Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5

• Название: Неповторимое. Книга 5
• Автор: Валентин Варенников
• Жанр: О войне
• Год: 2001
• ISBN: 5-265-03491-9

Пятая книга известного русского генерала В.И.Варенникова «Неповторимое» охватывает период, связанный с его службой в Афганистане и ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Автор книги, генерал армии Валентин Иванович Варенников, Герой Советского Союза, выдающийся военачальник, лауреат Ленинской премии, в 1942 году получил назначение на Сталинградский фронт и воевал до победного конца. Он был участником исторического Парада Победы, а перед Парадом как начальник почетного караула принял на Центральном аэродроме Знамя Победы. Кадровый военный, отдавший армии больше шестидесяти лет, крупный общественный деятель и патриот, В.И. Варенников, безусловно, заслужил право быть услышанным.

---

Конечно, это была лучшая застава, а по составу — и одна из самых больших (более 70 человек). Таких было несколько. И большинство из них были действительно крепостями, поскольку им постоянно приходилось отражать нападения моджахедов. Некоторые заставы обстреливались из всех видов оружия. Душманы нападали и на охраняемые объекты, поэтому их требовалось отбить и защитить расположенные по соседству кишлаки местных жителей, с которыми поддерживались контакты.

Заставы имели исключительное социально-политическое значение. Особенно те, вблизи которых располагались кишлаки. Их жители к 1986 году и особенно с объявлением политики национального примирения (январь 1987 года) чуть ли не породнились с этими небольшими гарнизончиками. Они постоянно там «паслись». Хлеб, консервы, сахар, сигареты, мыло, керосин, спички, ненужная одежда и обувь и т. д. — все это представляло интерес для жителей кишлаков. Родители, как правило, посылали на заставу своих мальчуганов, которые и безопасны, и не уйдут, пока не получат. Учитывая это, командование соответствующих полков и дивизий давали своим заставам перечисленные выше товары сверх тех норм, что были им определены.

Но всем надо было доставлять почту, и это делалось два раза в неделю, а при осложнении обстановки — реже. Многим заставам надо было доставлять и воду, а некоторым —  и горячую пищу. Все это было организовано, и система действовала бесперебойно.

Некоторые заставы, в основном в горах, выставлялись дополнительно к существующим только на весенне-летне-осенний период, так как зимой там все заваливало снегом и местность становилась непроходимой. Так было, в частности, на первом внешнем кольце вокруг Кабула. Как только снег сходил с вершин скалистых гор, их, эти вершины, надо было быстренько занять, так как с них отлично просматривались все ущелья и долины. А там душманы могли размещать установки (или устанавливать специальные площадки) для реактивных снарядов, которыми они обстреливали Кабул. Эти же ущелья давали хорошую возможность скрытно подойти к городу.

На одной из таких застав я побывал вместе с командиром 103-й воздушно-десантной дивизии полковником Бочаровым (это была его застава). Надо отметить, что Бочаров в афганских событиях проявил себя весьма положительно. И хотя ему в Афганистане не довелось пробыть два обязательных года, поскольку дивизию вывели раньше, он внес значительно большой вклад, чем его предшественники. Конечно, он приехал, так сказать, на готовенькое —  дивизия была устроена, все системы отлажены, порядок ведения боевых действий отработан. Но то, что это был весьма деятельный, инициативный и самостоятельный командир — не вызывало сомнений. До сих пор сожалею, что не настоял на присвоении ему звания генерала. У кадровиков был аргумент: «Мало пробыл в должности». Но ведь война! А во-вторых, не за время, просиженное в должности, должно даваться звание, а за результаты. Как, кстати, и награды. Кадровики, и особенно отдел ЦК КПСС, регулировали: «Рано повышать, только недавно звание получил». Начинаешь доказывать, что офицер заслужил, а в ответ: «Нет, нет! Подождет». Естественно, такая нивелировка отличившихся с посредственными службистами наносила ущерб. На мой взгляд, надо было не только своевременно отмечать отличившихся, но и давать с орденом денежное вознаграждение, как это делали немцы, и не только немцы. У нас же их ставили в общую очередь — «вот пройдет пять лет, тогда и рассмотрим…».

И верно поговаривали офицеры: «В последние годы лозунг Сталина «Кадры решают всё!» претерпел коренные качественные изменения. А именно: «Не кадры решают всё, а в кадрах решают всё!» А теперь уже и другая формула: «Кадры сказали — всё!» Наше Главное управление кадров делало только так, как ему предписывал Административный отдел ЦК КПСС.

В тот раз, перед поездкой на заставу, мы с полковником Бочаровым связались с заставой по радио — слышимость была превосходной. Сообщили, что вылетаем к ним. Вертолет, пролетев минут 12–15, сделал один, затем второй круг над этой заставой и осторожно начал опускаться одним колесом шасси на кромку площадки, которая была приблизительно 1,5 на 4 метра. Когда колесо коснулось камня, мы выпрыгнули. Нас было трое. Вертолет тут же улетел и должен был вернуться за нами в назначенное время.

К нам подошел капитан — начальник заставы. Представился, поздоровались. Я попросил пока обстановку не докладывать — надо было осмотреться, адаптироваться. Когда вертолет улетел, а мы остались на этом пятачке, я мысленно поставил себя в положение воинов этой заставы и меня охватило странное чувство обреченности. Видимо, таковы ощущения покинутых всеми людей. Чувство обреченности усиливала окружающая нас совершенно необычная обстановка. Представьте гряду высоких, цепляющихся за облака скалистых гор. И вот на одном из ее участков в небо взметнулся пик. Он возвышался над всеми на несколько сот метров. Острие пика было как будто «срезано» и «отшлифовано» солнцем, ветрами и непогодой. Отсюда до подножия гряды было больше километра с обеих сторон. Площадка имела форму неправильного прямоугольника и была с трех сторон обнесена полутораметровой толстой стенкой из мешков с песком — их сюда навозили вертолетами. Четвертую стенку не поставили, так как подлетающий вертолет опирался одной «ногой» о площадку. От этой «большой», около шести квадратных метров, площадки отходила малая — выступ с понижением, типа ступеньки. Здесь был установлен 120-мм миномет, рядом высилась «гора» мин к нему. Здесь же устроили и укрытие от непогоды. На основной площадке, в двух ее противоположных концах, установили крупнокалиберные пулеметы ДШК. От малой площадки вниз под углом 45–50 градусов шла «тропа». Правда, «тропа» — это громко сказано, фактически же это были всего лишь вырубленные в гранитной скале ступеньки, по обе стороны которых был протянут добротный канат вместо перил. В конце тропы находилась еще одна площадка — приблизительно такой же величины, как и верхняя. Здесь стоял крупнокалиберный пулемет. Здесь же был сосредоточен и весь быт небольшого, всего 12 человек, гарнизона: место для отдыха, кухня, умывальник и т. д. Эту площадку они освоили уже по своей инициативе, поскольку на «пятачке» была жуткая теснотища.

Вот и сейчас, когда нас прилетело трое, да четверо уже были на основной площадке, здесь было уже не развернуться. Поэтому, представившись нам, трое из четырех «аборигенов» отошли к миномету, а мы устроились на снарядных ящиках, которые на большинстве застав являются главной составляющей «мебели»: они были и стульями, и столами, и лежаками для сна, и сундуками.

После того как мы осмотрели местность и сориентировались, капитан обстоятельно доложил нам о боевой работе заставы. А она была «кладом» для нас и «костью в горле» для мятежников, поскольку застава полностью контролировала одно из важнейших направлений и подступов к Кабулу. Учитывая, что дальность полета реактивных снарядов, которыми банды обстреливали столицу, была около 20 км (от 15 до 24-х — в зависимости от вида), а застава стояла в 15 км от Кабула, то у противника оставалось всего 5–9 км. Но и это расстояние застава полностью просматривала, простреливала или же вызывала огонь артиллерии, которая закреплена за этой заставой, а при необходимости — и боевые вертолеты. Все подходящие на этом направлении ущелья были засыпаны противопехотными минами (так называемыми «лепестками»), которые в ночное время расчистить фактически было невозможно, в дневное же время любая появившаяся в этом районе группа обстреливалась жесточайшим образом. Словом, это направление было закрыто от обстрелов столицы почти на сто процентов. И таких застав было много.

Но душманы отыскивали любые пути и всячески изощрялись, чтобы не дать населению города жить спокойно. Они не только находили площадки для запуска реактивных снарядов (по 20–40—60 и более штук в залпе), но и умудрялись «проталкивать» их в город. И хотя такие случаи были единичными, но они производили эффект. Так, например, произошло, когда на учебном центре (на восточной окраине Кабула) собралось руководство страны, Вооруженных Сил ДРА (МО, МВД и МГБ), руководство советнического аппарата и всех советских представительств в Афганистане. Проводились показные занятия, как вдруг засвистели реактивные снаряды и начались взрывы на территории учебного центра. Занятия были прекращены на два часа. Все были приглашены в зал учебного корпуса, где должна была проходить научно-практическая конференция по проблемам укрепления безопасности республики. Конечно, органы МГБ и МВД должны были обеспечить и гарантировать безопасность. Хорошо, что в итоге этого, по сути, террористического акта никто не пострадал. Но то, что оппозиция имеет своих осведомителей в окружении высших органов власти (только они знали о предстоящем высоком сборе), было ясно как день. Площадка с реактивными снарядами была оборудована прямо во дворе одного из домов, в семи километрах от учебного центра (хотя все дома и дворы на этом направлении должны были быть на контроле).