сборник - Зодчие Москвы XV - XIX вв.

• Название: Зодчие Москвы XV - XIX вв.
• Автор: сборник
• Издательство: "Московский рабочий"
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1981

В книге, содержащей рассказ о наиболее выдающихся зодчих начала XX в. и советского времени, чья жизнь и творчество связаны с Москвой, приводится ряд адресов, позволяющих пользоваться ей как путеводителем.

Предназначена для широкого круга читателей. .

---

В культовом зодчестве начала XVIII столетия особо следует выделить церковь Архангела Гавриила (Меншикова башня), построенную в 1707 г. архитектором И. П. Зарудным. Традиционная композиция церкви — "восьмерик на четверике" — сближает ее с постройками XVII века, но ее завершение в виде шпиля 30-метровой высоты со скульптурой ангела (шпиль существовал до пожара 1723 г.) и обильные лепные украшения в характере европейского барокко говорят о новых тенденциях в архитектуре, пришедших вместе с реформами Петра.

Меншикову башню отличают смелость решения высотной композиции, оригинальное применение ордерных деталей, торжество светского начала. Вместе с тем это образец переходного периода между барокко XVII века и тем же стилем первой половины XVIII века.

В 1704 г. для упорядочения жилой застройки Москвы и для архитектурного выделения «знатнейшей» части города был издан указ, предписывающий строить в Москве и Китай-городе только каменные строения "по чертежу архитекторов" вдоль улиц, а не так, как это было принято в Москве, — "середь дворов". Позднее это предписание было распространено и на Белый город. Но новые требования выполнялись с большими трудностями, практически застройка по красной линии улиц велась только на магистралях, ведущих в Немецкую слободу — дворцовый центр столицы начала XVIII века.

В начале 30-х годов архитекторы И. А. Мордвинов и И. Ф. Мичурин начали работы по составлению нового плана застройки Москвы. В 1739 г. этот план, получивший название мичуринского, был утвержден и стал таким образом первым градостроительным документом Москвы XVIII века. По этому плану к Немецкой слободе, где возле Лефортовского дворца возводился архитектором Б. Растрелли крупный ансамбль Анненгоф и строились обширные дворцы придворной знати, вели спрямленные магистрали (Покровка, Басманная), застроенные каменными домами по красной линии. Для упорядочения планировки некоторые улицы и переулки были расширены и частично выпрямлены, часть городских кварталов укрупнена. План 1739 г. сохранял общую градостроительную структуру города и сеть его улиц.

К середине XVIII века московская архитектурная школа становится одним из важных элементов в развитии русской архитектуры. Ее отличие от петербургской школы, очевидно, кроется в социальной специфике этих двух столиц. Если Петербург к концу века представляет средоточие дворянско-бюрократической верхушки русского общества, то Москва сохраняет дворянско-помещичий уклад. Кроме того, Петербург строился, как говорят, от нуля, на пустом месте, над ним не довлело прошлое, и поэтому его зодчие могли смелее прокладывать новые пути в искусстве. Любопытным образцом богатого московского дома того времени является дом Апраксиных-Трубецких на улице Чернышевского, Построенный неизвестным архитектором в 1766–1769 гг. Это памятник эпохи развития барокко со всеми атрибутами стиля (обилие портиков, прихотливые изгибы стен, пышные декоративные и архитектурно-пластические детали, изумрудно-лазоревая раскраска стен). Самым разработанным фасадом, с выступающей овалом центральной частью, оказался фасад, обращенный в сторону парадного двора. Ко двору примыкал приусадебный сад. Таким образом, архитектор, выполняя требования о регулярной застройке улиц, выносит на красную линию главное здание, но при этом не отказывается от усадьбы, а лишь располагает ее позади главного дома.

Образцом культового здания эпохи барокко является церковь св. Климента, которая строилась в течение двадцати лет — с 1754 по 1774 г. Эта самая «петербургская» из всех барочных церквей Москвы и, по мнению некоторых исследователей, не имеет себе аналогий в московской архитектуре. С этим можно согласиться, если иметь в виду только главный объем церкви, увенчанный пятью куполами на высоких световых барабанах и обработанный сдвоенными коринфскими колоннами, сильно раскрепованным карнизом, наличниками и декоративной скульптурой. Если же иметь в виду всю церковь, то она сохраняет традиционный трехчастный план (колокольня, трапезная и собственно церковь) и в этом отношении является целиком московской.

Последние три десятилетия XVIII века в истории Москвы примечательны усиленным каменным жилым и общественным строительством. Ведущую роль в сложении архитектурно-пространственного облика столицы играли дворянские усадьбы. Именно к ним приложим термин "городская усадьба", если под ним понимать комплекс жилых и хозяйственных построек, принадлежащих одному владельцу и окруженных рядовой городской застройкой.

Классицизм, сменивший в эти годы барокко, мало отразился на планировке городской усадьбы. Пожалуй, только произошла более резкая типологическая дифференциация, обусловленная требованиями городского благоустройства. Появилось два типа городских усадеб: в первом — главный дом вынесен на красную линию улицы, а весь усадебный комплекс как бы спрятан внутри квартала, во втором — дом расположен "середь дворов", т. е. в глубине участка, и передний двор отделен оградой или решеткой от улицы, а все хозяйственные постройки находятся в прилегающих флигелях.

В Москве сохранилось большое количество городских усадеб обоих типов. Примерами первого типа могут служить уже упоминавшийся дом Апраксиных-Трубецких, дом А. Ф. Талызина (ныне Музей архитектуры имени А. В. Щусева в начале проспекта Калинина), дом М. П. Губина на Петровке (1799) и др., примерами второго типа — дом И. И. Барышникова на улице Кирова (1803–1804), дом И. Р. Баташова на Интернациональной улице (1797), дом-усадьба А. К. Разумовского на улице Казакова (1800–1801) и др.

И все же основную городскую застройку в Москве XVIII века составляли частные, «партикулярные» дома чиновников, купцов, мелкого и среднего духовенства, отставных военных, ямские и ремесленные слободы, к тому времени уже перебравшиеся на городские окраины. Все эти дома возводились вдоль красной линии улиц в силу регулирующих мероприятий и отчасти из-за уплотнения застройки.

Новые тенденции в развитии русской архитектуры последних десятилетий XVIII века сложились в единую систему композиционных приемов и средств классической школы архитектуры, несколько отличную от петербургской школы. Основоположниками классицизма в Москве были архитекторы В. И. Баженов, его ученик М. Ф. Казаков, И. Е. Старов. Творчество этих зодчих, как и их петербургских собратьев, питали одни и те же источники: изучение античной ордерной системы, которая была организующим и образным средством для архитекторов конца века. Однако изучение античности не давало ответа на вопрос, как применить ордерную систему к потребностям XVIII века. Поэтому архитекторы обращаются к теории и практике мастеров Возрождения, к творчеству Андрея Палладио, тонко интерпретировавшего ордерную систему. Строгость и лаконизм палладиевых зданий импонировал и петербургским зодчим, которые застраивали императорскую столицу. Одним из наиболее ортодоксальных палладианцев был Д. Кваренги. Московские зодчие более свободно обращались с канонами классицизма. Они работали в условиях старого, сложившегося города, который требовал других пропорций и других плановых решений. Наконец, зодчие Москвы строили за редким исключением не для государства, а для богатого и родовитого владельца. Отсюда более мягкая трактовка ордера, более «очеловеченные» пропорции, поиски материала, соответствующего климату, сложившемуся бытовому укладу. Одним из примеров такого свободного обращения с правилами классицизма, предписывающими общность, центричность плана и фасада, может служить дом М. П. Губина (М. Ф. Казаков). Это образец первого вида городской усадьбы. Главный дом по фасаду украшен симметричным портиком, который по правилам классической архитектуры должен подчеркивать центральный вход в здание с вестибюлем и лестницей на парадный этаж. Большие залы и гостиные симметрично располагались по бокам этой оси. Однако в доме Губина всего этого нет. Есть портик, но главный вход находится в торце, боковая лестница ведет к анфиладе парадных залов. Такое несоответствие фасада и внутренней планировки усадебного дома объясняется не только желанием владельца, но и тем, что дом поставлен на узкой улице. Таких примеров городских усадебных домов можно привести немало.

Центрическое решение фасада и плана чаще всего сохранилось в усадьбах второго типа. В этом отношении характерен дом-усадьба А. К. Разумовского, построенный в 1799–1802 гг. архитектором А. А. Менеласом. Этот дом интересен вдвойне: во-первых, потому, что это редкий памятник деревянного классицизма, сохранившийся от допожарной Москвы, а во-вторых, он является образцом полной идентичности плана и фасада. Портал в виде арки, перекрытой фронтоном и фланкируемой двумя портиками, акцентирует центр фасада. Здание поднято на высокий цоколь, на уровень которого к главному входу ведет наружная двухсторонняя лестница. Внутренние помещения, сейчас перестроенные, когда-то располагались симметрично по обе стороны от вестибюля.