Ольга Елисеева - Екатерина II. Зрячее счастье

• Название: Екатерина II. Зрячее счастье
• Автор: Ольга Елисеева
• Издательство: Мануфактура
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-93084-006-7

Эссе.

---

Итак, Екатерина предлагала новому избраннику сделку, чисто немецкую по своей сути, так как заплатить за его труды она намеревалась собой. В зените своего 45-летия, здравая, рассудительная, немолодая женщина вела взвешенный политический торг. Однако претендент сразу смешал все карты. Он повел игру по совершенно непредвиденным правилам — потребовал от императрицы отчета в ее далеко небезупречном поведении, затем руку и сердце, а потом обрушил на Екатерину такой шквал своего долго сдерживаемого чувства, что под его напором и она не устояла на позиции холодного рассудка.

«Какие счастливые часы я с тобою провожу… — говорит Екатерина в одной из ранних записок Потемкину. — Я отроду так счастлива не была, как с тобою. Хочется часто скрыть от тебя внутреннее чувство, но сердце мое обыкновенно пробалтывает страсть. Знатно, что полно налито, и оттого проливается».[70]

Потемкин получил не только «Чистосердечную исповедь» — т. е. покаяние Екатерины и ее объяснение, почему она так долго металась от одного мужчины к другому в то время, когда рядом был молчаливый преданный рыцарь. 30 мая 1774 г. состоялось их тайное венчание в церкви Самсония, что на Выборгской стороне. Память об этом событии осталась в семейных преданиях нескольких русских и польских дворянских фамилий (Воронцовых, Голицыных, Чертковых, Энгельгардт, Самойловых и Браницких) чьи предки присутствовали во время обряда в храме. Эти рассказы собрал и изучил известный русский публикатор конца прошлого века Петр Иванович Бартенев.[71] Версию о браке Екатерины II и Г. А. Потемкина подтверждает их переписка, где они часто именуют друг друга «мужем» и «женой», «дорогими супругами», соединенными «святейшими узами», а также посылают поздравления с неким «собственным праздником», ведомым только им.

В отличие от Орлова, желавшего гласного и открытого союза с императрицей, Потемкин согласился на тайный брак. Почти никто при дворе не знал о венчании. Это делало положение нового фаворита очень двойственным. Муж по сути, он должен был на людях играть роль любовника. Такая крайне необычная ситуация, естественно, не доставляла Григорию Александровичу никакого удовольствия. Ради возможности провести лишний час в обществе любимой женщины, к тому же своей законной супруги, ему приходилось преодолевать тысячи трудностей: вставать раньше придворных истопников и лакеев, ждать, пока императрица, поминутно рискуя быть замеченной, доберется до его комнат, или самому под покровом ночи прокрадываться в ее спальню. Игра для 16-летних влюбленных, а не для солидных политиков, двигавших по карте Европы многотысячные армии и взвешивавших на ладони войну и мир.

И все же они вынуждены были в нее играть, чтобы не оскорбить представления придворного общества о приличиях, афишируя свои отношения. Однажды Потемкин не смог во время отделаться от вечернего гостя — своего старого университетского однокашника Дениса Ивановича Фонвизина — и императрица три часа прождала мужа на сквозняке в коридоре перед своей комнатой. В другой раз Потемкин подарил Екатерине маленькую собачку. Вбежав утром вместе с горничной в спальню императрицы, животное учуяло запах любимого хозяина, начало радостно тявкать и в восторге кататься по кровати. Екатерина, по ее словам, «чуть не умерла со стыда».

Еще труднее было политическое положение Потемкина. Придворные партии видели в нем преходящую фигуру, вся сила которой основывается на переменчивой сердечной привязанности императрицы. Они не понимали, почему Григорий Александрович получил от Екатерины так много власти, по сравнению с прежними фаворитами, и всячески старались напомнить новому случайному вельможе, где его место. Неудивительно, что Потемкин в таких условиях внутренне терзался, а на людях проявлял надменность и высокомерие по отношению к придворной публике. С годами он научился сдерживать себя, но опыт и знание истинной цены отношения придворных пришли не сразу. За них ему пришлось заплатить серьезными душевными переживаниями.

Екатерина как могла сглаживала ситуацию, стараясь в чисто личных отношениях предстать перед возлюбленным в роли верной преданной жены. «Нет, Гришенька, статься не может, чтоб я переменилась к тебе, — писала она, — отдавай сам себе справедливость; после тебя можно ли кого любить? Я думаю, что тебе подобного нету, и на всех плевать. Напрасно ветреная баба меня по себе судит, как бы то ни было, но сердце мое постоянно».[72] «Батинька, мой милый друг, приди ко мне, чтоб я могла успокоить тебя бесконечной лаской моей».[73]

С ревнивым и вспыльчивым Потемкиным Екатерина вела себя очень тонко. Она понимала, чего стоит его «золотая голова» и до тех пор, пока взаимная страсть связывала их, старалась терпеть его бурные сцены и мелочные придирки. «Я верю, что ты меня любишь, — урезонивала она его, — хотя и весьма часто и в разговорах твоих и следа нет любви. Верю для того, что я разборчива и справедлива, людей не сужу и по словам их тогда, когда вижу, что они не следуют здравому рассудку… Хотя ты меня оскорбил и досадил до бесконечности, но ненавидеть тебя никак не могу… Милый друг, душа моя, ты знаешь чувствительность моего сердца».[74]

Если Орлов не был в полном смысле слова государственным человеком, то Потемкин принес с собой в жизнь Екатерины другую проблему. Новый вельможа в случае работал дни и ночи. Императрица, просыпаясь в 5–6 часов утра, и намереваясь посетить возлюбленного в его покоях, с досадой замечала, что он уже на ногах, а его секретари снуют по коридору с бумагами.

Талантливый политик и деятельный сотрудник, Потемкин кипел энергией, быстро учился и норовил все делать сам. Беда была не в том, что порученную работу он исполнял плохо — наоборот, Григорий Александрович блестяще справлялся со сложнейшими проблемами, но, к сожалению, слишком редко спрашивал позволения своей августейшей супруги. «Муж, пророчество мое сбылось, — с горечью писала в одной из записок Екатерина, — неуместное употребление приобретенной вами поверхности причиняет мне вред, а вас отдаляет от ваших желаний, и так прошу для Бога не пользоваться моей к вам страстью… Хотя бы единожды послушай меня, хотя бы для того, чтоб я сказать могла, что слушаешься».[75]

В таких условиях ссоры были неизбежны. Два одаренных политических деятеля с трудом уживались вместе, споры из кабинета переходили в спальню. «Дав мне способы царствовать, — пишет Екатерина о событиях 1774 г., когда Потемкин действительно помог ей сохранить корону, — отнимаешь силы души моей».[76] «Мы ссоримся о власти, а не о любви», — грустно замечала императрица в другом письме.

Как бы сильно Екатерина и Потемкин не любили друг друга, долго вытерпеть такой семейный ад, они не могли. Всему приходит конец. Потемкин сделал намеченную для него работу, а придворные группировки, почувствовав угрозу во все возрастающей власти нового фаворита, ополчились на него общим фронтом. И тогда Екатерина совершила страшный для женщины и единственно верный для государыни шаг. Все еще любя своего вспыльчивого героя, все еще очень страдая из-за их разлада, она решила пожертвовать им как фаворитом, удалив с поста случайного вельможи, и тем самым успокоить недоброжелателей Потемкина.

Зажав собственные чувства в кулак, императрица не посчиталась и с чувствами очень дорогого человека. Потемкин устроил цепь сцен, бросил двор, ускакал в Новгородскую губернию якобы на инспекцию крепостей… Пока он страдал и метался, Екатерина сохраняла внешнее спокойствие, ожидая, пока буря стихнет и разум возобладает в голове мужа.

Так и произошло. Императрица слишком хорошо знала людей: для Потемкина, как и для нее самой, главным в жизни было дело, и удаление от дела он переживал болезненнее, чем удаление от нее. Поэтому князь вернулся. Екатерина выиграла этот раунд. Она сохранила для себя блестящего сотрудника и ближайшего друга, но… потеряла возлюбленного.

9 «Французская» семья

Разрыв Екатерины с Потемкиным причинил душевную боль обеим сторонам. Однако именно с этого момента императрица обрела подобие семьи. Того спокойного и надежного места, где она могла расслабиться, быть самой собой, получить помощь, совет, душевную поддержку. С годами Екатерина и Григорий Александрович даже на людях стали держаться как женатая пара. «Десятилетняя разница в возрасте между ними, — пишет английская исследовательница И. де Мадариага, — значила все меньше по мере того, как оба они старели. К концу жизни Потемкина… он был велик сам по себе… Вероятно, его пребывание рядом с Екатериной в масштабах страны играло стабилизирующую роль. Отчасти от удовлетворял потребность русских в мужской власти».[77]

Что же это была за семья, где мужа и жену объединяла не любовь, а дружба? Не ложе, а кабинет? Ответить на поставленный вопрос невозможно, если не обратиться к тем изменениям, которые внесла в семейную мораль эпоха Просвещения. Философия, управлявшая умами образованного общества того времени, стремилась решительно порвать со «средневековыми» устоями семьи, Вольтер высмеивал «ханжество» и «лживость» церковных обрядов, соединяющих браком двух чужих друг другу людей ради преумножения богатств их родов и возвышения фамилий на социальной лестнице. Однако было бы ошибкой считать, что философы-просветители призывали вообще отказаться. Напротив, они внушали своим читателям лишь «трезвое» отношение к браку как к выгодной сделке и советовали просвещенным людям не, портя жизнь друг другу, искать любовь вне семейного круга. Супружеская же пара, по мысли французских «моралистов» нового времени, должна была стать союзом сугубо дружеским. Подобный стиль поведения уже настолько привился среди европейского дворянства, что супружеская любовь и верность считались почти неприличными и смешным.