Валентин Зуб - Тайна одной башни (сборник)

• Название: Тайна одной башни (сборник)
• Автор: Валентин Зуб
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: О войне
• Год: 1988
• ISBN: 5-7880-0082-3

Книгу составили полюбившиеся детям приключенческие повести белорусских писателей «Таинственная надпись» Валентина Зуба, «Тайна одной башни» и «Преступление у Зеленой тони» Всеволода Кравченко, «Дозор на Сухой Миле» и «Тайна бункера № 7» Владимира Павлова.

СОДЕРЖАНИЕ:

ВАЛЕНТИН ЗУБ. ТАИНСТВЕННАЯ НАДПИСЬ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко

ВСЕВОЛОД КРАВЧЕНКО. ТАЙНА ОДНОЙ БАШНИ. Перевод с белорусского В. Г. Машкова

ВСЕВОЛОД КРАВЧЕНКО. ПРЕСТУПЛЕНИЕ У ЗЕЛЕНОЙ ТОНИ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко

ВЛАДИМИР ПАВЛОВ. ДОЗОР НА СУХОЙ МИЛЕ. Перевод с белорусского В. А. Жиженко

ВЛАДИМИР ПАВЛОВ. ТАЙНА БУНКЕРА № 7. Перевод с белорусского В. Б. Идельсона

Художник В. Г. Приешкин

---

Но что это?.. На реке, и не так уж далеко, заработал мотор. Сенька настораживается. Потом торопливо ловит и бросает в лодку еще полдесятка рыб покрупнее и начинает грести к берегу. Пока Сенька спокоен — такое бывало не раз, и он всегда успевал собраться и дать стрекача. Но вот ухо ловит гул моторов и на берегу, в стороне леса. Кажется, мотоциклы… Ага, вот оно что! Значит, засада… Сенька судорожно, изо всех сил налегает на легкое, неширокое весло. Лодка даже звенит на воде, так быстро гонит ее Сенька. Выскочив на берег, он хватает лодку и взбегает на кручу, к мотоциклу, на ходу вывинчивая вентиль! Воздух со свистом выходит из лодки, и Сенька швыряет ее, словно какой-то обвислый мешок, вместе с рыбой, веслом и подсаком в коляску. Потом подбегает к мотоциклу слева, наступает на заводной рычаг… Мотор послушно взревел. Миг — и Сенька уже в седле, крепко держит руль. Развернувшись в кустах, он выскакивает на луговину…

И тут две яркие фары заливают светом весь берег. Сенька ослеплен, приперт к реке, путь к отступлению отрезан. На какую-то секунду он замирает в растерянности. Но только на секунду. В следующий миг он, как безумный, бросается навстречу окружавшим его машинам.

— Стой, мерзавец! — кричит Роман Иванович. — Стой!

Сенька будто не слышит крика, на полном ходу мчится прямо на фары, хочет проскочить между машинами. Не удалось!.. Богдан резко разворачивает свой мотоцикл и передним колесом сбивает Сенькину машину. Жигун вылетает из седла, тут же вскакивает на ноги и выхватывает из-за пояса финку…

Но ударить он никого не успел. Роман Иванович сзади навалился на него и закрутил за спину руки…

Таков был бесславный конец речного налетчика и вора Сеньки Жигуна.

ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА С РОМАНОМ ИВАНОВИЧЕМ

Отзвенело песнями, отшумело веселыми играми и походами, работой на колхозных полях счастливое пионерское лето. И вот наконец первое сентября — первый день учебы. С каким нетерпением дожидались ребята этого дня, какое радостное и приподнятое у всех настроение!..

В Крышичской школе первый день занятий всегда как-то сам собой превращается в большой праздник. Все — и ученики, и учителя — в этот день нарядно одеты, мальчишки аккуратно подстрижены, а у девочек в косы вплетены яркие ленты. И у всех в руках цветы, цветы… Здание школы первого сентября тоже выглядит празднично. Крыльцо украшено дерезой, полевыми ромашками, над ним — кумачевый плакат: «Добро пожаловать!» В классах чисто и уютно, парты и стены пахнут свежей краской.

Загорелые, вытянувшиеся за лето мальчишки и девчонки с шумом и веселым гомоном заполняют двор и коридоры школы. Сколько здесь сегодня радостных встреч, захватывающих воспоминаний, сколько веселых улыбок, шуток, волнующих рассказов!..

И вдруг — дзинь-линь, дзинь-линь, дзинь-линь! — первый звонок в первый учебный день кличет ребят за парты.

…Седьмой «А». Ровные ряды парт, за каждой — двое ребят. По традиции на первом уроке ребята рассказывают, как они провели лето, с чем пришли в школу.

Анна Петровна — классный руководитель — раскрывает журнал, называет первое имя: — Олег Бородкин!

Олег громко, словно на пионерской линейке, рассказывает, что за лето он вырастил двадцать пять кроликов породы «белый великан», а на всей школьной ферме сейчас около трехсот таких «великанов». Не забывает Олег и про поход по родному краю.

За Олегом встает Мишка. Этот без лишних слов кладет на стол перед учительницей большой, красиво оформленный фотоальбом. На обложке четко выведено: «Мой родны кут, як ты мне мiлы!»

Друг за дружкой встают мальчишки и девчонки, и каждому есть о чем рассказать.

Когда дошла очередь до Леньки, он поделился своими впечатлениями о лодочном походе, а потом достал из кармана и положил на стол перед Анной Петровной колхозную трудовую книжку, где были записаны его трудодни — Ленька работал прицепщиком на тракторе. Такую же книжку положил на стол и Петрусь.

Не успел Ленька пожать руку красному от смущения другу, как дверь отворилась и в класс вошел директор школы. Он был в строгом черном костюме, в белоснежной рубашке и выглядел очень торжественно. Нынешний день был для него большим праздником, и это праздничное чувство он хотел передать всем.

— Разрешите? — спросил он.

— Пожалуйста, Иван Андреевич, — ; поднялась из-за стола Анна Петровна.

Директор обернулся, сделал рукой приглашающий жест. В класс вошел молодой мужчина в кожаной куртке с замком-молнией… в фуражке с кокардой речника. Из под куртки у него виднелась полосатая матросская тельняшка. Увидев мужчину, Ленька и Петрусь чуть не вскрикнули от удивления — это был Роман Иванович!.. Вслед за ним прошмыгнула шестиклассница Аленка. Вся эта делегация прошествовала к столу. Директор попросил у Анны Петровны прощения, что прервал урок, и обратился к классу:

— Дорогие ребята! К нам в школу пришел инспектор государственной речной охраны Роман Иванович Божко. Пришел он с хорошей новостью, и эта новость имеет прямое отношение к вашему первому уроку. Прошу вас, Роман Иванович…

— Где же тут наши герои? — словно обращаясь к самому себе, тихо сказал он и, заметив Леньку с Петрусем (разумеется, они сидели за одной партой), воскликнул: — А-а, вон они, орлы! — Роман Иванович лукаво подмигнул друзьям и заговорил: — Ребята, я пришел к вам по поручению Управления государственной речной охраны. Нынешним летом пятеро ваших товарищей помогли нашей инспекции найти и задержать злостного браконьера, показали себя верными друзьями и защитниками природы…

— Кто это? Кто?.. — послышались выкрики.

— А вот слушайте. — И Роман Иванович громко, на весь класс прочел имена и фамилии Леньки, Петруся, Олега, Мишки и Аленки.

Легкий шумок волной прокатился по классу, — должно быть, для многих эта новость была неожиданной. В деревне слыхали, конечно, что речная инспекция задержала и отдала под суд браконьера Сеньку Жигуна, — в свое время об этом событии было много разговоров. Но кто помог инспекции, знали не все.

Роман Иванович поднял руку, призывая к тишине.

— Мне поручено, — торжественно произнес он, — вручить им почетные грамоты и подарки нашего Управления, а также сердечно поблагодарить их за помощь… Прошу, друзья, к столу…

Смущенные, ребята вышли на середину класса. Роман Иванович по очереди подошел к каждому из них, вручил грамоты и подарки — по виду пакетов можно было догадаться, что это книги, — и каждому пожал руку…

Когда торжественная церемония была окончена, директор шутливо спросил:

— И как же это вы, герои, мне ничего не рассказали?

— А зачем хвастаться? — опустив голову, негромко проговорил Петрусь. — Мы с Ленькой теперь всегда будем следить, чтобы всякие жулики не истребляли рыбу в реке. Верно, Ленька?

— Верно, — краснея, откликнулся Ленька.

— Вот и славно, ребята!.. — улыбнулся директор. — Желаю вам всем, чтобы в новом учебном году было у вас побольше пятерок и четверок, чтоб все вы росли честными и отважными, как ваши товарищи!..

Ленька смотрел на Романа Ивановича, и сердце его билось взволнованно и радостно: они сумели оправдать доверие этого мужественного человека, помогли ему в большом и хорошем деле.

Владимир Павлов Дозор на Сухой Миле

В печи догорало, но Толя больше не подбрасывал порубленного хвороста, что лежал под припечком: молодая картошка кипела давно и — Толя знал сварилась. Ухватом-рогачом он вытащил чугунок из печи, поставил на припечек, а ухват — в угол, затем накрыл чугунок посудным полотенцем, собранными концами — чтоб не обжечься — обхватил его с боков и сцедил воду в ведро, стоявшее тут же, под рукой. Отнес чугунок на стол, на подставку, снял полотенце — от картошки повалил густой пар.

На столе в глиняной миске лежал кочан квашеной капусты, прошлогодней, красноватой от рассола, — осенью, когда ставили кадку, мать клала туда бурачок, а то и два.

Завтрак был готов, можно было садиться за стол, но есть не хотелось. Брал он с собой в лес несколько холодных картофелин, съедал по дороге — тем и сыт. А печь топил каждый день — и сегодня, и вчера, и позавчера: не хотел нарушать заведенный порядок, делал все, как делала бы мама.

Сегодня среда. А три дня тому назад, в воскресенье, чуть свет она ушла в Слуцк. С вечера протопила, отварила картошки и оставила ее в печи на ночь, чтоб утром Толя мог поесть еще теплой. Ушла она, видно, очень рано, Толя и не слышал. Утром, как всегда после завтрака, он пошел под поветь снаряжать в лес тележку. Тележка была на двух колесах, с длинным дышлом и фанерными боковинами. Когда-то она была покрашена в синий цвет. Делал тележку и красил — как рассказывала мама — сам отец, о котором теперь ни слуху ни духу: войне пошел третий год, и третий год он, как говорит мама, "если жив, то воюет". Где-то на фронте отец. Потому что иначе, если б, скажем, попал в окружение, а оттуда в партизаны, дал бы о себе знать. А тут ни весточки.