Йоханнес Зиммель - Пятый угол

• Название: Пятый угол
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: Вече
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3082-4, 978-5-9533-3083-1

«Пятый угол» — знаменитый роман австрийского писателя Йоханнеса Марио Зиммеля, принесший автору международную известность.

Вторая мировая война. Проживающий в Лондоне немецкий банкир Томас Ливен необычайно умен, прекрасно изъясняется на английском, французском и, разумеется, немецком — чем не секретный агент? Однако, убежденный пацифист, он старательно избегает внимания любых спецслужб. Попав в лапы гестапо, он соглашается работать на германскую разведку ради освобождения, а позже — и на британскую за право вернуться в Лондон. Затем, добавив к своему послужному списку должность французского агента, Томас смиряется с судьбой и, пользуясь своим положением, старается спасти как можно больше людей.

---

Кристина Тролль по-прежнему обращалась к своему партнеру с холодной вежливостью «господин Ливен». Томас Ливен тоже обращался к своей партнерше с холодной вежливостью «фрейлейн Тролль». Бастиану он говорил:

— Отныне никаких сомнительных дел, слышишь? Всего можно добиться честностью и усердием. Порядочность, старина, уловил? Порядочность!

Бастиан только ухмылялся…

Унылым октябрьским вечером на виллу Томаса Ливена пришла маленькая запуганная женщина. Она бесконечно долго извинялась за то, что не предупредила о своем визите, не говоря при этом, как ее зовут и что ей нужно.

— …я так разволновалась, господин Ливен, так ужасно разволновалась, когда увидела вашу фамилию…

— Где вы ее увидели?

— В регистрационной книге земельного ведомства — там работает моя сестра. Мы с детьми по-прежнему живем в Фрайлассинге, туда нас переместили в 45-м. Нищета, теснота, крестьяне относятся к нам отвратительно, а теперь еще эта погода…

— Сударыня, — терпеливо сказал Томас, — могу я, наконец, узнать ваше имя?

— Эмма Бреннер.

— Бреннер! — Томас вздрогнул. — Вы — жена майора Бреннера?

Маленькая женщина заплакала.

— Да, господин Ливен! Жена майора Бреннера… Он так часто писал мне о вас из Парижа. Он так восхищался вами… Господин Ливен, вы знали моего мужа! Он что, был плохим человеком? Несправедливым?

— Если вы так ставите вопрос, фрау Бреннер, то это может означать только одно: ваш муж арестован, верно?

Всхлипывая, она кивнула:

— Вместе с полковником Верте. Вы ведь его тоже знаете…

— О боже, — сказал Томас. — И Верте?

— С конца войны они сидят в лагере Моосбург — и останутся там, пока не умрут от голода или холода…

— Успокойтесь, фрау Бреннер. Рассказывайте.

Рассказ маленькой женщины прерывался всхлипываниями. Положение Верте и Бреннера выглядело действительно безнадежным. Томас прекрасно знал обоих. Знал как порядочных людей, неприемлевших гестапо. Но в 1944 году адмирала Канариса сместили, и абвер перешел в подчинение к Генриху Гиммлеру. Верте и Бреннер стали вдруг людьми Гиммлера! И оставались ими, пока не пришли американцы и не арестовали их. Для американцев никакой разницы не было. Для них люди Гиммлера олицетворяли СД. А люди из СД были «угрозой безопасности» и автоматически подлежали аресту.

В лагере для интернированных Моосбург имелись досье на всех заключенных, которые подразделялись на различные категории. Время от времени эти досье путешествовали по кабинетам отделов, где пересматривались решения. Все новые и новые категории лиц выходили на волю. И только одна из них могла дожидаться освобождения до второго пришествия: категория «угроза безопасности».

— Не могли бы вы помочь мне? — всхлипывала фрау Бреннер. — Мой бедный муж… бедный господин полковник…

— Я посмотрю, что можно сделать, — задумчиво сказал Томас.

— Мистер Смит, — говорил он на следующий день агенту-анималисту американской военной контрразведки, который так стремился заполучить его в сотрудники, — я подумал над вашим предложением. Вы знаете так же хорошо, как и я, что творится в моей стране. Эта коричневая чума еще не искоренена. Она весьма живуча. Мы должны быть бдительными, чтобы не допустить ее возрождения…

— Означает ли это, — мистер Смит радостно вдохнул, — что вы все же решились работать на нас?

— Да, означает. Но только в одном-единственном качестве: борьба с фашизмом. Тут — да, но ничего другого. Если хотите, поеду по лагерям.

— О'кей, Ливен, — ответил мистер Смит, — договорились!

Следующие шесть недель Томас Ливен провел в разъездах. Он посетил лагеря для интернированных в Регенсбурге, Нюрнберге-Лангвассере, Людвигсбурге и наконец в Моосбурге. В первых трех лагерях он сутками изучал сотни дел, состоявших из плотно напечатанных машинописных страниц, с фотографиями заключенных и печатями агентов, проводивших допросы. Внимательно изучал бланки. Печати были примитивными, их можно было легко подделать. Так же примитивно были наклеены и фото. Использовались пишущие машинки самых разных фирм.

В первых трех лагерях Томас Ливен обнаружил тридцать четыре гестаповца, которых он знал и ненавидел еще во Франции, среди них шефа СД в Марселе гауптштурмфюрера Раля и нескольких его подручных. В лагере Раль заведовал культурой и пользовался всевозможными привилегиями.

И вообще Томас вскоре пришел к выводу, что самые большие негодяи в прошлом и здесь, в лагерях, снова пробрались на теплые местечки, устроившись на кухне, в больнице, в канцелярии. Многие из них стали «доверенными лицами», «представителями лагерной общественности» и терроризировали остальных. Они снова пролезли наверх.

— Тонкий у вас нюх, ничего не скажешь, — говорил Томас американцам. — Вы судите лишь по светлым волосам, голубым глазам и умению стоять навытяжку! С сегодняшнего дня присмотримся поближе к этим господам на теплых местечках…

Так и случилось.

Когда Томас Ливен 3 января 1947 года прибыл в Моосбург, он уже пользовался полным доверием обоих агентов секретной службы, сопровождавших его. Они проводили его в плохо охраняемый лагерный архив и оставили одного с делами на одиннадцать тысяч заключенных. И здесь Томас обнаружил трех членов СД, о которых у него сохранились самые скверные воспоминания. Нашел он, конечно, и досье на майора Бреннера и полковника Верте.

Вечером 6 января Томас покинул лагерь, унося под рубашкой акты на Верте и Бреннера. Жил он в небольшой деревенской гостинице. Вспомнив уроки гениального Рейнальдо Перейры из Лиссабона, он подделал содержимое обоих досье. Для начала он изготовил новый резиновый штемпель. Сапожным шилом и перочинным ножом он сперва осторожно удалил заклепки, удерживавшие фото; и отделил снимки от досье, растворив клей и убрав его кисточкой. Потом на принесенной пишущей машинке отстучал содержимое новых досье. Теперь они отличались от прежних, как небо от земли! Отныне Верте и Бреннер перестали быть исчадиями ада из СД, а превратились в безобидных, ничем не запятнанных офицеров немецкой военной администрации во Франции. Не было никаких оснований держать их под стражей, поскольку лица их категории были уже освобождены.

Утром 7 января оба секретных агента снова доставили Томаса в лагерь. На этот раз под рубашкой он пронес новые досье. Старые он спалил в печи комнаты, где проживал. Без особых трудностей ему удалось в течение дня вновь вернуть обновленные папки на их прежнее место. В тот самый ящик, из которого дела были изъяты. На этом его работа была завершена.

Бреннер и Верте вышли на свободу еще до конца января 1947 года. Но какими странными бывают причуды судьбы: к тому времени, как оба они вышли за ворота лагеря, сам Томас Ливен снова оказался за решеткой…

Произошло это так.

По окончании инспекции Моосбурга агенты секретной службы вместе с Томасом посетили лагеря в Дагау, Дармштадте и Хоэнашперге. Здесь содержались нацистские дипломаты. Томасу вновь удалось выявить несколько преступников из СД. Американцы выразили ему свою благодарность, и 23 января все они возвратились в Мюнхен поздно вечером. Томас устал, его довезли на машине до его виллы. Когда он отпирал садовую калитку, они уехали, помахав ему рукой.

В доме все окна были темными. Опять Бастиан где-то шляется, подумал Томас. Ни души. Войдя в холл, он обнаружил, что ошибался. В темноте что-то проскользнуло мимо него, и вдруг вспыхнул свет. Перед ним стоял американский военный полицейский, второй оказался сзади. Оба с большими пистолетами в руках. Из библиотеки вышел штатский, тоже вооруженный.

— Клешни вверх, Ливен! — приказал он.

— Кто вы такие?

— Си-ай-ди, — ответил штатский, — военная уголовная полиция. Вы арестованы! Мы уже пять дней вас здесь поджидаем.

— Я, видите ли, уже несколько недель находился в разъездах, выполняя задание вашего конкурирующего ведомства. Си-ай-си — борьба с шпионажем и политическими преступлениями.

— Молчать! Следуйте за нами!

— Минуточку, — сказал Томас, — предупреждаю вас. У меня много друзей в разведке. Я только что оказал им огромную услугу. Требую немедленных объяснений. За что меня арестовывают?

— Знаете ли вы некоего Бастиана Фабра?

— Да.

— А некую Кристину Тролль?

— Тоже. (Бог мой, ведь предчувствовал что-то неладное…)

— Так вот, они уже в тюрьме.

— Но за что, черт побери?

— Господин Ливен, вместе со своими друзьями вы обвиняетесь в покушении на генерала Лайнтона по заданию организации «Вервольф».

— Американского генерала Лайнтона? — Томаса охватил приступ смеха. — И как же, позвольте узнать, я собирался ликвидировать его?

— С помощью взрыва.

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Вам будет не до смеха, Ливен. Всем вам. Вы производите косметику, не так ли?