Мартин ван Кревельд - Расцвет и упадок государства

• Название: Расцвет и упадок государства
• Автор: Мартин ван Кревельд
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-91066-006-3

Институт государства (state), как он существует в наше время, обладает целым рядом свойств, которые мы считаем само собой разумеющимися. Государство является корпорацией в исконном смысле этого слова — обладает собственным юридическим лицом, отличным от личности правителей; включает в себя правительственный аппарат и совокупность граждан (подданных), но не совпадает ни с тем, ни с другим; имеет четко определенные границы и существует только при условии признания другими государствами и т. д. Но институт такого рода — довольно позднее явление в истории человечества, и нет никаких оснований считать его вечным. Мартин ван Кревельд, известный израильский историк и военный теоретик, описывает процесс зарождения, вызревания и расцвета государства-корпорации. Значительная часть книги посвящена кризису этого института, происходящему на наших глазах. Причина — в потере государством легитимности ввиду его неспособности исполнять взятые на себя обязательства по поддержанию правопорядка, защите от внешних угроз и обеспечению населения «социальными благами». Упадок государства может в обозримом будущем привести к радикальной трансформации всего современного мира.

Книга будет полезна политикам, общественным и государственным деятелям, философам и историкам, военным экспертам и специалистам в сфере безопасности, а также всем интересующимся фундаментальными проблемами современности.

---

Как обычно свидетельствует список их титулов — а они почти все без исключения были не только королями, но и маркизами и графами — первоначально сами монархи были просто крупнейшими аристократами, которые собирали свои земли по частям, пока однажды, почти незаметно, не оказывались во главе государства. В этом смысле вопрос о том, почему именно они преуспели в борьбе с остальными, бессмыслен. Он напоминает историю о филологе, который, проведя 20 лет в попытках выяснить, кто написал «Илиаду» и «Одиссею», в конце концов, пришел к заключению, что они были написаны не Гомером, а другим поэтом, чье имя также было Гомер. Это всего лишь другой способ сказать, что из примерно 500 претендентов, первоначально принявших участие в борьбе[265], некоторые оказались более успешными, чем их соперники, в учреждении институтов, мобилизации экономических ресурсов и в конвертировании этих ресурсов в гражданскую и военную власть. В итоге они стали господствовать над теми, кто признал их власть, нанеся поражение (а если необходимо — уничтожив) тем соперникам, которые отказались подчиниться.

Как и в случае с папой и императором, с городами монархи также часто играли в игру «разделяй и властвуй». С одной стороны, в частности в Испании и Восточной Европе, оказалось возможным использовать знать для борьбы с городами и, если не уничтожить их полностью, то хотя бы остановить их развитие и сделать политически бессильными. В других местах преобладание над городами в большей степени достигалось путем использования внутренних раздоров: между богатыми и бедными, купцами и ремесленниками, теми, кто жил в стенах города, и теми, кто населял подвластную городам сельскую округу. Нередко монархи добивались этого с помощью прямого использования силы, как в Южной Германии. В других случаях это был почти незаметный процесс, в ходе которого королевские назначенцы постепенно урезали городскую демократию, брали на себя функции магистратов, вводили налоги от имени своего господина и подавляли случавшиеся время от времени бунты там и тогда, где и когда они имели место. О том, входило ли в намерения правителей, таких как Генрих IV Французский, положить конец независимости своих городов, ведутся бесконечные споры[266]. Но суть состоит в том, что в долгосрочном плане он, как и его предшественники и преемники, действовал именно в этом направлении.

Впрочем, если посмотреть на дело под другим углом, то ни дворянство, ни города не были побеждены столь решительно, как можно предположить на основе сделанного нами обзора. Как объяснялось выше, дворянство обычно сохраняло и свои привилегии, такие как освобождение от налогов, и почти полную монополию на высшие должности в правительстве. Горожане потеряли политическую независимость и, как члены третьего сословия, оказались исключены из числа людей, участвующих в деятельности правительства; однако в порядке компенсации экономическая система, которую обе эти силы поддерживали и от которой получали выгоду, смогла расцвести, как никогда ранее. Капитализм и монархия шли рука об руку, особенно в Западной Европе. Капитализм при помощи налогов или займов обеспечивал монархию финансовыми ресурсами. Монархия возвращала долг, предоставляя капиталистическим предприятиям военную защиту как внутри страны, так, впоследствии, и за ее пределами; кроме того, она одаривала горожан привилегиями, которые ставили в особое положение, значительно более высокое по сравнению сельскими жителями. По крайней мере, со второй половины XVII в. сильнейшие государства, за исключением лишь России, были ареной деятельности крупнейших и наиболее могущественных капиталистических предпринимателей. Позднее, как написал Маркс в «Манифесте коммунистической партии», нередко становился уместным вопрос, кто кем владеет.

Победив своих соперников тем или иным способом, монархи вскоре начали менять способы ведения своих дел и представления себя миру. Одно из самых ранних и самых важных изменений произошло в военной сфере. Средневековые правители, отчасти ввиду личностной природы тогдашней политики, отчасти из-за предписаний рыцарского этоса, обычно командовали своими армиями лично и часто сражались в передних рядах лицом к лицу с врагом. Поэтому боевые потери среди них были нередки: некоторые погибали, другие попадали в плен и их необходимо было выкупать. Например, король Франции и его наследник были захвачены в плен в битве при Пуатье в 1356 г. Яков IV Шотландский был убит при Флоддене в 1513 г. Как уже упоминалось, битва при Павии в 1525 г. закончилась пленением короля Франциска I Французского. Соперник Франциска, Карл V, не отставая от него, сражался в рукопашном бою перед стенами Туниса в 1535 г., и под ним было убито несколько лошадей. Портрет императора в битве при Мюльберге кисти Тициана показывает его как совершенного христианского рыцаря, вросшего в седло (он действительно был великолепным всадником), с крепко сжатыми зубами и взглядом, внимательно следящим за ходом битвы, хотя в этом конкретном случае отсутствуют свидетельства его личного участия в бою.

Напротив, благоразумный сын Карла Филипп II предпочитал управлять своими войнами в далеких землях, используя бюрократические методы: полагаясь на полевых командиров, которых он выбирал из числа высшей знати и которым давал подробные инструкции в письменном виде. Ко времени Тридцатилетней войны его подход стали разделять большинство основных монархов, вовлеченных в нее, включая его сына и внука, Филиппа III и Филиппа IV, а также императора Фердинанда II и короля Якова I Английского. Единственным важным исключением был шведский король Густав Адольф. Военный гений boпа fide[267], он настаивал на ведении операций в старом стиле и личном командовании в первых рядах. Неудивительно, что в конце концов он был убит в битве при Лютцене в 1632 г., когда в сопровождении всего двух или трех спутников он поскакал на помощь находящемуся в угрожаемом положении правому флангу.

В XVIII в. продолжилось сокращение числа королей, выступавших в качестве командующих полевыми армиями. Единственными важными исключениями были потомок Густава Адольфа Карл XII и король Пруссии Фридрих II, но даже они больше не сражались в передних рядах, а осуществляли командование с безопасных позиций в тылу[268]. Чтобы компенсировать для себя потерю радости битвы, некоторые монархи в XVIII в., особенно Людовик XIV, появлялись при завершении осады, формально принимали командование и напускали на себя героический вид. Другие играли в оловянных солдатиков, в том числе русский царь Петр III, который даже брал их с собой в постель. Из трех императоров, присутствовавших при Аустерлице в 1805 г., только один, Наполеон Бонапарт, был военным человеком и эффективно командовал войсками. Двое других, российский император Александр I и австрийский Франц I, фактически только сопровождали войска и больше мешали своим подчиненным, чем помогали, но тут мы уже забегаем вперед.

С изменениями в военной сфере был связан переход от разъездного правительства к оседлому. Нет необходимости вспоминать такое далекое прошлое, как времена Иоанна Безземельного в Англии, который большую часть своего правления провел, странствуя по стране в сопровождении нескольких родственников и слуг, имея при себе сундук с казной и 200 собак. Людовик XI Французский, так же как и его современники императоры Фридрих III и Максимилиан I, был почти столь же мобилен. И светские, и духовные правители переезжали туда, где возникала проблема, которую необходимо было решить, а остальное время в зависимости от их предпочтений проводили в охоте на животных или на женщин. Максимилиан редко проводил больше одной ночи в одной кровати; в последние дни его жизни он дошел до такой бедности, что не мог найти даже владельца гостиницы, который принял бы его. Как показывает пример Карла VIII и Людовика XII, некоторые правители продолжали проводить многие годы вдали не только от своих столиц, но и от своих стран. Даже средневековое представление о монархах, отправляющихся в крестовый поход и оставляющих правление ради спасения души, не было полностью забыто, хотя с конца XIII в. дело постепенно было сведено к пустому позерству. Этим был навеян совет, данный Эразмом в «Воспитании христианского государя», насчет того, что лучше бы они сидели дома и заботились о благополучии своих подданных[269].

Когда примерно после 1550 г. правительство стало более централизованным, этот совет начали учитывать. Первым настоящим оседлым монархом был, как уже отмечалось, Филипп II. Он стремился править из-за своего рабочего стола, сгибаясь под грузом работы и часто засыпая над бумагами. В Англии Елизавета провела большую часть своего царствования, путешествуя из одного загородного поместья в другое; для нее это было способом экономии денег: она жила в поместьях за счет своих баронов. Два ее преемника, Яков I и Карл I, выбрали иной стиль жизни. Вместе они наиболее близко подвели Англию к абсолютному правлению (1629–1640 гг. были известны как период личного правления); и, не считая коротких перерывов, оба они предпочли оставаться в Лондоне или рядом с ним. По другую сторону Ла-Манша Екатерина Медичи и ее сыновья были такими же странствующими монархами, как и их предшественники, и часто месяцами находились в пути. Генрих IV, положив конец гражданской войне, обычно находился в Париже; однако Людовик XIII повернул вспять эту тенденцию и часто оставлял столицу на месяцы, чтобы проехаться с инспекцией по провинциям, развлечься, посетить бракосочетания своих родственников и наблюдать за сражениями (осуществлять военное командование он был неспособен). Затем пришел черед Людовика XIV. Последователь Коперника, он был первым французским монархом, который сделал так, чтобы его подданные вращались вокруг него, а не наоборот. Не зря он получил титул le roi soleil[270], и эти слова, и сам символ были выгравированы на стенах и мебели по всему дворцу.