Зэди Смит - Ханвелл в аду

• Название: Ханвелл в аду
• Автор: Зэди Смит
• Жанр: Современная проза

---

— Неполадки на кухне?

Он неуверенно посмотрел на меня и ничего не сказал. Тогда я подумал, что, возможно, его простодушие уходит корнями в самую глубь: хитрость в его лице отсутствовала совершенно, так что вы сразу инстинктивно принимали его за какого-то недоумка.

— Как Вас зовут?

— Ханвелл, сэр.

— Я — Клайв, Клайв Блэк. Я хотел бы пожать руку повару.

Он посмотрел на мою руку, но не притронулся к ней. Странно, что он обращался ко мне «сэр», — заведение Фрэнкса, хоть и звалось рестораном, простовато было для таких церемоний. А приглядевшись к нему, я понял, что Ханвелл просто слишком сильно и слишком рано облысел: ему было едва за сорок, мне — на каких-нибудь десять лет больше.

— Это Вы приготовили? — предпринял я ещё одну попытку.

— Изумительно, — сказала девушка преувеличенно восторженным тоном. Возможно, она даже облизала один из своих коротеньких толстых пальцев. Ханвелл прикусил губу. Он, похоже, пытался сообразить, как бы соврать, но потом передумал.

— Ну да. Ничего получилось?

— Не просто ничего — лучшее из всего, что я здесь пробовал.

— Что Вы, сэр, это наверняка неправда.

— Чистейшая правда. Так, а с Фрэнксом что? Опять, что ли, перебрал?

— Он немного приболел, температура поднялась. Погода, видно, такая, — Ханвелл преданно глядел в сторону. Я улыбнулся.

— Поразительно, до чего часто у Фрэнкса бывает температура. Прямо как у пятилетнего ребёнка.

Я достал сигариллу — единственную роскошь, без которой я не мог обойтись, — и предложил ему. Он отказался.

— Ему крупно повезло, что Вы его подменили в последний момент.

— Рад, что еда Вам понравилась, сэр, — сухо произнёс Ханвелл и повернулся, чтобы уйти. Но мне не хотелось его отпускать. Было в нём что-то настолько для меня притягательное: я чувствовал, что ему случалось знавать лучшие времена, и всё же пережитый крах не заставил его опуститься, не ожесточил в той мере, в какой это произошло со мной.

— Где Вы так готовить научились?

Ханвелл с опаской озирался в ожидании дальнейших распоряжений от кого-то, кто должен был таковые отдать. Я уже догадался, что ниже его по должности в заведении никого не было, а быстрый взгляд на пол это подтвердил. Носки его ботинок насквозь промокли.

— Что, сэр?

— Да не называйте Вы меня «сэр». Я же Вам сказал: Клайв. Готовить Вы где научились?

— Ну, знаете, как обычно бывает: нахватаешься всякого то здесь, то там, — сказал он, краснея. — Да ещё я во Франции был в 44-м — наверное, это как-то сказалось.

— Были во Франции? И я тоже. Вы тогда, наверное, только-только из пелёнок вышли?

Мы обменялись званиями, частями, местами и датами. Говорил он свободно, но без особой охоты. Он был рядовым, я — лейтенантом. Я пригласил его сесть, но он опять отказался.

— Да ладно Вам — выпьем по одной, ничего с Вами не сделается. Фрэнкса я беру на себя, если он ещё в своём уме. За ним один должок есть. А знаете, между прочим, что мне эти блинчики напомнили? «Френч хаус» — в Лондоне, в Сохо. У них раньше такую закуску подавали.

Ханвелл улыбнулся мне впервые за весь разговор — застенчиво, задействовав лишь половину рта.

— Да, я их там ел — я раньше в Сохо работал. Дин-стрит.

— Так какого же чёрта Вы тут делаете, в этой богом проклятой дыре?

Лицо Ханвелла превратилось в табличку «Закрыто». Его шишковатый нос перестал блестеть, веки низко опустились.

— Мне работать надо.

— Послушайте, да сядьте Вы хоть на десять минут, сядьте — Вас же просят.

Моя девушка неискренне улыбнулась, извинилась и отправилась в уборную. Ханвелл сел. Мы немного поговорили о Франции, в частности о Париже (очень отчётливо помню сказанную им забавную фразу: «Это меня в Париже причесали»), обнаружили, что мы оба из восточных графств: он — из захолустного Ипсвича, я — из захолустного Норвича; местность тихая, спокойная, не сравнить с теперешним нашим окружением. Выяснилось, что оба мы проходили подготовку в мрачном Филикстоу перед отправкой в Нормандию, правда, на берег высадились в разное время. Мне не чужд интерес к рассказам о войне, так что я пытался разговорить его посильнее, но Ханвелл не поддавался.

— Другая жизнь, — произнёс он без выражения, наконец согласившись взять у меня сигариллу.

Сколько я его ни прощупывал, мне никак не удавалось вытянуть из него то, что хотелось: подробности его происхождения. Ясного представления на этот счёт у меня не было: он мог оказаться сыном мясника или сыном учителя, или даже сыном госслужащего — знал обо всём понемногу, худо-бедно способен был вести беседу, а при малейшем затруднении уходил в сторону. Он был из тех людей, которые могут сказать пару слов о любой упомянутой вами книге, хотя саму книгу, возможно, никогда не держали в руках. Несколько раз подходили один за другим официанты, чтобы увести его, но я только отмахивался от них. Вытащить на свет Фрэнкса, обладавшего здесь настоящей властью, было им не по силам, а до закрытия оставалось всего полчаса. Через некоторое время Ханвелл оттаял и рассказал неприличную историю про немецкий бордель; при этом с его лица не сходила всё та же полуулыбка. Одновременно ему удалось завоевать расположение моей девушки своими ответами на её не вполне католические вопросы про то, как одевались немецкие шлюхи, какие у них были спальни и нравилось ли им лежать, откинувшись, в шезлонгах, — название этого предмета обстановки она произносила в высшей степени странно. То, что Ханвелл добился у девушки большего, чем я, успеха, меня раздражало, но по какой-то причине я вымещал злость на ней, а не на нём. Я принялся выстраивать беседу, строго придерживаясь «мужской» линии — машины, бристольские собачьи бега и прочие темы, по сути меня не интересовавшие. Девушка впала в глубокое недовольство и в конце концов ушла без меня.

— Красавица, — сказал Ханвелл, глядя ей вслед. — От этого лучше становится, когда знаешь, что бывают на свете такие красивые женщины, как она.

— Серьёзно? Мне от этого только хуже становится.

— Это вроде как знак… — начал Ханвелл и оборвал фразу.

— В каком смысле — знак?

— Да так, мысль одна… глупая мысль.

— Нет уж, продолжайте — я не понял.

— Знак того, что мир правильно устроен. Знаете, с красивыми женщинами легче.

На это я расхохотался в голос.

— Даже когда тебе ни черта не достаётся?

— Тогда — особенно.

Музыканты сыграли нечто ужасно быстрое — труба визжала, словно тормозящий поезд — и с грохотом кончили. Ханвелл всё возил и возил своим мокрым окурком по фарфоровой тарелочке.

— Странный Вы человек, Ханвелл, — мои слова упали в тишину.

— Просто я оптимист, — сказал Ханвелл.

Тут Ханвелла увели, раз и навсегда. Фрэнкс наконец-то пробудился у себя в кухне и послал за ним. Помнится, Ханвелл вышел из-за стола, и только тут до меня дошло, что его стакан кьянти остался почти нетронутым; девушка не пила; по-видимому, это я выпил целую бутылку — теперь она стояла передо мной пустая. Я велел принести стакан воды, осушил его и потихоньку начал наливать туда виски из собственной фляжки. Возвращаться в эту жуткую квартиру мне страшно не хотелось. Я сидел и наблюдал, как ночь сворачивается, укладывается у меня на глазах. Контрабас упрятали в огромную чёрную пижаму на молнии. Кларнетист осторожно снял свой мундштук и уложил его спать, запеленав в вату. В какой-то момент я, видимо, положил голову на стол.

— Мистер Блэк? Мистер Блэк?

Руки Ханвелла легонько встряхивали меня за плечи.

— Мистер Блэк, мы уже закрываемся.

— Ханвелл?

— Да, мистер Блэк, это Ханвелл. Вам пора, сэр.

— Клайв — ну сколько можно? И вообще, сколько времени?

— Час ночи, Клайв, — серьёзно произнёс Ханвелл, и я понял, что инстинкт его не обманул — «сэр» в его устах звучало гораздо естественнее.

Ханвелл довёл меня до двери. Мы оба сняли свои пальто и шляпы с крючков у входа.

— Вы тоже уходите?

— Мне домой надо, — сказал он слегка оправдывающимся тоном. — Как и всем.

— Может, по последней, а, Ханвелл? Вечер завершить как положено. Отпраздновать Ваш сегодняшний успех. Или, может, Ваша жена недовольна будет?

— Моя жена в Лондоне.

— А моя — в Тимбукту. Ну так что?

Мы решили пойти к нему домой. У меня оставалось немного виски, я поделился с ним, и план продолжить вечер показался, по крайней мере на минуту, куда лучше любого из планов, когда-либо придуманных человеком. Мы шли, молчаливые и довольные, вниз по Парк-стрит, но, когда добрались до конца улицы, начался косой дождь, и за три минуты я промок до костей. Мы несколько раз резко повернули — налево, направо; помню, я в некий момент отметил про себя, что уже не знаю, какой вариант быстрее и легче: вернуться в свою квартиру или пойти к Ханвеллу.