Диего Марадона - Я - эль Диего

• Название: Я - эль Диего
• Автор: Диего Марадона
• Жанр: Спорт
• Год: 2000

Диего Армандо Марадона, родившийся в трущобах Буэнос-Айреса, вознесся на вершину европейского и мирового футбола, но жизненные обстоятельства едва не сломили его. Герой он или нет, несомненно одно: он был величайшим игроком своего поколения, а возможно, что и всех времен. Шокируя откровенностью, демонстрируя блестящее знание футбола, Марадона в этой книге вспоминает поворотные моменты своей легендарной карьеры: от нищего детства до мгновений величайшей славы – нелегкий путь мальчика-вундеркинда, знаменитый матч с Англией на чемпионате мира 1986 года, невероятные достижения и крах в «Наполи», позор и разочарование США-94.

Автобиография Диего Марадоны – это исповедь, откровение, покаяние и триумф.

«Я – эль Диего» – это история футбольного гения и сумасшедшего в одном лице, который чувствовал себя как рыба в воде только с мячом в ногах. Это история безграничной любви к футболу и ненависти к тем, кто видит в этой игре, любимой миллионами людей, всего лишь средство для зарабатывания миллионов долларов. И в то же время это книга не только о футболе, но и о том, что знаменитый аргентинец пережил за годы своей жизни, о том, что оставило в его сердце наиболее глубокий след.

Проходя на Острове Свободы курс избавления от наркотической зависимости, Марадона работал над этой книгой в течение 94 дней, наговорил 38 часов диктофонных записей, которые впоследствии были расшифрованы аргентинскими журналистами Даниэлем Аркуччи и Эрнесто Черкисом Бьяло.

На страницах книги лучший, по мнению многих специалистов и болельщиков, игрок за всю историю мирового футбола делится с читателем откровениями, вспоминая наиболее яркие и интересные моменты своей жизни. Здесь можно найти все то, что ранее оставалось «за кадром» – от жесткой критики в адрес бывшего тренера сборной Аргентины Даниэля Пассареллы до нелицеприятных высказываний о Пеле, Жоао Авеланже и даже Папе Римском. Никогда раньше Марадона не рассказывал о тайнах своей футбольной карьеры от первого лица, и вот теперь решился «рассказать все».

Первое издание книги «Я – Диего» было выпущено в Аргентине тиражом 150 000 экземпляров на испанском языке, и тогда же поступило в продажу в 28-ми странах мира. Теперь пришло время и российскому читателю узнать наиболее интересные факты из биографии Марадоны, чья неординарная личность будет притягивать к себе внимание еще много-много лет.

Литературная запись: Даниэль Аркуччи, Эрнесто Черкис Бьяло

2000 г.

---

Я отправился за Кубком сквозь толпу людей, увидел Авеланжа, который протягивал мне руку, и спросил его, могу ли я взять трофей; я не мог больше терпеть… И я его взял. Я сделал шаг назад, изобразил какой-то японский реверанс, и мы пошли искать Сесара, которого в тот момент не было с нами. Мы побежали к Менотти с Кубком, вручили ему этот трофей, подняли его на руки и совершили с ним круг почета. И мы слышали, как японцы скандировали: «Ар-хен-тина! Ар-хен-тина!».

Внезапно на стадионе погас свет, и только один луч сопровождал нас, пока мы проделывали круг почета. Тогда мы плакали словно дети. Все вокруг словно сошли с ума, люди просили нас показать им Кубок, словно они были аргентинцами.

Когда я вернулся в раздевалку, там шел настоящий праздник. Мы не хотели уезжать со стадиона, но фиеста продолжалась в отеле, нужно было идти. Это был очень особенный момент. Эль Флако Менотти, сделав узел из галстука, сказал мне тихо-тихо, чтобы остальные не услышали: «Диего, ты был избран лучшим футболистом чемпионата. Тебе дадут Золотой Мяч». Для меня это было уже слишком.

Мы закончили праздновать на рассвете, в номере Понсини, попивая мате.[8] Как будто бы мы были в Аргентине, и ничего не произошло. Тогда, обсасывая бомбилью,[9] я вспомнил слова Франсиса Корнехо. Фразу, которую он употреблял для того, чтобы охарактеризовать меня, когда мое имя уже начал узнавать весь мир. Франсис всегда говорил, что я мог прийти на званый вечер в белом костюме, но если бы увидел летящий мяч, то, не задумываясь, остановил бы его грудью. Именно такое чувство меня и преследовало, когда я играл в Японии в составе той великолепной команды. Если бы мяч летел мне в голову, я бы ударил по нему; если бы на левую ногу – то я пошел бы в обводку между столами.

Поскольку так я и чувствую футбол, я пожелал вернуться в Аргентину любой ценой, чтобы спуститься с трапа самолета с Кубком в руках. Я добился того, чего хотел, и это был один из самых чудесных моментов в моей жизни. Кроме того, я одержал еще одну победу; все те, кто бился на поле – Эскудеро, Симон, Барбас – отправили меня к руководителям, чтобы я попросил их об отдыхе. Я предстал перед ними, встал по стойке «смирно» и сказал: «Мы вам дали титул, неужели вы не дадите нам выходной?». Невозможно поверить, но я получил то, что требовал, и вышел, с трудом сдерживая крик радости.

Сразу же после этого я вновь попал в распоряжение Флако. Разве я мог отказаться? Тогда исполнились все мои мечты, все вместе. В Глазго, на стадионе «Хэмпден Парк», 2 июня 1979 года, я забил свой первый гол за национальную сборную страны. Мы выиграли у Шотландии 3:1, и я почувствовал, что мы способны победить весь мир. В той поездке я стал свидетелем несчастья с Оскаром Ортисом, беднягой, который был вынужден вернуться в Аргентину из-за приступа, оставившего его наполовину парализованным. Для меня он выполнял работу почтальона: приносил Клаудии письма, что я ей писал, день за днем. На меня обрушилось столько всего, что в это трудно поверить: 25 июня, год спустя после финала мундиаля-78, финала, в котором я должен был играть, мы провели товарищеский матч: сборная Аргентины против сборной остального мира. Я забил бразильцу Эмерсону Леао один из самых красивых голов, которые я помню, попав из-за штрафной в самый угол. Твою мать… ничто не остановило бы меня, если бы год назад мне позволили сыграть на мундиале! Черт побери, неужели я был настолько молод?

В этот момент я поклялся себе, что не пропущу ни одного матча сборной, где бы я ни был, что бы ни происходило, и с кем бы мы ни играли. Англия на «Уэмбли» была не проходным соперником, и я был там: мы проиграли 1:3, и у меня осталось желание забить им красивый гол. То, что произошло со мной в Лондоне 13 мая 1980 года, послужило мне уроком для того, чтобы шесть лет спустя, забить им лучший гол в своей жизни; на Уэмбли же, обыграв всех на своем пути, я вместо того, чтобы обыграть вратаря, решил ударить… И попал в штангу. Мой брат, Турко, которому в ту пору было 7 лет, сказал мне, что я ошибся. И на чемпионате мира в Мексике я прислушался к его совету.

В то же время я продолжал борьбу в составе «Архентинос». В чемпионате Метрополитано-79, где я забил 22 мяча вместе с Серхио Элио Фортунато, мы поделили второе место с «Велесом» и должны были играть дополнительный матч до победы. Впервые я вынужден был наблюдать за решающими для «Архентинос» встречами со стороны, и, к сожалению, не в последний раз. Тогда с нами заключили множество контрактов, согласно которым в течение недели мы должны были принимать участие в куче товарищеских матчей. Все хотели нас видеть. Мы отправились в Мендосу, играть с «Химнасией» на стадионе, где проходили матчи мундиаля. Все шло хорошо до тех пор, пока – как это часто бывает в подобных случаях – рефери не захотел стать героем матча. Как обычно… Я не помню его имени, оно слишком трудное для запоминания.[10] Дело в том, что когда он стал на нас давить, я подошел к нему и сказал: «Маэстро, остановитесь, это всего лишь товарищеская встреча…» И этот тип мне ответил: «Я не буду тебя удалять с поля, но я буду доставать тебя весь матч». В итоге он меня все-таки выгнал, написав в протоколе, будто бы я сказал ему: «Ты неплохо заработаешь, мендосец» и «Продолжай работать за гроши, когда я получаю 3 тысячи в месяц». Хуже всего было то, что матч проводился в середине июня, 14-го числа, а АФА дисквалифицировала меня только две недели спустя! Я пропустил несколько важных встреч, в том числе, и против «Велеса», которую мы проиграли 0:4.

В чемпионате Насьональ-79 я стал лучшим бомбардиром с 12 мячами, а также победил в споре голеадоров чемпионата Метрополитано-80, записав на свой счет 25 голов. Однако, на этот раз я вновь пропустил решающую игру, правда, по причине болезни, и когда мы праздновали второе место на поле «Тигре», я был в свитере и джинсах. Выходя на поле после матча в такой одежде, я надеялся, что это будет единственное второе место, которое я праздную в своей карьере… Хотя для «Архентинос» того времени оно было равноценно чемпионскому титулу.

В чемпионате Насьональ-80, последнем в составе «Чудаков»,[11] я пережил пару незабываемых событий: сперва я забил свой сотый гол в матче против «Сан Лоренсо» из Мар-дель-Платы, 14 сентября, а затем приключилась та знаменитая история с «Сумасшедшим» Гатти.

Был конец октября, и решалась судьба чемпионата Насьональ. Одна из газет Санта-Фе взяла интервью у Уго, а газета «La Razon», продававшаяся тогда на каждом углу, разместила его на своих страницах. Они опубликовали его как раз в субботу вечером, перед матчем с «Бокой». Он говорил о том, что я играю неплохо, но мою персону раздули журналисты… И что я толстоват сейчас, а потом вообще разжирею…Я вышел из себя, потому что собирался выложиться на все сто в этом решающем матче, а тут обо мне заявляют такое… В среду мы сыграли с «Унионом» в Санта-Фе, а уже на следующий день – на следующий! — предстояла товарищеская встреча в Сан-Хусто, неподалеку; в случае же, если мы побеждали «Боку», оставался шанс выйти в финальную часть Насьоналя. Гатти я ответил по полной программе: я сказал ему, что дело тут не только в его ненормальности, но и в зависти, что для меня он был великим вратарем, но сейчас он – никто; что ему забивали глупейшие голы… Он сцепился не только со мной, но и с Фильолом, заявив из зависти, что тот отбивал мячи благодаря чистому везению. Меня очень все это удивило, ведь раньше мы с ним не выходили за рамки приличия. После одного из матчей между «Бокой» и «Архентинос» мы даже сфотографировались вместе, и никаких проблем. Так или иначе, его слова заставили меня разойтись не на шутку. Как Циттершпиллер, так и я, понимали, что чем больше я злился, тем лучше играл, и поэтому я начал подначивать себя

— Ладно, сегодня ты забьешь ему два мяча, и на этом закончим. Нет?

— Нет, Хорхе, нет… Не два. Я забью ему четыре.

Перед началом матча Уго подошел ко мне и заявил, что он не говорил тех слов, что считает меня настоящим феноменом. Но мне было уже все равно… Больше меня волновало то, смогу ли я выполнить обещание, данное Хорхе. И я наказал его четыре раза.

В первом случае я получил мяч справа и направил его в центр штрафной площади, где он попал в руку Уго Альвеса. Пенальти я пробил мягко в правый от Гатти угол, тогда как он бросился в левый.

Во второй раз я прошел с мячом по правому флангу, остановился в 4–5 метрах от углового флажка и по диагонали направился к центру поля. Руджери сфолил на мне, они на некоторое время отвлеклись, и я сразу же пробил. Мяч пошел верхом и опустился в дальний угол.

В третьем случае мне доставил мяч Паскулли как левый крайний. Я прошел по центру, он мне сделал великолепную передачу на границу штрафной площади. Я перебросил мяч через Абеля Альвеса и остановил его грудью. Затем я сместился вправо, и когда Гатти рванулся мне навстречу, мягко отправил мяч над ним в дальний угол.

И, наконец, мы разыграли «стенку» с Паскулли, я прошел по центру, и Абель Альвес ударил меня сзади по ногам; мне показалось, что я уже был в штрафной площади. Судья посчитал, что нарушение было за ее пределами, и назначил штрафной удар чуть правее от центра. Видаль встал перед Гатти, воспользовавшись тем, что Уго Альвес занял место рядом со штангой, и офсайда в таком случае не было. Я пробил сильно, и мяч влетел в верхний угол над вратарем.