Всеволод Волин - Неизвестная революция 1917-1921

• Название: Неизвестная революция 1917-1921
• Автор: Всеволод Волин
• Издательство: НПЦ «Праксис»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-901606-07-8

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась. Для Волина Российская революция не сводилась к деяниям Керенского и Ленина, социал-демократов, эсеров или даже анархистов. Она представляла собой взрыв массового недовольства и массового творчества, стихийный, незапланированный и неполитический — подлинную социальную революцию, какую за полстолетия до того предвидел Бакунин.

Будучи великим народным движением, «восстанием масс», Российская революция нуждалась в Волине, чтобы иметь свою историю, рассмотренную «снизу», как сделали Кропоткин и Жан Жорес в отношении революции во Франции. «Все огромное множество людей вышло наконец на авансцену», — писал Жорес о 1789 годе. То же самое можно сказать о России периода 1917–1921 годов, когда в стране совершались глубочайшие перемены, которые затрагивали все сферы жизни и в которых важнейшую роль играли простые люди. Аналогичные процессы происходили и в Испании в 1936–1939 гг. Именно в России и в Испании имели место величайшие либертарные революции двадцатого века — децентралистские, спонтанные, эгалитарные, осуществлявшиеся не какой-либо одной партией или группой, а прежде всего самим народом.

Наиболее выдающаяся черта этой «неизвестной революции» состояла, по Волину, в децентрализации и рассредоточении власти, спонтанном образовании автономных коммун и советов и в возникновении самоуправления трудящихся города и деревни. Действительно, все современные революции сопровождались созданием комитетов на местах — фабричных и домовых, образовательных и культурных, солдатских, матросских и крестьянских, — которые рождались из расцвета прямого действия низов. В России народными органами прямой демократии были Советы — пока большевики не превратили их в инструменты централизованной власти, подсобные структуры нового бюрократического государства.

Таков основной тезис Волина. Он подробно описывает усилия рабочих, крестьян, интеллигентов, стремившихся создать свободное общество, Основанное на принципах местной инициативы и автономии. Широкое освещение получает в его книге либертарная оппозиция новой советской диктатуре, главным образом, в Кронштадте и Украине. С глубокой симпатией рассказывает автор о махновском движении, не замалчивая, однако, и его негативные черты, такие, как пьянство Махно или образование вокруг него своего рода военной камарильи. (Как уже отмечалось, Волин расходился с Махно по вопросу об «Организационной платформе», и противоречия между ними так никогда и не были полностью изжиты.)

Тем не менее, книга Волина не лишена и некоторых недостатков. Говоря о предыстории российского революционного движения, автор лишь мимоходом упоминает о великих крестьянско-казацких восстаниях XVII и XVIII веков, не принимая во внимание их ярко выраженный антигосударственнический характер. Несмотря на все свои «примитивные» черты, восстания Разина и Пугачева являлись все же антиавторитарными выступлениями, борьбой за децентрализованное и эгалитарное общество. Далее, как это ни странно, Волин совсем не пишет об анархистах в главе, посвященной революции 1905 года, хотя именно тогда российские анархисты впервые выступили как серьезная сила, игравшая важную роль в происходивших событиях. (Стоит вспомнить, что Волин был в то время социалистом-революционером и перешел на позиции анархизма лишь в 1911 г.).

Описание Волиным социальной революции 1917 года также требует дополнений. Очень мало говорится в его книге о рабочем и крестьянском движении за пределами Кронштадта и Украины; игнорируются анархисты-индивидуалисты, интересная, хотя и относительно небольшая группа; не отражена и роль женщин в анархистском и революционном движении. А ведь именно женщины — в очередях за хлебом и забастовочных пикетах, на демонстрациях, на баррикадах и в партизанских отрядах, убеждавшие солдат и своих товарищей по работе, создававшие бесплатные школы и детские сады, охваченные всеобщим стремлением к обретению достоинства и равенству — играли главную роль в той самой «неизвестной революции», которая находилась в центре внимания автора.

Необходимо также добавить, что книга Волина страдает от стилистических погрешностей. По словам Джорджа Вудкока, Волин «не был прекрасным писателем в литературном смысле». Он имел склонность к многословию, и его история выиграла бы от большей сжатости. И тем не менее, несмотря на все свои недостатки, «Неизвестная революция» — впечатляющий труд. Это новаторское исследование малоизвестного аспекта Российской революции. За частичным исключением истории махновского движения Аршинова и истории большевистских репрессий Максимова, это единственная работа такого рода.

(с) А. Дубовик

---

А вот что передавала московская радиостанция (текст перепечатан в «Известиях» к сведению читателей):

«К обманутым Кронштадтцам.

Теперь вы видите, куда вели вас негодяи? Достукались! Из-за спины эсеров и меньшевиков уже выглянули оскаленные зубы бывших царских генералов. Всех этих Петриченок и Тукиных[132] дергают как плясунов за ниточку царский генерал Козловский, капитал Бурксер, Костромитинов, Ширкановский и другие заведомые белогвардейцы. Вас обманывают! Вам говорили, что вы беретесь за «демократию». Не прошло и двух дней — вы видите: на самом деле вы боретесь не за демократию, а за царских генералов, вы посадили себе на шею нового Вирена[133].

Вам рассказывают сказки, будто за вас стоит Петроград, будто вас поддерживает Сибирь и Украина. Все это наглая ложь! В Петрограде от вас отвернулся последний моряк, когда стало известно, что среди вас орудуют царские генералы Козловские. Сибирь и Украина крепко стоят за Советскую власть. Красный Петроград смеется над жалкими потугами кучки эсеров и белогвардейцев.

Вы окружены со всех сторон. Пройдет еще несколько часов, и вы вынуждены будете сдаваться. У Кронштадта нет хлеба, нет топлива. Все эти генералы Козловские и Бурксеры, все эти негодяи Петриченки и Тукины в последнюю минуту убегут, конечно, к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, — куда денетесь вы? Если вам обещают, что вас в Финляндии будут кормить, то вас обманывают! Разве вы не слышали, как бывших Врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали как мухи от голода и болезней? Такая же участь ожидает и вас, если вы не опомнитесь сейчас же.

Сдавайтесь сейчас же, не теряя ни минуты!

Складывайте оружие и переходите к нам!

Разоружайте и арестовывайте преступных главарей, в особенности царских генералов!

Кто сдастся немедленно — тому будет прощена его вина.

Сдавайтесь немедленно!

Комитет обороны Петрограда».

Подобные инсинуации содержатся и в другой радиограмме, отправленной на этот раз Петроградским Советом, текст которой опубликован в том же номере «Известий» со следующим кратким предисловием:

«Принятое радиостанцией «Петропавловска» нижеследующее радио еще раз подтверждает, что коммунисты продолжают обманывать не только рабочих и красноармейцев, но и членов Петросовета.

Но обмануть революционный гарнизон Кронштадта и его рабочих им не удастся».

Наконец, 5-й номер «Известий» от 7 марта приводит новую и очень длинную радиограмму из Москвы.

Газета комментирует ее в заметке, озаглавленной «Продолжают клеветать», и опровергает большевистские инсинуации в следующих выражениях:

«Здесь, оказывается, работают, как старается убедить радиовестник «Роста», и Антанта, и французские шпионы, и белогвардейцы, и царские генералы, и меньшевики, и эсеры, и эстонская буржуазия, и финляндские банкиры, и Антантовская контрразведка, словом, весь мир ополчился на бедных коммунистов.

Мало того, они уверяют петроградских рабочих, что «французские агенты и бывшие царские офицеры пробрались в Кронштадт и посредством золота развращали несознательные элементы».

Вот, подите же, а мы, кронштадтцы, об этом ничего и не знали!

А на случай, если бы эти «факты» не убедили питерских рабочих, «Роста» сообщает такие ужасы: «Как раз в данный момент, когда в Америке вступает в управление новое Республиканское правительство, обнаруживается склонность вступить с Советской Россией в торговые соглашения, распространение провокационных слухов и инсценировка беспорядков в Кронштадте явно клонятся к тому, чтобы повлиять на нового американского президента и воспрепятствовать изменению американской политики относительно России. В это же время заседает Лондонская конференция, и те же провокационные слухи должны подействовать на турецкую делегацию, чтобы сделать ее послушной требованиям Антанты».

Вот до чего договорились растерявшиеся от неожиданного удара коммунисты: французские агенты привезли в Кронштадт золото для того, чтобы повлиять на американского президента и уступчивость турецкой делегации!

До чего смехотворен этот документ коммунистической глупости, что ниже мы его приводим полностью.

Это доставит кронштадтцам несколько веселых минут».

Сама радиограмма слишком длинна, чтобы цитировать ее целиком. Ограничимся несколькими типичными пассажами:

«2-го марта «Совет труда и обороны» постановил бывшего генерала Козловского и его сподвижников объявить вне закона, г. Петроград и Петроградскую губернию объявить на военном положении и всю полноту власти передать в Петроградском укрепленном районе Комитету обороны г. Петрограда […].

Весь гарнизон Красной Горки проклинает мятежников и рвется в бой.

В Петрограде полное спокойствие, и даже те немногие заводы, где прежде происходили собрания с нападениями отдельных лиц на Советскую власть, увидели провокацию и поняли, куда их толкают агенты Антанты и контрреволюции […][134].

Выступление, произошедшее на «Петропавловске», является, несомненно, лишь составной частью грандиозного провокационного плана, который, кроме создания для Советской России внутренних затруднений, должен расшатать ее международное положение.

Перед нами в данном случае провокационная работа мировой реакции Антантовских биржевиков, работающих по указке Антантовских контрразведок.

В России же главной фигурой, проводящей эту политику, является царский генерал и бывшие офицеры, которых деятельность поддерживают меньшевики и эсеры».

Во всех этих документах постоянно упоминается некий генерал Козловский, якобы подлинный лидер движения.

Действительно, в Кронштадте в то время находился бывший царский генерал по фамилии Козловский. Его направил туда как специалиста по артиллерии не кто иной, как Троцкий, привлекавший многих бывших царских офицеров в качестве военспецов на службу в Красной Армии. Поскольку этот деятель служил большевикам, они закрывали глаза на его прошлое. Но как только Кронштадт восстал, они воспользовались своим «спецом», превратив его в жупел.

Этот Козловский не играл никакой роли в кронштадтских событиях, так же как и его помощники, упоминаемые большевиками — Бурксер, Костромитинов и Ширкановский, один из которых вообще был простым чертежником. Но большевики ловко эксплуатировали их имена, чтобы осудить матросов как врагов Республики и представить их движение контрреволюционным. На все заводы и мастерские Петрограда и Москвы отправились агитаторы-коммунисты с призывами к пролетариату выступить против Кронштадта, «этого гнезда белогвардейских заговорщиков, руководимых генералом Козловским», и «поддержать, защитить рабоче-крестьянское правительство от кронштадтского белогвардейского мятежа».

Самому Козловскому оставалось лишь изумляться, когда он узнал, какую роль в событиях отводили ему большевики. Позднее он рассказывал, что комендант крепости, коммунист, бежал сразу же после создания Временного Революционного Комитета. Согласно уставу, его должен был заменить командующий артиллерией — а именно Козловский. Но поскольку с уставом этим больше не считались и на смену власти коммунистов пришел ВРК, Козловский отказался занять положенный ему пост. Тогда ВРК назначил комендантом крепости другого военспеца, некого Соловьянова. Что же касается Козловского, то ему поручили руководить техническими службами артиллерии. Его помощники, личности ничем не примечательные, также не принимали никакого участия в движении[135].

Ирония истории: силами, направленными на подавление Кронштадта, по приказу Троцкого был назначен командовать бывший царский офицер, знаменитый Тухачевский (расстрелянный впоследствии по распоряжению Сталина). Более того: все видные царские военспецы, перешедшие на службу большевикам, приняли участие в разработке плана осады и взятия Кронштадта. А кронштадтцы, цинично оклеветанные противниками, имели в своем распоряжении в качестве военных и технических специалистов лишь бесцветного Козловского да еще трех-четырех человек, ничего из себя не представлявших с политической точки зрения[136].

Кронштадтское движение началось стихийно. Если бы оно развивалось согласно заранее разработанному плану, то не развернулось бы в начале марта, в самый неблагоприятный момент. Действительно, спустя несколько недель, когда стаял лед, Кронштадт стал бы почти неприступной крепостью, располагавшей мощным флотом, и мог бы серьезно угрожать Петрограду. Получая снабжение извне, ему удалось бы не только очень долго продержаться, но и, возможно, одержать победу. Именно стихийность движения и отсутствие всякой подготовки, всякого расчета в действиях матросов дали шанс правительству большевиков.