Максим Курочкин - Титий Безупречный

• Название: Титий Безупречный
• Автор: Максим Курочкин
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

Архитектон. Речь твоя хороша, Субурбий. Но заслуги Тития, о которых ты упомянул, — это только пятая часть тех заслуг, о которых ты умолчал.

Субурбий. Но это и была лишь пятая часть моей речи. Я прервал ее, чтобы набраться сил на оставшиеся четыре, которые превосходят первую, как четверо великанов превосходят силой одного карлика.

Титий. Что ж, если и карлик так хорош, не стоит тревожить его старших братьев.

Архитектон. Разве, Титий, тебе не приятно услышать о человеке, который остановил насилие в обитаемых космосах?

Титий. Не будь его имя Титий, я бы слушал, пока уши не стерлись от похвал.

Архитектон. Но его зовут Титий, и это ты.

Титий. Титий — громкое слово.

Архитектон. Ты недоволен тем, что ты Титий?

Титий. Ни радости, ни сожалений.

Архитектон. Ответ, достойный имени Тития, даже если Титий недостоин своего имени.

Обращается ко всем присутствующим.

Сегодня я решил покинуть пост Генерального Космического Бюро крата. Годы испытаний и борьбы не согнули мою спину, но сделали душу черствой, а мой язык готов вот-вот порваться вдоль. Чтобы высокий пост не потерпел ущерба, пришло время уступить власть более достойному.

Субурбий. Мы знаем, что Генеральный бюрократ тщательно взвешивает свои решения. Поэтому, скорбя о его преждевременной отставке, мы должны немедля подумать о преемнике.

Все. Титий! Титий!

Архитектон. Ты слышишь, Титий? Объединенные космосы кричат твое имя.

Титий. Объединенным космосам следовало бы хорошенько подумать, прежде чем драть глотки.

Архитектон. Узнаю твою манеру выражаться, суровый Титий. Но, говоря о преемнике, я тоже имел в виду тебя.

Титий. Я прекратил сто войн и помешал начаться еще пятидесяти. Я не стар, я могу работать без сна, мои силы лишь увеличиваются с каждой новой угрозой. Когда я в офисе, а в офисе я всегда, враги Человечества не смеют поднять голову. Я помирил народы, которые враждовали со времен Адама. Я накормил планеты, которые не хлебали досыта с тех пор, как изобретена ложка. Моим именем называют детей в 317 из 318 обитаемых космосах. И такому человеку вы хотите дать власть Генерального Космического Бюро крата? Где ваш разум, где осторожность, где знания о человеке, которыми так кичится наш век? Неужели вы забыли уроки истории? Кто поручится, что я не превращусь в собственную противоположность и не начну разжигать войны под предлогом их окончательного уничтожения? Кто измерил мою гордыню и тревожность? Кто знает силу моих страхов и глубину обид? Мне — власть Верховного бюрократа? Мне, человеку, безупречность которого кричит о его маниакальности? Мне, искусному дипломату и могучему стратегу? Мне, проведшему годы юности в самых страшных тюрьмах планеты тюрем? Мне, пережившему 1000 покушений? Мне, поднявшемуся из низов и сохранившему все привычки и манеры подонков? Мне — власть? Вы сошли с ума.

Архитектон. От благородного Тития я не ждал другого ответа.

Субурбий. Увы, о мыслях и замыслах людей мы вынуждены судить лишь по тому, что видят камеры наблюдения. Но все поступки каждого, от первого крика до этой последней минуты — под контролем. Не волнуйся, Титий, каждую твою улыбку мы увеличили до размеров футбольного поля, чтобы убедиться, что в ней нет скрытой угрозы. Все твои тайные взгляды, ночные крики изучены и описаны учеными не хуже дождевого червя. Мы знаем все. Тебя не в чем упрекнуть, Титий!

Титий. Вот лучшее доказательство нашей уязвимости! Вы проверили мои поступки, слова и жесты. Вы знаете, на каком боку я сплю, как чищу ногти, какой рукой расстегиваю штаны. Но если бы вы могли заглянуть в подвалы моих тайных снов… Вы нашли бы там запертые ящики с двойным дном.

Архитектон. Закон Объединенных пространств охраняет свободу и неприкосновенность мысли, как величайшую ценность. Человек не несет ответственности за свои видения.

Титий. Видения косят больше людей, чем все смерти вместе взятые и умноженные на самих себя.

1-й Бюрократ. Титий, мы уважаем тебя как специалиста в области угроз Человечеству, но в математике ты не силен.

Титий. Когда я говорю о видениях, которые убивают, я имею в виду не только кошмары тиранов, которые заканчиваются гекатомбами. Люди опасаются щедро сеять семена жизни, пугаясь смутных призраков… Я говорю о нерожденных.

2-й Бюрократ. Но ты-то сумел победить подобные страхи. 25 сыновей — неплохой результат для высшей лиги.

Титий. Я горжусь своими сыновьями. И скорблю о тех четырех, которые погибли, очищая мир от насилия.

Субурбий. Не будем сейчас об этом… Титий высказал аргументы против Тития, но все же он не снял свою кандидатуру.

Титий. Ты так считаешь, Субурбий?

Субурбий. Да, я считаю, что дело обстоит именно так. Чтобы не тратить время, предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы Титий занял пост Верховного бюрократа?

Бюрократы мысленно голосуют.

Субурбий. Титий, ты избран от имени Человечеств!

Титий. Беспечные! Титий слишком коварен, чтобы верить его саморазоблачениям, слишком велик, чтобы власть его была умножена, слишком горд, чтобы удовлетвориться всем. Поэтому вот мое первое и последнее решение в качестве Верховного бюрократа: Я добровольно покидаю этот пост и прошу Совет избрать своим главой человека, не отмеченного доблестью и умом. Того, кто не может зажигать сердца спекулятивной риторикой, кто убог для дерзких замыслов и малокровен для того, чтобы стать узурпатором. Прошу избрать Верховным бюрократом трудолюбивую мышь, старательного пигмея, двуногий копировальный аппарат… Я предлагаю Субурбия!

Субурбий. Меня?

1-й Бюрократ. Кто за то, чтобы Субурбий занял пост Генерального бюрократа Объединенных Человечеств?

Бюрократы мысленно голосуют.

1-й Бюрократ. Субурбий, ты избран от имени Человечеств!

Титий. Я рад, но не поздравляю тебя, Субурбий. Твое избрание — наш общий позор.

Субурбий. А я, Титий, поблагодарю тебя. Если бы не твоя нечеловеческая строгость к себе… Если бы ты не так высоко ценил свои таланты и настолько не брал в расчет мои… Я не имел бы ни малейшего шанса возглавить миры. Что, ж… По традиции Генеральный бюрократ, добровольно ушедший со своего поста, получает высшую награду — право на абсолютную частную жизнь. Никто из живущих не имеет того, что получите вы двое сегодня.

Титий. Мне не нужны награды. Я исполнял свою должность меньше минуты.

Субурбий. Тридцать четыре с половиной секунды.

Титий. И не ради наград сложил ее.

Субурбий. Кому, как ни тебе, знать правду.

Титий. Наблюдение не мешает моей личной жизни.

Субурбий. Вот тут позволь тебе не поверить, Титий. Все мы осознаем, что рой микроскопических камер-шпионов, который вьется вокруг человека, — это вынужденная мера. Человечества, скорбя, лишили человека права на уединение. Но иначе нельзя. Каждый из нас слишком опасен. Только полный контроль удерживает наш вид на краю гибели. Только боязнь мгновенного разоблачения сдерживает враждебные разумы от атаки. Но если бы можно было этого избежать, если бы нашелся способ обойтись без потери свободы…

Титий. Не надо лекций, Субурбий! Ты прекрасно знаешь, что я сам сделал все, чтобы каждый младенец в самом удаленном уголке пространств был встречен при рождении персональным полчищем летающих глаз. Плача, я сеял глаза-шпионы по всем землям пустоты. И горе той земле, которая отказывалась принять мое зерно… В крови встречала она свои рассветы. Кровью умывалась на ночь. Огнем и мечом я успокоил тех, кто противился ненасилию. В ненавистных глазах-шпионах я вижу спасение вида. Но я не лукавлю. Не думаю, что моя жизнь изменится после того, как за мной перестанут следить.

Субурбий. Изменится твоя жизнь или нет, это уже волнует только тебя самого. Ты на пенсии, Титий, и можешь предаваться наблюдениям. Нам некогда. Несите кубки.

Вносят два кубка.

Субурбий. Достойные Архитектон и Титий! Впервые сразу два Верховных бюрократа пьют этот код. Пейте и живите долго, свободные от нескромных взглядов.

Архитектон и Титий пьют из кубков. Космические бюрократы поздравляют их.

Архитектон. Титий, на два слова…

Архитектон и Титий отходят от Бюрократов, которые продолжают веселиться.

Архитектон. Титий, ты ослиный член. Зачем тебе понадобилось идти в отставку?

Титий. Я говорил — я боюсь себя.

Архитектон. Прекрати нести чушь. Нас теперь никто не слышит.