Джин Вулф - Пират

• Название: Пират
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38196-8

Кто из нас не следил с замиранием сердца за приключениями пиратов Карибского моря и не мечтал карабкаться по вантам, размахивая абордажной саблей? Кто не представлял себя за штурвалом «Испаньолы» или выкапывающим клад с пиастрами старого Флинта? Что ж, Крису (он же Кристоф, он же Крисофоро) все это удалось — и многое другое. Неведомым образом попав из XXI века в XVII, он проходит путь от матроса на торговом судне до пиратского капитана, преследует золотой караван и штурмует Маракайбо, охотится на призрака-убийцу и находит свою настоящую любовь, чтобы потерять ее, чтобы снова найти…

Впервые на русском — новый роман автора тетралогии «Книга Нового Солнца» и дилогии «Рыцарь-чародей», писателя, которого Урсула Ле Гуин называла «нашим жанровым Мелвиллом», Нил Гейман — «самым талантливым, тонким и непредсказуемым из наших современных писателей», а Майкл Суэнвик — «величайшим из ныне живущих англоязычных авторов».

---

Нет уж, спасибо, сказали мы, добирайтесь вплавь, а мы сбросим вам веревки, чтобы вы могли забраться на палубу, — не более десяти человек на каждый корабль.

В конечном счете они подплыли на пирогах, вооруженные мушкетами, томагавками, мачете и так далее. Двадцать шесть симаронов поднялись на борт «Сабины». Сколько на другие корабли — не помню. Я осмотрел всех мужчин и отправил назад всех, у кого обнаружил какие-либо раны. В результате осталось около двадцати. Затем я велел всем своим офицерам выбрать по одному симарону и сказал, что каждый из них отвечает за своего подопечного и должен убить его, коли узнает, что он замышляет заговор с остальными. К тому времени у нас на борту имелись старшина-рулевой (Рыжий Джек), первый помощник капитана (Бутон), второй помощник (Буше), третий помощник (О’Лири), боцман (Корсон), боцманмат (Делл), старший канонир (Хансен) и помощник старшего канонира (Маас). На них пришлось восемь симаронов.

Затем мы с Новией вдвоем выбрали еще одного, а Маху, Большой Нед и Азука — еще одного. В результате получилось десять.

Остальным мы велели возвращаться на берег. Они хотели сразиться с нами, но нас было слишком много, и мы обступали их со всех сторон. В конце концов они покинули корабль без всякого кровопролития.

В обоих местах мы справились с делом не так успешно, как надеялись, но капитан Берт все равно хотел попытать счастья с Маракайбо, и Харкер, Гослинг и я не возражали. Мы договорились, что не станем рисковать, коли обстоятельства сложатся неблагоприятно для нас. Новия была против, но я разделял мнение Харкера, что рано или поздно удача нам непременно улыбнется.

Что и произошло примерно через неделю. Мы захватили крупное судно с грузом какао-бобов и двенадцатью тысячами пиастров на борту. Вдобавок ко всему четверо матросов с «купца» примкнули к нам. Гослинг взял на борт нескольких человек и направился к Ямайке, пообещав пополнить там команду и встретиться с нами у Кюрасао, голландского острова, расположенного неподалеку от Венесуэльского залива, — примерно там, где мы все собирались остановиться, чтобы основательно подготовиться к налету на Маракайбо.

То есть мы все, кроме Харкера и меня. Со мной на борту, он вошел в залив одним чудесным вечером и высадил меня на берег в месте, откуда уже были видны городские огни. Едва ли я забуду когда-нибудь, как стоял там по щиколотку в грязи и смотрел вслед уходящей «Принцессе», темной, бесшумной, словно тень. У меня с собой были собственные деньги в денежном поясе плюс увесистый мешочек с дублонами, врученный мне капитаном Бертом. А также длинная испанская шпага с серебряной рукоятью, испанский кинжал, купленный где-то Новией, и письмо, которое мы с ней подделали вместе.

В ушах моих звучали слова капитана Берта:

— Для такого дела мне не найти человека лучше тебя, Крис. Я полагаюсь на тебя так, как никогда в жизни ни на кого не полагался. Прежде всего нам надо разузнать все о крепости. Затем — о сторожевой башне. А потом — о городе в целом: где искать деньги и сколько там солдат. Запомни хорошенько место своей высадки, ибо Харкер вернется за тобой через две недели. Повторяю: через две недели. То есть через четырнадцать дней — ни раньше, ни позже. Если ты к тому времени не закончишь, все равно явись туда и отчитайся о выполненной работе. Если мы зашлем тебя в город один раз, сможем заслать снова.

— Я понял, — кивнул я.

— Отлично. — Капитан Берт пытался улыбнуться, но безуспешно: слишком он был встревожен. — Я рассчитываю на тебя: надеюсь, ты не попадешься. Если тебя все-таки схватят, держи голову высоко, молчи и не падай духом. Мы сделаем все возможное, чтобы тебя вызволить. Удачи тебе.

Я знал, что удача мне понадобится.

* * *

Возьмись я рассказывать обо всех своих приключениях в Маракайбо, мне бы потребовался целый год. Боюсь, у меня нет и месяца. Я добрался до города, прячась от случайных глаз. Когда я достиг оживленного портового квартала, была уже середина утра. Я ходил от одного трактира к другому в поисках места, где можно вкусно поесть и, самое главное, снять приличный номер. Если хочешь узнать разные слухи и при случае задать несколько вопросов, лучше трактирной таверны места не найти. В конце концов я отыскал трактир, который казался чистым и вполне пристойным, не будучи слишком дорогим. Трактирщик держал раба-индейца, и на третий день своего проживания там я его купил.

Я снова и снова повторял себе, что этого делать не следует, но все же не удержался и купил. Тем утром во дворе послышались звуки, похожие на стук молотящих цепов, и крепкие испанские ругательства, и я вышел посмотреть, что там происходит. Трактирщик и его сыновья повалили раба на землю и избивали толстыми палками. Бедняга скрючился, пытаясь прикрыть голову руками. Я ожидал, что он вот-вот взмолится о пощаде, но он молчал. Он не издавал ни звука, и я уже начал думать, не немой ли он и не собираются ли они его убить.

Наконец они прекратили избиение и отошли, вытирая пот со лба и тяжело дыша. Именно тогда я услышал, как раб прошептал: «О Иисусе…»

Он произнес лишь одно это слово — но по-английски. Имя нашего Господа звучит по-испански совсем иначе: «Хайсус». Раб произнес его по-английски, вне всяких сомнений. И у меня возникло такое ощущение, будто Он стоит прямо позади меня, положив Свою пробитую гвоздем руку мне на плечо: «Сейчас, Крис. Момент настал. Что ты собираешься делать?»

Глава 29 ХУДАС

Я сделал следующее: ленивой походкой подошел к трактирщику и спросил, чем провинился индеец. Он тупой, ответил трактирщик.

— Да, — сказал я (только по-испански), — я тоже. Послушайте, вы избили малого до полусмерти, а от побоев он всяко умнее не станет. Вы добились одного: теперь у вас на руках калека, которого надо кормить. Я куплю его у вас за… — Тут я сделал вид, будто шарю по карманам. — За восемь реалов. Эта монета выглядит неплохо. На вид она новехонькая. — Я держал в руке один из свежеотчеканенных пиастров, захваченных на торговом судне с грузом какао-бобов.

Трактирщик лишь рассмеялся и отвернулся, а я сказал:

— Ладно, дубовая вы голова, оставьте его себе. Вам с ним крупно не повезло. Надеюсь, он окочурится сегодня ночью.

Я подошел к воротам, ведущим на улицу, и поднял засов. В следующий миг трактирщик обернулся и сказал:

— Сто реалов, сеньор де Мессина, поскольку вы мой гость. Но ни реалом меньше.

Потом мы с ним с полчаса прогуливались взад-вперед по двору. Я твердо решил купить раба, но трактирщик не должен был этого знать. В конечном счете мы сошлись на восемнадцати реалах, каковая сумма свидетельствовала, что трактирщик всерьез думал, будто со своими сыновьями изувечил беднягу на всю жизнь.

Подписав договор о продаже, я сразу же помог индейцу подняться на ноги и отволок его в свою комнату на второй этаж. Это было все равно что тащить вверх по ступенькам четырехфунтовую пушку. Пару-тройку раз мне казалось, что сейчас мы оба свалимся с лестницы.

В номере я уложил парня на кровать, которая была слишком коротка для меня и коротковата для него, дал ему бокал вина и сказал, что я ненадолго выйду, а он может спокойно отдыхать здесь до моего возвращения. Во всех книгах говорится, что индейцам не следует давать спиртное, поскольку они сильно предрасположены к алкоголизму. Но это было вино из трактирной таверны, и я клянусь жасминным царем обезьян, что Новия могла бы выпить целую такую бутылку и даже не захмелеть толком.

(Признание облегчает душу, а потому объясняю: «Жасминный царь обезьян» — это название чая. Мистер и миссис Бриггз подарили нам на Рождество корзинку с разными деликатесами, и в ней среди всего прочего оказалась пачка чая «Жасминный царь обезьян». Отец Уол находит название уморительным, да и мне самому оно кажется забавным.)

По возвращении я принес индейцу свежей воды и пищи. Через пару дней он начал говорить, что мне следует спать на кровати, а он ляжет на полу. Тогда мне стало ясно, что он уже достаточно оправился, чтобы мы могли поменять трактир. Мы так и поступили, поскольку я понимал: если мы останемся здесь, у меня выйдут неприятности из-за него.

Днем раньше я спросил у раба имя. Он назвал испанское прозвище, весьма непристойное, и я сказал, что нам придется от него отказаться. Я попытался выяснить, как его настоящее индейское имя, но парень притворился, будто не понимает меня. Я не рассердился, поскольку к тому времени уже знал, что для большинства индейцев настоящее имя — вещь очень личная. Возможно, для всех них. Жестокие побои, нанесенные рабу трактирщиком с сыновьями, заставили меня вспомнить о святом Иуде, которого путники забили до смерти посохами, и потому я стал называть его Худас — так звучит по-испански имя святого. Ко времени, когда мы перебрались в другой трактир, я для него был Капитаном, а он для меня — Худасом, и Худас уже свыкся с мыслью, что я намерен сотворить нечто ужасное, как только он восстановит свои силы.