Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2003)

• Название: Журнал Наш Современник №1 (2003)
• Автор: Журнал Наш Современник
• Жанр: Публицистика

---

Сценарий был написан А. Котовым и Ю. Вышинским. Режиссерская работа — Ю. Вышинского. А начинается все — с кадров небывалой славы. С триумфа русского шахматиста. Буэнос-Айрес, матч на первенство мира. Александр Алехин сокрушил непобедимого Капабланку...

Не мною это подмечено, но самые тяжелые ошибки человеку свойственно совершать на немыслимом своем взлете, на самом гребне успеха. Вот где нужно быть особенно осторожным... Алехин не возвращается в Россию.

Потеря Отчизны — и бесконечная, до самоотречения, любовь к шахматам, к этому виртуозному искусству, в котором его трудно превзойти! Все это сложно и больно переплелось в Алехине. Не случайно он пишет: “Человек без Родины всегда одинок. Одинок в счастье, одинок в забвении, одинок в смерти” .

Все оставшиеся годы его будет преследовать тоска по России. Единственная нить, которая связывает его с прошлым, это только шахматы Чигорина (подарок Крыленко, который руководил в те годы шахматным движением в СССР и благословил Алехина на завоевание шахматной короны). С этими фигурками он не расстается до конца своей жизни.

Образ Алехина создавался как раз на противоречиях в характере — это было именно то, о чем я мечтал. Робость сменяется решительностью, приступы тоски чередуются с припадками гордости. Все должно держаться на внутренних жесточайших противоречиях, увы — свойственных гениям. И все — на сострадании к Алехину-человеку, на любви к нему — к нашему соотечест­веннику...

Очень большие возможности были даны мне самим сценарием. Особенно — в сцене сеанса вслепую на тридцати двух досках. Против тридцати двух фашистских офицеров. Как же Алехин презирает и ненавидит своих соперников с их арийской спесью! И как его поведение на сеансе оценено потом немецким генералом? “Дерзость!.. Ваше место за колючей прово­локой!”

Этот эпизод по сюжету гениально замкнут с другим эпизодом — Алехин узнает, что война окончена полной победой Советского Союза. И вот на смену радости за страну приходит трагическое понимание своей полной непричастности к этой победе... Там, за тридцатью двумя досками, он, русский человек, фашистов победил. А вот основную битву — ее оставленная им Родина выигрывала в тяжелейших испытаниях без него. Когда он, Алехин, сидел здесь, был в стороне и не имел никакой возможности помочь своей стране, своему народу... Теперь там — грандиозный праздник, к которому он, добровольный изгой, не приобщен. Он — чужой там, на Родине.

И вот в захолустном уголке Португалии состарившийся на чужбине Алехин готовится за своей чигоринской доской к матчу с Ботвинником. Он хочет выиграть, хочет играть — непременно в Москве! И он умирает — легко, спокойно, перед самым долгожданным возвращением в Россию. Умирает с уверенностью человека, которому судьба подарила наконец-то возможность исправить неверный шаг, подвести итог его горестной судьбы!

До сих пор благодарен кинематографу, что он подарил мне встречу с реальной гениальной личностью. И благодаря этой работе над трагическим, вечно тоскующим образом великого, бессмертного Алехина многие, очень многие вещи открылись для меня в новом свете...

Я снимался вместе с Всеволодом Якутом, он играл роль Ласкера. Ласкера, лишенного нацистами Родины, который прекрасно понимает Алехина, лишившего себя Родины. От Якута я и получил приглашение в Москву. Всеволод Семеныч, правда, долго присматривался ко мне. Только потом уже позвал показаться главному режиссеру Театра имени М. Ермоловой — Владимиру Андрееву. И решилось все, в общем-то, за пятнадцать минут. Опять — случай.

Приехал я в Москву, показался Андрееву — и прослужил в Ермоловском театре пять лет... Да, перебраться в Москву я мог и раньше. Предложений к тому времени было уже несколько. А вот решился на это — не сразу. В частности, о переезде был у меня когда-то разговор с Олегом Ефремовым. Честно говоря, мы не поняли тогда друг друга. И я вернулся в Саратов. Но с Владимиром Андреевым у нас все получилось быстро и просто. Мы сразу ощутили духовную близость. И она не покидает нас до сих пор.

В Москву мы, семьей, переехали в 1980 году. И здесь без жилья особо не бедствовали. Жили сначала в общежитии на 3-й Тверской-Ямской. Дверь в нашу комнату не закрывалась — много было новых знакомств, гостей, песен, танцев, веселья. Андреев пообещал, что получу я квартиру через год — мы получили ее уже через 10 месяцев.

Часто слышу такой вопрос: что для меня важнее — театр или все же кино? Для меня театр — это мой дом, а кино — это гостиница, где ты пропи­сываешься временно. Но возвращаюсь-то я всегда — в театр. И всегда — с удовольствием. Театр никогда не умрет, потому что нет ничего прекраснее живого дыхания актера. Если в кино ты можешь выложиться в дублях — и все остальное от тебя уже не зависит, то в театре изволь каждый день выкладываться на полную катушку — и на глазах у зрителей. Театр отбирает больше — и больше дает.

Но есть у кинематографа одно, не менее мощное, свойство. Оно способно раздеть актера догола — за счет крупных планов выявить такие вибрации души, которые редко прочитываются в театре. И все же театр — более загадочное искусство. В нем больше необъяснимого, живого и вечного. Оно в меньшей степени подвержено технологическому процессу.

Однако я не провожу такой уж резкой границы между работой в театре и работой в кино. Как-то Жана Габена спросили, что лежит в основе кине­матографа. Он отметил три фактора: во-первых — сценарий, во-вторых — сценарий и в третьих — сценарий. Если есть мощная первооснова, если заложен в тексте полноценный характер, то неважно, где именно ты его сыграешь — в театре, в кино, на телевидении... И, работая над ролью, о зрителе думаешь далеко не в первую очередь. Постичь характер героя, эпоху, найти точный образ, пластику — много всего стоит первым номером. Но в итоге — все равно все сводится именно к зрителю. К его оценке, к его восприятию. И, может быть, в меньшей степени — кинокритиков и театроведов. Такая получается последовательность...

А самое главное в творческой судьбе любого актера — это талантливый режиссер. Вот — истинная благость. У каждого актера в работе над ролью есть изначально некая заданность, она диктуется ему и драматургией, и, конечно же, режиссером. И мало кого из актеров раскрывают с точки зрения его собственной сути. Очень часто режиссер проходит мимо актерского миропонимания, не особенно в него вглядываясь: раз — и проехали... Может быть, актер всю свою жизнь занят тем, что ищет своего режиссера... Если говорить о себе, то мне особенно хорошо работалось с Валерием Ланским, с Евгением Матвеевым, Владимиром Меньшовым. Однако хотелось попробовать и себя в режиссуре.

Эта мечта тоже со временем сбылась. Фильм “Только не уходи” — мой режиссерский дебют. Теперь можно сказать, что сценарий был не из лучших. Да и тема — не моя. Но сам процесс съемок был потрясающим. По крайней мере, для меня.

“ГЕН ЗАЩИТЫ”

Признаться, в киносценарии фильма “Мужики!” я ничего особенного поначалу не увидел. Трижды отказывался от участия в съемках: прочитал — так, какая-то мелодрама. Потом искал новые причины, чтобы отказаться.

Их, причин, действительно было много. В то время был я сильно загружен. И много поступало других предложений, других сценариев. Некоторые из них казались мне куда более интересными. Не проникся я сразу духом этого фильма, его атмосферой. А потом — одна кинопроба, другая. Разговоры... Работа с режиссером Искрой Бабич позволила многое переоценить. Наши отношения отнюдь не были простыми, но тем не менее сумела она заразить меня идеей фильма. Знакомство с человеком, подлинная судьба которого легла в основу сценария, — эта встреча как раз многое и решила.

Мой герой Павел Зубов умеет сострадать другому человеку, при том, что есть у него в характере нечто наносное, вступающее в конфликт с отцом — носителем корневой нашей основы. Несдержан он, может вспылить, нагрубить. Но в душе у Зубова все гораздо сложнее. Преобладают в нем душевная доброта, совестливость, честность. Он человек чистый, надежный...

Только уже во время съемок пришло ко мне ощущение реальности происходящего: я начал понимать правду этого человека — логику поведения, мотивы его поступков... Очень близкий мне характер и редкостно интересный!

Помню, после выхода на экран “Мужиков” на мой адрес пришло огромное количество писем со всей России! Чаще всего писали дети, которых бросили родители, или те, кого оставил отец и воспитывала одна мама. Ребята-полусироты приглашали в папы — отождествляли меня полностью с героем фильма, просили удочерить, усыновить, чтобы жить всем вместе, в той семье, которую они увидели в кино. Взрослые просили помощи, совета — спрашивали: “Что делать? А как поступили бы вы на моем месте?”. Писем было — тысячи, многие из них до сих у меня хранятся. “Спасибо вам, Александр Яковлевич, за фильм “Мужики!”. Мы посмотрели, и с нами случилось невероятное: фильм объединил семью”. Или вот: “...посмотрел картину — и все во мне перевернулось. Я вернулся в семью и сейчас счастлив. Спасибо вам большое”.