Роберт Крайтон - Тайна Санта-Виттории

• Название: Тайна Санта-Виттории
• Автор: Роберт Крайтон
• Издательство: Издательство "Прогресс"
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1970

Книга, рассказывающая о борьбе виноградарей маленького итальянского городка с фашистскими оккупантами. Макиавелли против Ницше. Кто победит?

---

— Не могу. Если мы оба станем на одну сторону площадки, она может рухнуть.

— Мерзавцы эти фашисты, — сказал Бомболини. — Они обжулили нас на постройке башни, не выполнили договора. Должны были сделать лестницу, а вместо этого подвесили какие-то трубы и разницу в стоимости прикарманили. Должны были сделать здесь настоящую площадку, а соорудили вот эту чертовщину. Как там у тебя двигается?

Фабио уже закрасил полностью «МУССОЛИНИ ВСЕГДА ПРАВ» и теперь закрашивал четвертого «ДУЧЕ».

— Значит, еще четыре осталось, да?

— Да. Кто это писал, здорово перестарался, — сказал Фабио.

— Это я писал, — сказал Бомболини.

Фабио промолчал. У него как-то не укладывалось в уме, что человек может, рискуя жизнью, забраться на эту башню для того, чтобы написать прописными буквами ДУЧЕ ДУЧЕ ДУЧЕ на баке для воды. Притом он никак не мог представить себе Бомболини молодым.

— Я ведь молодой был тогда, понимаешь. Высокий, стройный. Говорили: похож на Гарибальди. Волосы у меня были длинные, черные, блестящие. И даже сам не пойму почему, но вились. Да, так-то вот. Я даже не почувствовал усталости, когда все это намалевал.

Фабио продолжал закрашивать дальше.

— Я знаю, что ты думаешь, Фабио, — сказал Бомболини. — Но ты только постарайся понять, как это было в то время. Поначалу было совсем не то, что теперь, Фабио. Он был красивый, красиво говорил. Надавал нам много обещаний.

Внезапно они почувствовали, что башня начала покачиваться, и ухватились за железные перила. Впрочем, это вскоре прекратилось. У нас здесь каждый день немного потряхивает — горы слегка поднимаются и опускаются, словно великан, который ворочается во сне.

— И' ведь каких обещаний, Фабио! Я говорю не про разные там глупости вроде того, что создадим, дескать, новую армию и сделаем Италию снова грозной, могущественной. Нам обещали помочь построить школу и платить жалованье учителям. Все должны были в этом участвовать. Обещали помочь построить дорогу, и мы уже собирались посадить на склонах деревья и посеять траву, чтобы вода задерживалась в земле и не было больше оползней. Мы верили в это, Фабио. И как все радовались тогда, Фабио. Думали, все так и будет. Мы верили.

— Как же вы могли верить? — сказал Фабио, — Вы верили, потому что вам хотелось верить.

— Ну да. И потому, что он верил тоже. Я, ей-богу, думаю, что Муссолини тогда верил.

— Только ничего из этого не вышло.

— Кое-что вышло. Вот эта, к примеру, штука, эта башня. Да, Фабио, тогда мы думали, что у нас тут будет, как в Америке. Глянь! — И Бомболини, хотя Фабио не мог его видеть, указал куда-то пальцем. — Видно тебе оттуда Скарафаджо? — Фабио сказал, что видно. — Когда у нас построили эту башню, у них там падали на улице от зависти. «Теперь очередь за нами! — кричали они. — Смотрите, какие творятся чудеса! Настоящие чудеса!»

И Бомболини рассказал Фабио про то торжественное утро, когда происходило открытие башни. Из Монтефальконе прибыли важные сановники в автомобилях; их поднимали на гору в повозках, запряженных волами, разукрашенных цветами и флагами. На верх башни был накинут большой флаг, и, когда потянули за веревку и новенький, сверкающий черной краской, залитый солнцем бак, на котором прописными буквами было намалевано МУССОЛИНИ ВСЕГДА ПРАВ и все эти ДУЧЕ ДУЧЕ, открылся их глазам, в вышине на площадке стоял Итало Бомболини.

— Тогда дней пять-шесть я был для всех героем, — сказал Бомболини. — А потом воду выключили, и после этого я стал шутом гороховым.

Как только важные сановники из Монтефальконе уехали, «Банда» прибрала к рукам водонапорную башню и стала собирать плату за пользование водой. А когда виноградари отказались платить, им закрыли воду, и вскоре цементные водосливы начали забиваться листьями и землей, и народ опять стал жить по старинке и молиться богу, чтобы он послал дождь, а бог, как всегда, был не слишком-то щедр. Ну, а про башню все позабыли.

Рассказывая про это, Бомболини размахнулся п швырнул бутылку подальше, и народ на площади опять загалдел, когда бутылка, описав дугу над городом, разлетелась на мелкие осколки, ударившись о крышу Кооперативного винного погреба. Прошло минуты две, и на крышу погреба вылез белый как лунь старик с лицом красным, как густое вино, и погрозил всем кулаком. Это был Старая Лоза, хранитель вина.

— Я потревожил сон вина, — сказал Бомболини. — Будь у него ружье, он бы снял нас пулями с этой вышки. Тебе еще много там?

— Нет. Осталось только два ДУЧЕ и ДУ.

— У меня тогда не хватило краски, — сказал Бомболини. — Нет, поначалу сам Муссолини не был виноват. Мы его не корили. Для нас все дело было в воде. А страна могла развалиться к свиньям собачьим, и мы бы этого даже не заметили. Ты же знаешь, как говорит Учитель: «Люди часто обманываются в большом, но редко в мелочах».

— Я не знаю, кто он такой, этот Учитель.

— Никколо Макиавелли, — сказал Бомболини. — Он мой Учитель. Ты разве не изучал его?

Фабио сказал, что да, изучал.

— Ну вот, и я читал его. И запомнил кое-что наизусть, — сказал виноторговец. — Я прочел «Государя» сорок три раза.

Фабио был немало удивлен, получив такую информацию, и не поверил ей. Его отец как-то раз сказал ему, что под шутовской внешностью Бомболини кроется незаурядный ум, но Фабио ни разу не довелось этого обнаружить.

— А вина у тебя небось больше нет?

Фабио задумался. Если Бомболини напьется, это может кончиться плохо для них обоих, но, с другой стороны, если выпить, спуск вниз покажется не таким уж страшным. Он полез в рюкзак, достал вторую бутылку вина, откупорил ее и протолкнул по площадке к Бомболини.

— Да благословит тебя господь, Фабио. Да ниспошлет он на тебя свою благодать. Да осыплет тебя своими милостями. Да затопит он тебя ими. — И Бомболини принялся нить разогретое солнцем красное вино. Пока он пил, оба молчали.

— Как только я прикончу эту бутылку, Фабио, — сказал Бомболини, — тут же сброшусь вниз.

— Ну нет, — сказал Фабио.

— Я не могу разочаровывать своих зрителей. Погляди на них. Целый день торчат на площади и ждут, когда я свалюсь.

— А я? Даром, что ли, я сюда залез!

— Да ты представляешь себе, что они будут говорить?

Этот несчастный сукин сын даже не сумел-де свалиться с башни!

Фабио начал шлепать кистью быстрее. Краска кончалась, усталость давала себя знать. Если он хочет благополучно спустить отца Анджелы вниз, нужно поторапливаться, нужно сделать это, пока еще у него есть силы и пока не стемнело и вино не перестало бродить у Бомболини в голове.

А мужчины и женщины уже поднимались из виноградников в город. Куда бы ни бросил взгляд Фабио, повсюду он видел, как они выходят из-под сени листвы на дорогу, ведущую в гору. Очень многие добрались уже до города, и, когда Бомболини швырнул вторую бутылку, это было встречено еще более громкими криками и на Нижней и на Народной площади. Фабио тем временем уже доставал краску с самого дна ведерка и замазывал последнюю букву. Как ни удивительно, краски хватило ровнехонько на то, чтобы разделаться с последним «У», и не осталось больше ни на один мазок.

— Теперь брось вниз ведерко, — сказал Бомболини. Фабио зашвырнул ведерко далеко-далеко, чтобы ни в кого не попасть, и оно пролетело над городом и шлепнулось где-то за Толстой стеной.

— А теперь — кисть.

Фабио бросил и кисть. Внизу снова закричали. За первым ведерком последовало второе, за ним — сыр и маслины, и каждый раз толпа кричала все громче, и шум становился все сильнее, и, когда Фабио бросил рюкзак, над площадью стоял уже дикий рев.

— Ну все, теперь давай спускаться! — крикнул Фабио. Он хотел своим криком подхлестнуть виноторговца.

Фабио начал осторожно огибать бак, приближаясь к Бомболини, но тут ржавые железные болты, загнанные в цемент много лет назад, громко выразили свой протест и заскрипели. Фабио проскочил по узкой площадке мимо Бомболини и прыгнул на лестницу из труб, чтобы не обременять своим весом площадку. Народ на площади притих. Из города не доносилось больше ни звука.

— Видишь, они не хотят, чтобы ты падал, — сказал Фабио. — Если бы хотели, знаешь, какой подняли бы крик.

И с этими словами он дотянулся до Бомболини и начал обвязывать его веревкой, пропуская ее у него под мышками, потом крест-накрест — на спине и обматывая вокруг талии. План его был груб и смел, но он верил в удачу. Он решил привязать виноторговца к трубе — припеленать его, проще говоря, — а потом спускать вниз с перекладины на перекладину. Он переставит ногу Бомболини с одной перекладины на другую, затем передвинет пониже веревочный пояс, которым прибинтует Бомболини к трубе, после чего, утвердив его в таком положении, спустит его другую ногу еще на одну перекладину. Так он спустит его вниз, обмотанного веревками, как охотник спускает с гор медведя. Он заставил Бомболини подкатиться по узенькой площадке к лестнице и затем, стащив его вниз, утвердил его ноги на железной перекладине. Даже здесь, на этой высоте, им слышно было, как народ на площади ахнул и затаил дыхание. Он припеленал Бомболини к трубе веревками, но они не сразу начали свой спуск — оба к этому времени успели уже порядком устать.