Василий Кохан - Месть

• Название: Месть
• Автор: Василий Кохан
• Жанр: Детектив

---

Допустим, Павел сам не совершил преступления. Зачем тогда послал к Ирине Дюлу Балога? Если он кого-то уговорил на бесчестный поступок, нужно выяснить - кого. Дюла за пол-литра бегал на Летнюю, а за определенную сумму мог и ранить Балагура. Деньги у Кривенко были: перед отъездом в Синевец взял из сберегательной кассы две тысячи. Двести семьдесят рублей получил зарплаты и отпускных. Во время обыска у него изъято тысяча сто двадцать семь рублей двадцать копеек. Куда же подевались тысяча сто сорок два рубля восемьдесят копеек? На дорогу и рестораны он столько не мог истратить. Из вещей ничего не купил. "Пропил - прогулял", - сказал Кривенко на допросе. Почувствовав, что соврал неубедительно, стал говорить, что часть денег у него украли, когда он напился до бесчувствия. Почему же тогда не украли все деньги?

Последнее время все настойчивей лезла в голову мысль, что Ирина знает, кто напал на Балагура, но почему-то не выдает преступника. Чувствует вину? Возможно. Но кому и почему нужна была смерть Балагура? Не ранение - смерть. Живым он остался благодаря счастливому случаю: нож не попал в сердце. Удар нанесен с большой силой. Конечно, не женской рукой. Бысыкало? Шапка? Кривенко? Дереш?.. Один из них или кто-то еще? Версия майора Карповича о том, что покушение на жизнь Балагура совершил кто-то из тех, кто был с ним в колонии, принудила начать дело чуть ли не сначала и открыла множество ниточек, которые пока что спутаны, и неизвестно, за какую тянуть, чтобы прийти к истине. Придется ждать, пока из колонии придет ответ на сделанный запрос.

А капитану Крыило все еще не давали покоя семнадцать разбросанных по городу телефонов-автоматов. Он убедился, что Любаву Родиславовну запугивали не из квартирного телефона. Непроверенными пока были три автомата в далеких, тихих уголках. Поехал к первому - вернулся ни с чем. Второй не работал: кто-то оторвал трубку. Третий находился у машиностроительного завода. И дежурный вахтер Топанка рассказал:

"Было тихо, спокойно в тот вечер, и если бы не токарь Петр Чиж, дежурство не запомнилось бы. Он под хмельком от телефонной будки чешет, из стороны в сторону - вот так - качается. И к проходной. Нельзя на территорию пьяному, говорю. А он мямлит: нужно. Я, конечно, не пустил. Он побунтовал чуток, а потом: "Ча-ао, дед", - и пошел".

Что Петр Чиж пьяный болтался у проходной, сомнения не вызывало. Но звонил ли он Любаве Родиславовне? Майор Карпович прежде всего обратил внимание на лексикон Петра, на его "чао".

- А что, если дать Любаве Родиславовне возможность послушать Чижа? предложил он.

- Вызвать его сюда? - спросил капитан.

Карпович внимательно смотрел на подчиненного.

- Нет. Принести его голос.

Капитан поехал выполнять задание, а Кушнирчук знакомилась с рапортом дежурного инспектора. Ночью украден "Запорожец". Его хозяин, инвалид Великой Отечественной войны Залинский, выглянув в окно, увидел свой автомобиль едущим по улице. Позвонил дежурному милиции, назвал помер. Через час преступника настигли на одном из перекрестков города. Откровенно говоря, его и преступником назвать трудно: пятнадцатилетнему мальчишке покататься захотелось. Придется заняться воспитанием.

Майор Карпович застал Наталью Филипповну в кабинете, весело поздоровался. Он был, как всегда, аккуратно причесан - волосок к волоску, собран, по-юношески подтянут. Протянул тоненькую записную книжку в коричневой обложке: "Одни адреса". На второй страничке фамилия Чижа помечена красным карандашом и тут же записан его адрес.

- Опознание по голосу уже проводили? - спросил майор, пододвигая стул.

- Борис легко узнал, а Любава Родиславовна высказалась неопределенно. По телефону она слышала похожий голос, а в подвале слегка шипящий.

- Запись на пленке чистая, - заметил Карпович.

- Чиж говорил в спокойной обстановке, в подвале же голос мог измениться от напряжения.

- А что с Иваном Дерешем?

- Он семнадцатого октября был у соседа на свадьбе, прогонял детей спать, сидел с музыкантами, танцевал с кумом - все время на глазах.

- И сознался, что хотел убить Балагура?

- Он, товарищ майор, психически болен. Получено заключение экспертизы.

- Что ж, Наталья Филипповна, займитесь Чижом. У него, как у того боба, есть свое черное пятнышко.

После освобождения из колонии Петр Чиж пошел работать на машиностроительный завод. "Иголку выточит", - с гордостью сказал начальник цеха. А тут вдруг подал заявление: прошу рассчитать... Куда собрался? Почему увольняется? Никто ничего не знает. Предложили отработать определенный законом срок. Чиж выказал неудовольствие: пусть, мол, кони вкалывают. Квартирует он у престарелой вдовы на Заводской улице. Хозяйка Шаринейна смирная. А гневается: "Что-то мастерит, гремит, стучит за закрытыми дверями - в голове трещит". Сначала она его ругала: "Спать не даешь". Петр на это: "Можешь жаловаться в аптеку". Каждый вечер повторяется одно и то же.

Громко зазвонил телефон, и Кушнирчук подняла трубку. Ей доложили:

- Пришла Шаринейна.

- Проводите ко мне, пожалуйста, - попросила она.

Перед Натальей Филипповной села худощавая женщина. На вылинявшей юбке давно отцвели мелкие полевые цветы, пожухли, как и маленькое личико Шаринейны, обрамленное седыми волосами, которые выбились из-под черной, слегка выбеленной солнцем и временем косынки.

- Вы не волнуйтесь, - успокаивая, сказала ей Кушнирчук, - я только спрошу вас о квартиранте. Как свидетеля.

- Мне о Петре ничегошеньки не известно. Он живет сам по себе, я - сама по себе.

- Расскажите, что знаете. Выдумывать ничего не нужно...

Петр Чиж поселился у нее осенью, почти три года назад. Сначала вовремя платил за квартиру и еду. Нужно - дров нарубит, воды принесет. Но так продолжалось недолго. Убедившись, что Шаринейна совсем одна (муж и двое сыновей с войны не вернулись, родственников нет), Чиж изменился. Притащится пьяный среди ночи: "Жрать, ведьма!" И хозяйке приходилось накрывать стол. Как-то не сдержалась: "Не платишь - ходи голодный. И квартиру освободи". Более страшной ночи Шаринейна не помнит. Прижал ее к кровати. Кончик финки коснулся посиневших губ, звякнул о металлические зубы. "Сдохнешь, и следа не останется!" На коленях молила, чтобы дал дожить отпущенный век, и поклялась, что не заикнется о квартплате и кормить будет даром. Чиж не успокоился: "Деньги на стол!" Оставил старой три рубля. "На хлеб хватит, - сказал, - а там пенсия подбежит". До утра Шаринейна еще надеялась: проспится Петр, попросит прощения, вернет деньги. А он до света вышел из комнаты хмурый - ни дать ни взять буря. Шаринейна как раз надевала пальто. "Куда?" - спросил и пригрозил финкой. Старая и слова сказать не могла. А он: "В милицию собралась? Скорее в могилу ступишь!"

- Вот так и живу, как овца с волком, - закончила свой рассказ Шаринейна.

- И так долго молчали?

- Что было делать?

- К нам прийти.

Собралась она было как-то. Всю дорогу оглядывалась. Пред самым отделением откуда ни возьмись Чиж: "Марш домой!" Проводил как под конвоем. И запер в кладовке до утра. Освободил под расписку: "Претензий к Чижу, моему доброму квартиранту, не имею..." И две недели потом Шаринейна откашливала холодную ночь.

- К вам соседи не заходят? - спросила Наталья Филипповна.

- Было время, заглядывали. То соли занять, то сито, то горшочек брали на время. А теперь зачем ходить по соседям? У всех свое есть.

Ночь с семнадцатого на восемнадцатое октября Шаринейна помнила. Спокойная была ночь - квартирант не пришел ночевать. Вернулся только к обеду, около двенадцати. Пьяненький. Радостный. Сразу лег спать.

Проснулся поздно, осушил бутылку - и его как ветром сдуло. Появился уже третьи петухи пели. Подремал немного. А собираясь на работу, пробовал водкой отчистить что-то красное на рукаве. Но только размазал. "Отнесешь в химчистку", - приказал и бросил пиджак на стул.

- Вы отнесли пиджак?

- Приказал же...

- В какую химчистку?

- В центральную.

Пиджак нашли быстро - его как раз хотели нести в цех. "Хорошо, что успели", - довольно улыбалась Кушнирчук, изымая вещественное доказательство для проведения экспертизы. Но и простым невооруженным взглядом она увидела: пятно на рукаве - след губной помады. Любава Родиславовна любила густо красить свои полные губы, и Чиж, должно быть, вымазался, таща ее в темноте в подвал. Если это так, у следствия весомое доказательство.

"Какие же вопросы поставить перед экспертизой?" - задумалась Наталья Филипповна, но из размышлений ее вывел капитан Крыило. Подошел и молча положил на стол финку. "Как она оказалась у капитана?" - удивилась Кушнирчук. Заглянула в ящик своего стола. Нож, каким был ранен Балагур, лежал на месте. А на столе - еще один.

- Где же вы его взяли?

Крыило устало присел. Он находился и настоялся до боли в спине. Только начало рассветать, как позвонили из нетесовского опытного лесничества: "Задержали браконьера, просим приехать".