Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №9 (2001)

• Название: Журнал Наш Современник №9 (2001)
• Автор: Журнал Наш Современник
• Жанр: Публицистика

---

1. Тяга человека к смене условий, поиск нового, неизведанного и, конечно, с надеждой на лучшее. Эта тяга рождается в подсознании, но желание перемен в последние времена чаще всего происходит от эгоизма и отсутствия опыта — инфантилизм, молодость... Это проблемы воспитания, проблема “отцов и детей”, вылезающая, как правило, в переходном возрасте. Деспотизм отцов? Или искусственное отстранение детства от дел, забот, бед взрослых? Ведь этой проблемы не было в больших крестьянских семьях, где трудятся с 3-летнего возраста, где все беды и радости “открыты” всем одинаково. Нет этой проблемы и у цыган, хоть их образ жизни большей частью паразитический. (Из-за их “устава” и “культуры”, которая рассматривает всех остальных людей, не цыган, как окружающую среду, которой нужно пользоваться.) Это большая нравственно-психологическая ошибка советской идеологии (и не только советской, это — заблуждение века) — изоляция детей от натуральной, трудной жизни взрослых под лозунгом “счастливое детство”. В детские головы закладывался инфантилизм будущих поколений. Но желание перемен не только от недостатка опыта. Желание перемен — это также расширение физического, эмоционально-душевного и духовного пространства. А для Руси, с ее необъятными просторами и неустойчивым, иной раз суровым, иной раз благодатным климатом (резко континентальным, непредсказуемым), желание перемен — это просто основная часть образа мышления, менталитета, как сейчас говорят.

2. Сюда же, в это свойство натуры, характера (повышенное желание перемен), как “компенсация” вписывается пониженное ощущение опасности от внешних воздействий (шапками закидаем). Это — наивная вера в “свободный рынок”; вера в западный образ жизни, западную цивилизацию, в печатное слово. Железный занавес усиливал и усугублял стремление узнать “правду” (если мы лучше, то зачем занавешиваться?) Города и улицы в честь членов политбюро, их портреты вместо икон, ложь СМИ, навязшая в зубах (как современная реклама). Твердое мнение, что КПСС держит народ в черном теле обманом, сами же руководители живут “при коммунизме”, а для сохранения режима держат сильный КГБ и армию. От всего этого — перестройка сознания: “нaши кpyгoм тeмнят и врут, от Запада идет информация по замалчиваемым проблемам, поэтому возможно, что они правы”. В те времена многим стало понятно, что главное свойство правильной социальности — полная открытость и доступность информации в экономической, политической и идеологической сфере. Стало ясно, что информация — нервная система организма, и если нервная система врет, то долго ли просуществует этот организм? Значит, социализм “неправильный” или он просто невозможен? Так собственное правительство с его охраной сделалось “внутренним врагом” народа в сознании распропагандированных обывателей.

3. С “повышенным желанием перемен” пересекается такая, уже внешняя причина, как необычайный рост новых развлечений, ощущений, соблазнов, удобств, которые в изобилии преподнесло нам “открытое” общество. Одновременно падает нравственность, так как теряется необходимость обращаться к Богу. Народ СОБЛАЗНЕН. (Вслед за Западом и Америкой.)

4. Прогресс — это и поточный труд, конвейер, разделение труда на все более мелкие процессы. Это иссушает душу — ведь сужение деятельности пропорционально сужению души. Мир стал узок и защищен теплыми стенами, горячей водой, электричеством. Исчез Раб Божий, исчезла тайна. Цивилизация ослепила и оглушила народы. Человек перестает ценить чужой труд просто в силу своего незнания и неощущения его. Нарушена не только “мера вещей” и их цена, но и мера душевно-духовных качеств, добра и зла. Нарушено функционально-духовное единство организма — государства. Отношения стали определять деньги и собственность (т. е. материя, а не духовность). Это новый тип рабства, когда свободу выбора резко ограничили заботой о “хлебе насущном”. Некогда остановиться и подумать, так как “трясти надо”. Прогресс — это своеобразная песнь гуманизму, похожая на похоронный марш. Это разрушение личности через поощрение эгоизма и прав человека, а не обязанностей, превращение человека в раба собственной плоти. Прогресс из человека делает машину, даже ее винтик. Все Божье в нем иссушается, из органической системы (где правит любовь) он превращается в механическую (где правит принуждение).

Видимо, это одно из последних испытаний человечества: “действительно я создан по образу и подобию Божьему или я машина?” Превращению человека в механизм способствует его собственная греховная природа. Противодействующее Божье начало создает перед ним массу ситуаций выбора, которые после ошибок превращаются в стрессовые. Стрессы по причине болезней, войн, бед — помогают ему выбраться из механического принуждения. Сильные духом выбираются, слабые... вплоть до суицида. Выбраться тяжело, СМИ, реклама, вся структура современных городов этому противодействуют. “Сатана там правит бал”.

Кроме перечисленных нравственно-психологических причин, пересекающихся с генетическими, есть более элементарные экономические, оборонно-политические и идеологические причины, разрушившие высокосоциальный организм — Русь. Большинство их знает и перечислять их нет смысла, но последнюю, идеологическую, главную причину не грех еще раз упомянуть, так как она породила остальные, нижестоящие. Это — постепенная утрата Русью “критической массы” Истины — Православия. И не так были страшны расколы, как дальнейшие неправославные действия по устранению их, ожесточающие обе стороны и удаляющие их друг от друга. Торопливость, забвение свободы выбора и, как результат, принуждение. КПСС, используя принуждение, создала еще более социализированный организм, чем царская Россия (конечно, большей частью вынужденно), но притеснением Православия уничтожало скрепы организма — уважение к друг другу — превращая организм в механизм, заменяя любовь — принуждением.

Второй существенный вопрос: можно ли было реконструировать “советский социализм” в новый, “истинный социализм”, заменяя постепенно отжившие “военные” нормы и законы новыми? Ведь вот Китай вполне успешно этим занимается. Увы, мы не Китай, все же европейское влияние на нас и в нас сильно. Всегда смотрели на Запад широко открытыми глазами, что-то перенимали, что-то нет. Но всегда любили примерить и собственноручно испытать любые изобретения, новшества, не отставая и сами в этом. К примеру, такое идеологическое изобретение Запада, как марксизм. Привился, существенно трансформировался, и сейчас ясно, что от этого учения мы никогда полностью не откажемся.

Во времена перестройки интеллигенция свою позицию высказала сразу же: “Поддержка перестройки — из-за невозможности высказаться. Отсутствие свободы слова и объединений — главная причина перестройки”. Конечно, свобода высказываться подразумевала свободу меняться в лучшую сторону. Но оказалось, что меняться в худшую сторону легче. Еще Сократ сказал: “спускаться по лестнице легче, чем подыматься”. Почти всех устраивала возможность паразитировать, жить на проценты (истории с МММ, “Чарой”, “Тибетом” и т. д.). Пышно расцвел криминал. Наивные (и автор в том числе) поверили в свободный рынок: “пусть выживает более умный, трудолюбивый, бережливый”. Уж больно надоел паразитизм, трудно различимый при социализме. Понять, что при современных средствах связи и информации, при современном уровне атеизма и морали свободный рынок — утопия, что его место заняла коррупция и мафия — времени и терпения не было.

Партийная элита, особенно в последние брежневские времена, “расширялась” в сторону эгоизма. КПСС и СССР стали синонимами. Из партии для народа она превратилась в организацию, где народ — для партии. Давно был забыт ленинский партмаксимум — требования аскетизма к партийным руководителям. Были ли похожи партработники на монахов? Возможна ли была “культурная революция” сверху — по замене всех партийных коррумпированных верхушек? — это вопрос к еще здравствующим Примаковым, Горбачевым, Лукьяновым. Снизу, на мой взгляд, “культурная революция” была невозможна.

С. Кара-Мурза считает, что единственный смысл частной собственности на средства производства и капитала — извлечение дохода из людей и получение процентов. Да, это справедливо для “морально больного” современного общества. Но не всегда так было, и не всегда так будет. И не надо ждать лекарства извне (большой беды). Можно попытаться вылечиться самому, создав условия для выздоровления. Мелкая частная собственность — как топор, станок, машина, телескоп, микроскоп — это продление своего тела, рук, ног, глаз для более экономичной или эффективной деятельности. Экономичная деятельность экономит ресурсы, эффективная — время. Крупная частная собственность — это продолжение тела не только физического, но и духовного. В современном обществе в это “продолжение тела”, как его энергия и ресурсы, входит и обслуживающий персонал. Но были и другие времена, когда работники в крестьянских семьях считались членами семьи, старообрядческие предприятия выдерживали конкуренцию благодаря спаянности и взаимной поддержке. Нечто подобное наблюдается и на некоторых японских предприятиях, где обслуживающий персонал — не энергия и ресурсы, а члены большой семьи. Частная собственность для православных — это только право распоряжаться ей по-Божески, “по правде”. (У Глазьева — “функциональная частная собственность — владение в интересах всего общества”.) Конфликту по поводу “честности” на право владения частной собственностью много веков — Нестяжатели и Иосифляне, и решился он в сторону последних. Владеть богатством, большой частной собственностью верующему человеку чрезвычайно тяжело — слишком большая ответственность и за нее, и за обслуживающих эту собственность людей. В этом был основной аргумент “нестяжателей” — слова Иисуса: “Легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому попасть в Царство Небесное”. В те далекие времена, и более поздние — крепостного права, всеобщей Веры, несравнимые с сегодняшними условиями выживания, большинство крестьян были довольны своими помещиками и полностью им доверяли (“барин нас рассудит”). Сейчас каждый хочет нести за себя ответственность, поэтому владеть “богатством” еще сложнее.