моя — ну, не могу осёдло жить. Я ведь дальнобойщиком по молодости был, прилично зарабатывал, да только с бабами мне не везло. Одна ушла — не могу, говорит, всё время ждать: я молодая, и хочу любить. Вторая…. Третью сам прогнал, застукав с соседом. Дорога спасала от сердечных проблем. КАМаз родным стал домом. Потом авария — конечности срослись, так эпилепсия привязалась. Права отняли….

После минутной паузы Уч-Кудук:

— Я и отсюда подумываю дёрнуть, к зиме поближе на юга податься.

Закинув руки за голову, я смотрел на звёзды в оконном проёме.

— Хочешь фуру, которую заправлять не надо, которая сама будет катиться по дороге, пока ты отдыхаешь?

— У вас такие есть? А права?

— От эпилепсии тебя я хоть сейчас избавлю.

— Велик соблазн, но остерегусь — шибко ты мне подозрительным кажешься. Продемонстрируешь прибор — и стану верить.

Он ушёл….

За моим домом, оказывается, росли берёзки. Птички, бабочки, цветочки и грибочки. Никогда не обращал внимания, а как славно здесь можно было гулять с Катюшей вместо тесного и душного городского парка.

К забору примыкал сарай. Прежде наверняка видел, но не обращал внимания — хозяйством ведала Наташа. Уч-Кудук взобрался на него и вёл наблюдение за усадьбой, а мы прятались в берёзняке, отлёживаясь до поры до времени.

Долгожданное: ку-ку, ку-ку….

Макс заковылял к стальной ограде:

— Гав-гав! Где ты, пёсья морда?

Вот он летит во всей красе, могучий страж усадьбы. Макс протолкнул сквозь прутья ограды палку с гудроновым набалдашником.

— Фас, подлюка!

Ротвейлер цапнул и не смог палку прокусить. Не смог и зубы вырвать из гудрона.

— А, влип, очкарик! — Уч-Кудукова голова показалась с крыши сарая.

— Прыгай скорей, вяжи его! — хрипел от напряжения Макс. — Не удержу-у…!

Уч-Кудук повис на руках, но прыгать поостерёгся:

— А он ни того, палку не перекусит?

— Вяжи, сука! — Макс от рывков ротвейлера разбил в кровь лицо о стальные прутья.

Уч-Кудук прыгнул с крыши. В этот момент пёс вырвал палку из рук десантника и закружил с ней, пытаясь вырвать клыки из цепкой хватки гудрона. Уч-Кудук крался за ним, одну руку вытянув перед собой, а вторую сунув в карман. Но не верёвку извлёк, а финку. Подгадав момент, прыгнул на собаку. Коротких два удара, и пёс затих.

Вид недвижимого, окровавленного пса повёрг меня в уныние. Нет, более того — в какое-то полуобморочное состояние. Будто не со мною это происходит, а видится со стороны или в недобром сне. Подумалось, если кровь остановить, то, возможно, ещё смогу спасти ротвейлера….

Опустился на колени перед ним.

— Идём, чего ты? — трактирщик толкнул меня в плечо. — Время дорого.

В каком-то сомнамбулическом состоянии попал в дом.

— Где кабинет твой?

Указал на лестницу. Поднялись на второй этаж, толкнули дверь. Вот он, дубовый стол.

— Здесь, — я дёрнул ящик, — закрыт.

— Сейчас, — Макс прыг, прыг на одной ноге по лестнице, держась за перила, вернулся с кухонным топориком.

— Дай, — Уч-Кудук вырвал никелированный томагавк.

Одно движение и ящик с треском распахнулся. Дальнобойщик бросил его на стол.

— Где?

Ящик пуст. Не было оптимизатора и в других хранилищах стола.

— Искать, искать, — требовал Уч-Кудук. — Весь дом вверх дном.

— Что ищем?

— Серебряный браслет.

Бичи ринулись зорить мой бывший дом.

Опустел кабинет. Я рухнул в кресло.

Нет, оптимизатора. Все труды и жертвы напрасны были. Растаяли надежды, осталась горечь разочарования. И страх. Как буду жить я в этом мире неуправляемых стихий и нравов варварских? Нет, лучше умереть.

Нищета ненавидит роскошь лютой ненавистью, готова глумиться над ней всякий удобный случай. В поисках прибора счастья бичи наткнулись на погребок с коллекцией коньяков, не преминули опробовать, и не эйфория радости закружила головы, а приступ дикой злобы овладел чувствами. Осколками полетели на пол хрусталь и зеркала. В посудные и книжные шкафы вломились стулья ножками. Коллекционная сабля была сорвана со стены и направлена против пуховых перин и подушек — крестами оголили стены ковры и гобелены. Уютный дом стонал под варварским нашествием.

— Уймись, казак! — Свиное Ухо облапил Уч-Кудука. — Смотри туда.

Над косяком двери коробочка стальная мигала красным огоньком.

— Это сигнализация, она сработала — менты на всех парах сюда несутся.

— Чёрт! — Уч-Кудук бросил саблю. — Уходить надо. Где народ? Свистать на выход всех!

— Гы-гы-гы…, - Звонарь одёрнул жалюзи.

У ворот стоял жёлтый "УАЗик" с мигалками. Оперативники прыгали с высокого забора на лужайку перед домом.

— Поздно, — всхлипнул Уч-Кудук.

— Влипли, — простонал трактирщик.

— Гвардия не сдаётся! — Макс выскочил из дома через дверь веранды и помчался к сараю.

— Стой! Стой, стрелять буду! — раздались крики.

Бах! Бах! Прозвучали два выстрела. Макс упал.

Вскоре его приволокли в дом в наручниках за спиной, бросили в общий строй повязанных бичей.

— Пришили? — полюбопытствовал старлей, командовавший группой.

— Целёхонек, — доложил оперативник. — Зонтик подломился. Одноногий, а так шпарил — не угнаться.

— Тренироваться надо, Федоненко, тогда не один преступник не уйдёт. Ясно?

— Так точно, тренироваться.

— Всё осмотрели, всех повязали?

— На втором этаже ещё один, но, похоже, жмурик.

— Хозяин?

— Скорей из шайки — грязный и заросший.

— Ваш? — старлей цапнул за вихры Звонаря, оторвал лицо от пола.

— Гы-гы-гы….

— Ты что, глухонемой?

— Гы-гы….

— Сдох, падла, — трактирщик сплюнул кровавый сгусток, а он повис на разбитой губе. — Нас втравил, а сам коньки отбросил.

— Стало быть, ваш.

— Сюда его, товарищ старший лейтенант?

— На хрен, трупаками мы ещё не занимались. Сейчас медсанбратьев вызову — если криминала нет, пусть констатируют и в морг везут.

Вскоре перед домом Љ12 на Сиреневой улице остановилась ещё одна машина с проблесковыми маячками. Две медички в белых халатиках через распахнутые ворота проследовали в дом. Под каблучками похрустывали осколки, сквозняк гонял по комнатам лебяжий пух.

— Вот, сволочи, что с домом сделали, — как бы извиняясь, развёл руками старлей.

— Вандалы, — согласилась та, что постарше. — Где?

Медичек проводили наверх.

— Ну, что? — когда спустились, спросил начальник группы. — Летальный случай?

— Сто процентов. Возможно, остановка сердца. Как говорится, вскрытие покажет. Поможете загрузить?

— Давай, ребята, в "скорую" его.

Оперативники извлекли тело из кресла, спустили вниз и загрузили в "таблетку". Минут через сорок она остановилась перед моргом. Два дюжих грузчика перенесли труп в хранилище, и поместили на пустую полку. Её номер пометили в регистрационной книге.

Яркий с утра, жаркий в полдень, к закату день скуксился, подтянулись тучи, и закрапал дождь — грибной в лесу, нудный в городе. Макар и Захар, грузчики морга, их ещё звали "двое из ларца", закончив рабочий день, домой не спешили. Не торопясь приговорили бутылочку водки, почали вторую.

— Я тебе говорю, он бомжара. — ткнул дольку луковицы в соль Макар. — Их нынче целую шайку повязали.

— А костюмчик на нём от Кардена?

— От Кардена, от Вирсачи — какая разница? Добрый костюм — отстирать, почистить — на барахолке без базара за пару штук с руками оторвут.

— Ну, ты наговоришь, — отмахнулся Захар.

— Как хочешь. Пойду один сыму, отмою, продам, а тебе хрен…, - Макар сложил фигу и сунул в нос товарищу. — Вот тебе хрен.

— Да убери ты, — Захар отмахивался от кукиша, назойливо тянувшегося к его лицу, потом схватил пустую бутылку. — Как дам щас!

— Верю. Не надо кровопролития, — Макар довольный улыбался. — Давай замахнём по маленькой, пойдём да сымем.

У товарища было иное предложение.

— Давай допьём, пойдём сымем да по домам. Один возьмёт штаны, другой пиджак — чтоб без обману.

— Да ты за кого меня держишь? Бери, стирай — всё одно выручку пополам…..

…. Лучше мне умереть. Все труды и жертвы оказались напрасными. Без оптимизатора, без Билли мне не покинуть этот мир. А жить в грязи, с таким ущербом в организме не могу — лучше умереть. Я остановил сердце….

Далее с моим оцепеневшим телом суетливые параллелики проделали уже известные манипуляции, в результате оно оказалось в морге на полке с номерком. Сердце не бьётся, кровь не пульсирует, кожа дубеет. Единственно, мысль работает.