Ника Созонова - ...Это вовсе не то, что ты думал, но лучше

• Название: ...Это вовсе не то, что ты думал, но лучше
• Автор: Ника Созонова
• Жанр: Современная проза

Подзаголовок — Повесть о Питере и о Трубе. Трубой назывался подземный переход у Гостиного двора. Одно время там играли уличные музыканты, пока милиция не прекратила это безобразие. И я была обитателем Трубы в мои шестнадцать… Жанр неопределенный: почти документальное повествование о реальных людях перемежается сказочным сюжетом. Главный герой — Питер. Живой и одушевленный, каким я ощущаю его в своих мечтах и снах. Очень надеюсь, что они на меня не обидятся, если прочтут и узнают себя: Тано, Лешка, Эклер, Егоров, Чайка, Злог… мои необыкновенные, незабываемые друзья. Повесть была напечатана в 2008 году в журнале "Крещатик".

---

Я лишь замученно кивнула.

Судя по гитарным аккордам и количеству народа, кто-то из музыкантов уже подтянулся. —

Привет, Росси! — Меня чуть не сбила с ног невысокая девчонка с ярко-лиловыми встопорщенными волосами.

— Привет, Вижи! — Я радостно чмокнула ее в подставленную щеку.

Вижи — сокращенное от Движок — одна из самых ярких обитательниц 'Трубы'. Ей всего пятнадцать, но она знает практически всё обо всех. Не девчонка, а сплошной сгусток энергии, ходячая батарейка 'энерджайзер'. Ее иногда трудно понять — так быстро она говорит, при этом постоянно перемещаясь в пространстве. Подвижностью, вихреобразием она смахивает на Абрека — кстати, своего бой-френда на данный момент.

— Как твое ничего? — поинтересовалась я.

Вижи широко улыбнулась. Чуть приплюснутый нос, узкие стремительные глаза — океан обаяния.

— Да, в общем-то, все о-ки. Слушай, ты сегодня где вписываешься?

— Не знаю.

— Давайте с Нетти к нам, в Хижину!

— А как ребята к этому отнесутся? Там же и так до фига народу толпится.

— Я не думаю, что они вообще что-нибудь заметят. Двумя больше, двумя меньше — какая разница?

— Ну, хорошо! Только ты, когда трогаться соберешься, и нас цепляй заодно.

— Лады!

Вижи испарилась, затерявшись в чьих-то спинах и лицах. А я, урвав у кого-то глоток пива и приказав себе сегодня ни за что не пьянеть, принялась слушать и разглядывать окружающих. В основном все знакомые, но есть и чужие — затесавшиеся на несколько минут фигуры прохожих, что остановились насладиться уличным пением и поглазеть на неформалов.

Есть выбор — можно слушать, сидя на корточках и опершись спиной о стену, кого-нибудь из троих. В глубине перехода играет Рысь. У нее громкий металлический голос. И все песни — про волков, задыхающихся от бега, про оргазм, который испытывает в момент взрыва террорист-смертник, про байкеров, впивающихся пулями в рыхлое, душное тело ночи. Долго слушать ее тяжело — начинает звенеть в ушах. Рысь зарабатывает лучше всех в 'Трубе' — у нее аж два личных 'аскера', два хорошеньких мальчика в черном, улыбчивых и приставучих.

У самого выхода из подземки, как обычно, расположился Вискас. Голос у него тихий, на лице глумливая улыбка 'под Лагутенко', тематика вампирская:

Отращу себе верхние зубы, два клыка — до длины отменной,

И на промысел тихий выйду в ночь, родимую, как сестра…

'Аскера' он себе не заводит — из экономии и нелюдимости. Любителей его песен мало, да и слова не всякий расслышит. Пару раз я 'аскала' ему — по собственной инициативе, бесплатно, не в силах смотреть на жалкую горстку металла в бумажной коробке. Сейчас на подобный подвиг не тянет: жара, лень. Да и удовольствия никакого, даже морального.

На улице, в пяти метрах от перехода играет Сэнс. Его обычное место — у витрины ювелирного магазина. Он редко поет своё, чаще 'Сплин', 'Агату' и 'Нау', но и своё и чужое — одинаково здорово.

Текли песни, текло пиво сквозь гортань в желудок, тихой сапой струилось время. Я и не заметила, как прошло часа три, и очнулась только когда ребята принялись упаковывать гитары, собираясь уходить. Народ озабоченно посматривал на небо — его сплошь заволокло тучами, а я вспомнила о том, что с самого утра хочу спать.

'Пора тянуть девчонок и рвать в Хижину, иначе точно вымокнем!' Нашла я их до странности быстро: вместе с Патриком они накачивались алкоголем средней крепости в нашем любимом дворике, в двух шагах от 'Трубы'. Здесь всегда прохладно и малолюдно, и полностью отсутствуют как маленькие дети, так и вредные старушки, что дает возможность уединения для самых различных надобностей. Я с трудом оторвала девчонок от недопитой бутылки (под обиженное ворчание Патрика) и поволокла — чувствуя себя наполовину бурлаком, наполовину ломовой лошадью — к Хижине.

И тут грянуло. Всё началось с резкого порыва ветра, пахнущего заливом. После жары, плавящей нас весь день, он показался ледяным. Небо, почти черное от туч, разорвало золотым ногтем молнии. Грохотнуло так, что на секунду мне показалось, что земля вылетела из-под ног.

— Бежим!!! — завопила Нетти.

И мы рванули.

Крупные капли забарабанили по асфальту. Я ловила их ртом, одновременно пытаясь стащить кроссовки и кинуть их в 'хламник'. Я не заметила, в какой момент одиночные капли превратились в сплошную тяжелую пелену. Помню лишь, что завопила от восторга во весь голос, и девчонки вторили мне. Мы закатали джинсы, мы разбивали босыми ступнями только что образовавшиеся лужи, мы орали от полноты чувств, и люди, закутанные в плащи, люди под разноцветными зонтами и надвинутыми на глаза капюшонами смотрели на нас с изумленными и насмешливыми улыбками и покачивали сухими головами.

Мы носились по городу под неслабеющий ливень и собственные вопли чертову уйму времени. Я воплотила в жизнь давнюю мечту: взобралась по хвосту и извивам змеи на скользкий широкий круп Медного всадника и гарцевала на нем, держась за плащ императора. Поскуливая от восторга, Вижи присоединилась ко мне. Ловкая, как обезьянка, она умудрилась взгромоздиться Петру на плечи, по-свойски шлепая его по развевающимся кудрям и выпученным глазам. Нетти, как более осторожная, стояла внизу, озираясь по сторонам: чтобы нам успеть дать деру, прежде чем стражи порядка потащат в отделение за хулиганство. Но какие могут быть стражи порядка, когда творится такой вот небесный беспредел?..

Основатель Питера, кажется, ошалел от нашей фамильярности. Но ему, стопудово, льстило столь тесное общение с двумя симпатичными девчонками. Мне показалось, что он вздохнул с сожалением, когда мы с Вижи, понукаемые заждавшейся законопослушной Нетти, наконец-то спрыгнули с медного чудища на землю…

Мы доползли до Хижины мокрые, усталые и грязные, как подзаборные дворняги, но донельзя счастливые.

Дверь открыл Красавчик — судя по всему, не вполне трезвый, разбуженный и потому злой. Он был похож одновременно на падшего ангела и на заспанного кузнечика (довольно странное сочетание!) Вообще-то, Красавчик один из самых ярких людей в 'Трубе', но сегодня был явно не его день. Большие глаза почти исчезли под припухлыми веками, немытые волосы торчали в разные стороны, как свалявшаяся шерсть больного зверя, у которого уже нет сил привести в порядок свою шкуру.

Красавчик угрюмо воззрился на нас, и мне стало не по себе под этим негостеприимным взглядом. Пришлось пережить несколько неприятных секунд в мыслях о том, где провести сегодняшнюю ночь, пока до меня не дошло, что ему по барабану, куда смотреть, и он просто продолжает спать стоя, с открытыми глазами.

— Слышь, ты, — Вижи ткнула пальцем ему в живот, отчего он вздрогнул и вроде как проснулся. — У тебя сухие шмотки есть?

— Посмотри в шкафу, — Красавчик мотнул головой в сторону кухни, а сам уплыл в комнату, досыпать.

Мы прошли на кухню. Вижи, нырнув в старый платяной шкаф, раскопала ворох не совсем чистых, но сухих тряпок. Пока мы с Нетти переодевались в мужские штаны и рубашки и сушили возле газовых горелок волосы, она то растворялась в темном чреве квартиры, то вновь возникала перед нашими слипающимися глазами. Наконец Вижи дернула нас куда-то, сообщив шепотом, что нашла местечко как раз для трех худеньких девушек. И мы побрели за ней, стараясь не наступать на спящие тела.

Нас не удивляло, что народ в отрубе, хотя время детское — около одиннадцати вечера. Такое уж это место — Хижина. Здесь не существует естественных временных ритмов, как и прочих регламентов. Здесь можно не спать сутки, а то и двое, а можно — как сейчас — сладко и дружно храпеть под шум ливня, невзирая на раннее время.

— Я труп, — шмякнувшись на матрас, я наконец-то закрыла усталые глаза.

Несколько минут я пребывала в относительном покое, а затем почувствовала свежий запах нескошенной травы. Яркий свет проникал сквозь закрытые веки. 'Началось! Да дадут мне сегодня выспаться или нет?!' Я села и огляделась по сторонам. Мирная зеленая лужайка, ласковый ветерок, солнышко, пасущееся козы… короче, сплошные розовые сопли. Ну, и Спутник, конечно. Тут как тут.

Это началось с месяц назад. Я уже не помню, где тогда вписывалась, помню лишь, что лежала на полу. Закрыв глаза, плавала в сладостной дреме, предшествующей глубокому сну, как вдруг услышала над ухом чужой голос:

— Привет!

Я подскочила как ошпаренная. Вот это да!.. Засыпала я в самой обыкновенной питерской квартире (пусть не очень убранной и чистой), теперь же утопала в осенних листьях. Они лежали толстым слоем на полу странной комнаты — без дверей, но с двумя окнами, расположенными напротив друг друга. По комнате плавно кружились, вздымаясь вверх, всякого рода предметы. Я задрала голову и увидела, что все они стремились под потолок. Или куда-то еще выше, так как потолка, при всех усилиях, я разглядеть не смогла. Словно находилась на дне глубокого и широкого колодца без воды.