Карл Барт - Введение в евангелическую теологию

• Название: Введение в евангелическую теологию
• Автор: Карл Барт
• Издательство: Центр «Нарния»
• Жанр: Религия
• Год: 2006
• ISBN: 5-901975-31-6

Швейцарский протестантский богослов Карл Барт (1886–1968) написал эту работу на излете академической карьеры, первоначально она была конспектом его лекций. В книге автор размышляет о том, что значит быть теологом и какова природа евангелической теологии. Он считал эту книгу своей «лебединой песнью», кратким отчетом в том, чему он учил и что отстаивал в области евангелической теологии.

Книга впервые публикуется на русском языке и будет интересна студентам богословских учебных заведений, служителям церквей и всем, кого интересуют богословие и религиоведение.

«Теология — это одна из тех, обычно именуемых "науками" человеческих попыток воспринята некий предмет или предметную облаете как феномен, причем тем способом, который они задают сами, понятв их смысл, описать их во всем многообразии их существовав На обложке использован фрагмент триптиха М. Грюневальда «Распятие» репродукция которого находилась в кабинете Карла Барта.

---

Проводя разграничение, следует сказать и другое: коль скоро теология должна служить — Богу в Его Слове, как Господу мира и общины, а тем самым и человеку, которого Бог любит и к которому обращается, — она не должна господствовать ни над Богом, ни над человеком. В первой из наших лекций мы уже слышали о подобающей ей скромности-, в конечном счете, она объясняется тем, что теология призвана служить. Эта скромность не исключает, но подразумевает, что теологическая работа может и должна совершаться в спокойной уверенности в себе. Нигде не написано, что племя теологов должно ползать, подобно червю, не смеющему, как поется у Гайдна в «Сотворении мира», оторваться от земли. Если оно не стыдится Евангелия, то не должно и ни перед кем извиняться за свое существование и оправдывать свое дело никакими онтологическими обоснованиями и прочими апологетическими или дидактическими ухищрениями: ни перед миром, ни перед общиной. Теологическая работа, именно как служение, должна совершаться с поднятой головой — или не совершаться вовсе! Но нельзя ею заниматься и для того, чтобы в общине или в мире, перед внешне менее учеными и искушенными в деле Евангелия или, — это, наверно, главное, — перед другими теологами предстать умником и всезнайкой, одержать над ними верх и вновь оказаться первым. Требуя от теолога служения, Слово Божье не позволяет ему (не говоря уже о том, чтобы требовать!) потрясать этим Словом, чтобы предстать перед всеми простецами intra et extra muros ecclesiae [4]более понимающим и превосходящим их в этом деле, изображать из себя некий авторитет. Это означало бы, что теолог мнит желательным и возможным владеть этим Словом, а значит, и предметом своей науки. Но тогда Слово перестало бы быть предметом этой науки; тогда все начинание теолога стало бы беспредметным и потому бессмысленным. Действительно, «слушающий вас Меня слушает» (Лк 10:16); но это не означает учреждения некоего «папства книжников», как выразился однажды А. Шлаттер [5](schlatter). Ибо те, кому адресовал свои слова Иисус, несомненно, не были торжествующими попиками и тем более — коронованными или некоронованными папами, но были людьми, которые по приглашению Иисуса сели на самое скромное место за Его столом, чтобы в лучшем случае Он Сам их поднял и опять-таки Сам пересадил на более почетное место. «Всезнайки» и «умники» в деле Слова — это именно те люди, которые видят, что Слово распоряжается ими, а не они им; что они должны служить ему, а не оно должно служить им и содействовать в осуществлении их явных или тайных притязаний на власть, даже если таковые рождаются из самых благих намерений. Эти люди понимают: может случиться так, что кто-нибудь малый в общине (вроде знаменитой «старушонки» [6]!) либо некий странный чужак или посторонний в каком-либо важнохм отношении может лучше разбираться в том, о чем идет речь, нежели они со всей их искушенностью во всех дисциплинах, и что вместо того, чтобы их научить, они смогут научиться от них. Пока же они делают все, что от них зависит, предаваясь молитве и учению: с поднятой головой — молодцы, способные радоваться своему занятию, — именно потому, что совершаемое ими они должны совершать в особой, только им данной свободе и в особой, только им подобающей чести быть диаконами. Им вверена именно эта диакония, непритязательная, как все прочие, — диако-ния их малого богословского знания.

Но что означает это высказывание: смысл теологической работы есть ministerium verbi divini — служение Слову Божьему? Будем всегда помнить о следующем: как дело Божье есть Его свободное дело благодати, так и произнесенное в этом деле Слово есть Его свободное слово благодати. Свободное, потому что это Его собственное, собственной силою звучащее и создающее себе слушателей Слово, которого ни человек, ни община, ни теология не могут присвоить, воспроизвести и повторить. Часто цитируемое краткое резюме ко второй части из первой главы Гельветского Исповедания [7], составленного Г. Буллингером: praedicatio verbi dei est verbum dei [8], - не является уравнением, а в соответствии с контекстом означает: «Когда сегодня Слово Божье… возвещается (annuntiatuf) в Церкви, мы верим, что при этом возвещается и воспринимается верующими само Слово Бога (ipsum dei verbum)». В этом единстве, которое должно быть узнано верой, одно дело — Слово, произносимое самим Богом, и другое дело — возвещающее это Слово слово человека. О пресуществлении первого во второе или второго в первое не может быть и речи. То, что в действительности может и должно совершаться со стороны человека, есть annuntiatio, возвещение Слова Божьего. Именно о его возвещении, в котором оно само призвано отразиться и отозваться, идет речь в praedicatio: именно в этом, вообще говоря, заключается смысл служения, в частности, богословского.

Особое служение теологии Слову Божьему, — которое все-таки нужно отличать от всего остального, что совершается в общине, — лучше всего описать следующим образом: в отношении проповедования, наставления и душепопечительства, которые не есть ее дело или не являются им непосредственно, теология должна ставить вопрос об истине, чтобы определенным образом с этой стороны прояснить это дело, в чем оно, безусловно, нуждается. Распоряжение Словом Божьим не находится в ее власти и не может быть ее задачей. Ее задача — содействовать всему церковному провозвестию как свидетельству второго порядка в том, чтобы оно стало как можно более чистым зеркалом Слова Божьего, его как можно более ясным эхом. Ведь это свидетельство второго порядка никогда и нигде не может быть столь совершенным, чтобы его не нужно было больше ставить лицом к лицу с вопросом об истине.

Например, вовсе не само собой разумеется, что христианская община в своей жизни, во всех своих начинаниях и учреждениях, должна служить Слову Божьему, а не Слово Божье должно служить ей, вкупе со всеми ее начинаниями и учреждениями. Теология призвана постоянно и всеми способами напоминать об этом общине.

Далее, вовсе не само собой разумеется, что связь церковного провозвестия со свидетельством Ветхого и Нового Завета не только признанна, но и практически действенна и таковой останется. Теология должна постоянно напоминать общине об этой связи и поощрять ее к освобождению от любых других связей.

Далее: то, что община должна возвещать миру, есть Слово Божье, а не одно из многих, существующих в мире и каждый раз заново вторгающихся в общину слов; причем это Слово есть обращенное к человеку, всерьез направленное к нему Слово, — в конечном счете, как свободное слово Божьей милости. И в действиях и бездействии, речи и молчании общины оно слишком легко может с той или другой стороны ослабиться, замутниться, подвергнуться отрицанию. Обязанность теологии — внести сюда ясность со всех точек зрения.

Провозвестие Слова Божьего может утратить свое средоточие и свои очертания в общине еще и потому, что перестанет прямо и отчетливо пониматься и провозглашаться как Слово Бога, произнесенное в истории Израиля и Иисуса Христа. Теология призвана помочь общине тем, что она, со своей стороны, сосредоточенно и всеохватно провозглашает его именно как такое конкретное Слово.

Церковное провозвестие, когда оно совершается должным образом, с необходимостью проходит по тому уклону, который неоднократно упоминался в этих лекциях: сверху вниз, из светлой жизни Бога — в мрак или полумрак коллективной или индивидуальной человеческой жизни. Теология призвана показать ему пример этого движения, сделать его значимым и желанным — как закон и свободу intellectus fidei. Церковное провозвестие может страдать, с одной стороны, от излишней многогранности, нездорового расширения, а с другой стороны — от столь же нездоровой однобокости и узости тематики: в первом случае это происходит вследствие либеральной размягченности и распыленности, во втором — вследствие конфессионального, а также библеистского или литургического окостенения и замкнутости. Перед лицом той или другой опасности, а как правило, — перед лицом их обеих одновременно, теология должна призывать к сосредоточенности и открытости. Церковное провозвестие всегда и везде, более или менее явно, определяется также местными, национальными, региональными, классовыми и расовыми традициями и распространенными предрассудками, не говоря уже о случайности и произвольности ситуаций, определяемых чисто индивидуальными факторами. Сопротивляясь им, теология призвана стоять на страже чистоты христианской вести и отстаивать ее вселенский, кафолический и универсальный смысл и характер.

Где ведется теологическая работа, там всегда, — в некотором здоровом напряжении к ходу и протеканию церковного бытия, никому не в угоду и никому не во вред, но непременно, коль скоро эта работа своим критическим вопрошанием служит Слову Божьему, — по всем этим и подобным линиям необходимо достигнуть ясности. По жизни и деятельности любой Церкви (будь то национальная или свободная Церковь! [9]) заметно, проводится ли в ней такое прояснение, а значит, ведется ли в ней теологическая работа или нет, принимает ли она служение теологии, или же весь собранный в ней народ или народец, все его епископы или другие руководители в некоей мнимой духовной витальности и уверенности придерживаются того мнения, что они могут обойтись без теологии, могут не хуже, а возможно, и лучше прожить без нее. Может случиться, что в этом последнем случае христианство и так называемое образование разойдутся, — разрыв, против которого столь страстно предостерегал Шлейермахер! Но может быть, этого и не случится, а если и случится, то это будет не самым плохим из того, что могло бы произойти. Плохим, — более того, наихудшим, — было бы, если бы без диаконической помощи теологии вопрошание об истине вообще заглохло бы в христианстве, а вследствие этого и сама истина, — о которой надлежит вопрошать, если хотят ее узнать и исповедовать, — отделилась бы от христианства. Ответственность теологической работы в пространстве Церкви велика. Но не менее велика и ответственность Церкви за то, чтобы в ее пространстве совершалась серьезная теологическая работа.