Илья Сельвинский - Избранная лирика

• Название: Избранная лирика
• Автор: Илья Сельвинский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1980

Сборник избранных стихотворений известного советского поэта.

---

Для тебя прозвучал бы истиною,

Чтобы голос мой жаркий

в дыханье твоем

Воскресил ту весну единственную.

И когда твой счастливый красавец жених,

Оборвав тебя на полуслове,

Поцелуем задушит русский мой стих

Ты почуешь ли

вкус

моей крови?

Этюд 7

Эти болота, пропахшие серой,

Лес, что был неожиданно нем,

В мехе пушистом звезда Венера,

Встреча русских и польских поэм,

Птицы ночные в деревьях сонных,

Сердце, сердце в набатных стонах

Все позабудешь, Алиса. И все ж

Годы пройдут, а вспомнишь невольно,

Будто на ноющий зуб нажмешь:

Сладко и больно.

Этюд 8

Я хочу вобрать в себя навеки

Весь пейзаж твоих полярных глаз

И звезду, что лишь в XX веке

На небе торжественно зажглась…

Наглотаться бы перед разлукой

Слов твоих и смеха, милый друг,

Чтоб затем с удвоенною мукой

Услыхать безмолвие вокруг.

Этюд 9

Как же быть теперь без нее?

Как мне жить теперь без нее?

Кофе пить. Газеты читать.

Никогда ничего не ждать.

Ничего

о ней

не знать.

Я найду ее!

М?

Нет.

Я на дне разыщу ее!

Бред.

На край света за нею!

Ложь.

Ни-ку-да ты за ней не пойдешь.

Этюд 10

Пять миллионов душ в Москве,

И где-то меж ними — одна.

Площадь. Парк. Улица. Сквер.

Она?

Нет, не она.

Сколько почтамтов! Сколько аптек!

И всюду люди, народ.

Пять миллионов в Москве человек

Кто ее тут найдет?

Случай! Ты был мне всегда как брат.

Еще хоть раз помоги!

Сретенка. Трубная. Пушкин. Арбат.

Шаги, шаги, шаги.

Иду, шепчу колдовские слова,

Магические, как встарь.

Отдай мне ее! Ты слышишь, Москва!

Выбрось, как море янтарь!

Этюд 11

Не в том, не в том моя беда,

Что, утеряв тебя навек,

Я не увижу никогда

Ни этих губ, ни этих век,

А в том, что, если бы, любя,

Ты захотела новых встреч,

Я отказался б от тебя,

Чтобы любовь твою сберечь.

Этюд 12

Железнодорожная держава.

Царство встреч, но и глухих разлук!

Голубой экспресс "Москва — Варшава"…

Медного рожка унылый звук…

В мире нет печальнее мотива:

Как он сиротлив и одинок!

Траурный штандарт локомотива…

Красный уходящий огонек…

Он уходит, в дымке догорая,

Плавно пробираясь по леску…

Полюби Россию, дорогая,

Наши звезды и мою тоску.

Этюд 13

Имя твое шепчу неустанно,

Шепчу неустанно имя твое.

Магнитной волной через воды и страны

Летит иностранное имя твое.

Быть может, Алиса, за чашкой кофе

Сидишь ты в кругу веселых людей,

А я всей болью дымящейся крови

Тяну твою душу, как чародей.

И вдруг изумленно бледнеют лица:

Все тот же камин. Электрический свет.

Синяя чашка еще дымится,

А человека за нею нет…

Ты снова со мной. За строфою-решеткой,

Как будто бы я с колдунами знаком,

Не облик, не образ — явственно, четко

Дыханье, пахнущее молоком.

Теперь ты навеки моя, недотрога!

Постигнет ли твой Болеслав или Стах,

Что ты не придешь? Ты осталась в стихах.

Для жизни мало, для смерти много.

Этюд 14

Так и буду жить. Один меж прочих.

А со мной отныне на года

Вечное круженье этих строчек

И глухонемое "Никогда".

Письмо Алисы (Перевод с польского)

Дедов дом

На старом месте.

Все знакомо

До созвездий.

Я гуляю

По аллее,

Ни о ком я

Не жалею.

Так и нужно,

Милый, жить:

Не гадать,

Не ворожить,

Не томиться,

Не терзаться,

Лишь со случаем

Встречаться.

Безмятежно

Я живу — Снов не вижу

Наяву.

Вот мой сад.

Вот мой дом.

Не жалею

Ни о ком.

Я брожу

Со псом игривым

По аллеям

И по нивам.

А жених мой

Оказался

Не таким уже

Красивым…

Этюд 15

Пет, не шутка. Честное слово.

В загробные больше не верим края,

Но разве не могут атомы снова

Сложиться в такое, как ты да я?

Ужели материя так убога,

Что я да ты только раз удались?

Даже помимо понятия "бога"

Здесь очевидный идеализм.

Закономерность или причуда

Формула под названием "я"?

Разве рожденье мое — это чудо,

Неповторимое для бытия?

Не слишком ли много, моя дорогая,

Люди думают о себе?

Пройдут века — и ты, не другая,

Задышишь, не помня о прежней судьбе,

И снова умрешь, и появишься снова,

Год ли спустя, миллион ли годов

Частный случай на вечной основе,

Который мгновенно возникнуть готов.

Да, я родился, проживу до ста,

Чтобы затем навсегда умереть.

Но я — электронов случайная доза,

А эта случайность возможна и впредь.

Вечность — это не только время.

Это возможность у нас на Земле

Любой структуры любого явленья,

Структуры Алисы в том числе.

Еще ты не раз повторишься, Алиса.

Сойдутся в грядущем пути ваших дней.

Всем

чутьем

материалиста

Я чувствую правду догадки моей.

И снова, как прежде, в мученьях, с боем

Найду я тебя на своем пути!

Но только пускай нам будет обоим,

Хочешь? обоим по двадцати…

Не будет во мне этой душной глуби,

Не омрачит она твой покой…

Но вряд ли

таким

ты меня полюбишь,

И вряд ли тебя полюблю я такой.

1951

Влюбленные не умирают

Да будет славен тот, кто выдумал любовь

И приподнял ее над страстью:

Он мужество продолжил старостью,

Он лилию выводит среди льдов.

Я понимаю: скажете — мираж?

Но в мире стало больше нежности,

Мы вскоре станем меньше умирать:

Ведь умираем мы от безнадежности.

1961

* * * "Когда я впервые увидел Эльбрус…"

Когда я впервые увидел Эльбрус,

Эту двуглавую вспышку магния,

Был я мальчишкой. Совсем бутуз.

Но мной овладела мания,

И я шептал себе: "Ничего!

Вырасту — завоюю его".

Когда ж я впервые увидел вулкан

С кровавой тучей над кратером,

Меня не смутил ключевской великан.

Быть может, в кочевье неоднократном

Я знал его сотни лет назад,

И тундру эту, и это становье…

Вот только чей-то убогий сад

Являл для меня что-то новое.

Когда я, родная, увидел тебя.

Недосягаемую такую,

Кровь моя не вскипела, знобя,

Как если бы встретил другую:

Я сразу понял — ты мне суждена.

В Древнем Риме (чутье порукой!)

Была ты, матрона, моей супругой,

И вот узнал я тебя, Жена!

1966

* * * "Нет, любовь не эротика!"

Нет, любовь не эротика!

Это отдача себя другому,

Это жажда

Чужое сердце

Сделать собственной драгоценностью.

Это не просто ловушка

Для продолжения рода

Это стремление человека

Душу отмыть от будней.

Это стремление человечества

Лаской срубить злодейство,

Мир поднять над войной.

1967

ИЗ ЗАГРАНИЧНЫХ СТИХОВ

Сверчок

В бумажной хижине японца

Висит сушеный запах солнца.

Здесь чистота и пустота,

Здесь ни одной ненужной вещи

Одни улыбки человечьи

Да детских глазок пестрота.

Но в потолке у них крючок

Свисает крошечная клетка.

На клетке марлевая сетка,

За сеткой рыженький сверчок.

Японцу ничего не надо

Ни молока, ни шоколада.

Встают за океаном зори,

Виденья ходят вдалеке,

А он сидит и клеит "дзори"[3]В своем пустынном уголке.

Ты скажешь: "Быт его убог…"

Ну, да. Башмачник не микадо.

Но с ним сверчок — домашний бог,

И больше ничего не надо.

Сидит в бумажном он листе

С улыбкой страшной на лице.

Ему не надо ничего.

Стрекочут ножницы его,

Трещат-поскрипывают кожи,

На стрекот рыжего похожи…

И показалось мне, я помню.

Что и у хижины крючок,

А этот сгорбленный японец

Все тот же (но большой!) сверчок.

Хакодате

1932

* * * "Вот предлагает девочка цветы"

Вот предлагает девочка цветы.

Но я советской не менял монеты.

Меж тем язык вселенской бедноты