Антон Первушин - 108 минут, изменившие мир

• Название: 108 минут, изменившие мир
• Автор: Антон Первушин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48001-2

Книга известного российского писателя Антона Первушина рассказывает про подготовку первого полета человека в космос. Почему именно СССР, несмотря на технологическое отставание от США, смог первым запустить спутник и человека в космос? В книге впервые будет опубликовано правдивое описание полета, сделанное самим Гагариным, и выверенная, исторически точная запись полета с пояснениями происходящего.

---

Только после того как «пакет» отработал без замечаний, конструкторы смогли вздохнуть с облегчением. Ракета «Р-7» была допущена к полетам.

2.4 Поселок Ленинский-Байконур

Все работы по доведению «семерки» до летного образца проходили в авральном режиме. Это было связано с тем, что положение на международной политической арене обострялось, «холодная война» грозила перерасти в горячую фазу, и советскому руководству позарез нужно было получить «оружие сдерживания» – межконтинентальную ракету с термоядерной боеголовкой, способную долететь до территории США. Конструкторы, инженеры и простые солдаты, занятые в строительстве полигона Тюра-Там, действительно верили, что только «Р-7» сможет остановить заокеанского «агрессора» и предотвратить Третью мировую войну. Поэтому ощущали себя «фронтовиками» и спокойно мирились с бытовыми неудобствами во имя обороны своей страны. Кстати, половина строителей Тюра-Тама были ветеранами Великой Отечественной и не понаслышке знали, что такое сражаться за Родину.

Надежды, возлагавшиеся на «семерку», еще больше возросли после удачных комплексных испытаний ракеты «Р-5М» с атомной боеголовкой, проведенных 2 февраля 1956 года. Буквально черед неделю сборочный цех Опытного завода ОКБ-1 в Подлипках посетил Президиум ЦК КПСС во главе с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Главный конструктор Королёв устроил целую экскурсию, которая произвела сильное впечатление на руководителей Коммунистической партии – на фоне немецкой «А-4» новая советская ракета выглядела настоящим монстром. Проявил интерес к «Р-7» и один из учителей Королёва – знаменитый авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев. Он обошел макет ракеты несколько раз, потрогал тоненькие стержни нижних связей блоков, сел рядом на стул и, поразмыслив, сказал: «Она не полетит». Однако Хрущев «загорелся» новым делом и обещал всестороннюю поддержку.

Стартовое сооружение «Р-7», получившее название «Тюльпан», собрали на Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ). Туда же привезли полномасштабный макет ракеты, который позволял отработать технологию установки и заправки баков, а главное – имитацию подъема ракеты с требуемым нарастанием скорости посредством заводских подъемных кранов. По итогам этих испытаний комплекс разобрали и в августе 1956 года частями перевезли в Тюра-Там. В декабре туда же прибыла «примерочная» ракета 8К71СН.

Хотя члены Совета главных конструкторов периодически посещали НИИП-5, в полном составе они приехали туда только в феврале 1957 года, незадолго до отправки первого летного образца «Р-7».

Строительство Монтажно-испытательного корпуса полигона Тюра-Там («площадка номер два»)

К тому времени полигон изрядно вырос. В 2,5 км от стартового комплекса строители возвели здание Монтажно-испытательного корпуса (МИК, «техническая позиция», «площадка номер два»). В огромном зале (размеры МИКа составляют примерно 100x60 м) было проложено несколько рядов железнодорожных путей. На них устанавливались специальные тележки, на которые укладывались боковые и центральные блоки ракет. В зал свободно въезжал маневровый тепловоз (мотовоз), который доставлял специальные вагоны с отдельными ракетными блоками. Разгрузку осуществлял уникальный мостовой кран с микроподачей. Чтобы создать все это сооружение, коллективу «Спецмаша» пришлось разработать большое количество всевозможных технических приспособлений, ложементов, различных подъемников, передвижных средств обслуживания, а также стапеля-пакетировщики.

Поблизости от МИКа был построен гостиничный поселок для гражданских специалистов. Основной массе приходилось жить в дощатых бараках, а вот главных конструкторов предполагалось разместить с комфортом – в четырех небольших домиках. При этом домик № 1 был оставлен свободным на случай появления председателя Государственной комиссии или маршала артиллерии Митрофана Ивановича Неделина[104], курировавшего ракетчиков по линии Министерства обороны. Кстати, из-за Неделина этот домик долгое время называли «маршальским».

В 20 км южнее «площадки номер два» был заложен новый город – «площадка номер десять». Его планировали расположить на обоих берегах Сырдарьи, однако мощный весенний разлив заставил отказаться от этой затеи. Кроме того, постройка моста потребовала бы больших затрат. Строительство города развернулось лишь на правом берегу под защитой специально сооруженной дамбы.

Пятого мая 1955 года состоялась закладка первого здания. Город проектировали под 5000 человек постоянного персонала, однако очень быстро численность населения на порядок превысила расчетную. Дома строили из дерева, в сборно-щитовом исполнении. К приезду Совета главных конструкторов на «десятой площадке» было всего четыре каменных здания: метеостанция, кинофотолаборатория, станция ВЧ-связи[105] и двухэтажная казарма, через которую прошли сотни офицеров и которую из-за вечной перенаселенности называли «Казанским вокзалом»[106]. Первый жилой дом из кирпича на двадцать четыре квартиры был сдан только во второй половине 1957 года.

Тем не менее семейные офицеры привозили на полигон жен и детей. Уже 24 августа 1956 года открылась первая школа на улице, названной, естественно, Школьная. Утром 1 сентября сто тридцать шесть мальчиков и девочек сели за парты, а вечером их места заняли сто восемьдесят взрослых, стремящихся получить среднее образование. Первым директором этой школы № 30 стала Тамара Леонидовна Орлова.

Строительство поселка Ленинский («площадка номер десять»)

Город, вырастающий на «площадке номер десять», долгое время не имел названия. Сами жители говорили, что живут в поселке Заря, но 29 января 1958 года Указом Президиума Верховного Совета Казахской СССР ему было присвоено официальное название – Ленинский.

Сегодня мы знаем его под именем Байконур[107]. Настоящий (или первый) Байконур находится в 280 км на северо-восток от Тюра-Тама, в отрогах хребта Алатау, и в то время он состоял из двух десятков саманных домиков. Необходимость обозначить Ленинский появилась после того, как на орбиту отправились космические корабли. Поскольку полигон оставался засекреченным объектом, а для регистрации приоритетов и рекордов нужно указывать место старта, было решено сделать публичным «левое» название. Почему такой чести удостоился именно Байконур? Оказывается, по чистой случайности – баллистики провели вертикальную линию вниз от того участка траектории полета «Р-7», где отделяется первая ступень, и ближайшим населенным пунктом оказался этот маленький поселок. С целью окончательно запутать «потенциального противника» в настоящем Байконуре – на высотке, под которой располагался естественный котлован, – был возведен ложный старт с большой деревянной ракетой. Его даже круглосуточно охраняли, но только для того, чтобы местные жители не растащили обманное сооружение… на дрова.

2.5 Первая межконтинентальная

Первая летная ракета «Р-7» прибыла на техническую позицию полигона 3 марта 1957 года. Она имела заводской номер 5Л, а в разговорах называлась «номер пять» или просто «пятая»[108]. Сразу началась разгрузка и укладка блоков на монтажные тележки.

Однако 8 марта прибыла большая группа конструкторов с длинным перечнем доработок, которые следовало внести в летную ракету по результатам стендовых испытаний. Самыми трудоемкими оказались работы по теплозащите хвостового отсека. Во время «прожига» в Загорске обшивка из алюминиевого сплава хвостовой конструкции прогорела во многих местах. Из-за этого были повреждены огнем потенциометры обратной связи рулевых камер и кабели. Предстояло обшить хвостовой отсек тонкими стальными листами, а внутри все уязвимые элементы обмотать асбестовой защитой.

После доработок начался «чистовой» цикл испытаний отдельных блоков «пакета» в МИКе. А 5 мая мотовоз потащил платформу с ракетой «Р-7» (МБР 8К71 № 5Л, с головной частью – М1-5)[109] на старт.

Пункт управления предстартовыми операциями и запуском ракеты находился в подземном («командном») бункере, построенном в 200 м от старта и на глубине около 8 м. По сравнению с «однокомнатным» бункером Капустина Яра новый пункт представлялся просторной пятикомнатной квартирой.

В самом большом из пяти помещений, снабженном двумя морскими перископами, вдоль стен были установлены пульты телеметрического контроля боковых и центрального блоков, контроля и зарядки интеграторов[110], пожаротушения, а позже и пульт спутника. Всё здесь было ново и заметно отличалось от примитивных систем управления первых ракет – кроме стартового ключа, позаимствованного еще у немецких пультов «А-4». Однажды конструкторы решили избавиться от этого устаревшего артефакта, и Николай Пилюгин даже дал указание своим сотрудникам разработать вместо стартового ключа специальный включатель. Но это предложение вдруг встретило резкое сопротивление военных. Оказалось, что армейские «пультисты» привыкли начинать операции запуска с команды «Ключ на старт!». Пришлось конструкторам уступить любителям традиций и четких команд.