Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6

• Название: Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6
• Автор: Анатолий Аврутин
• Издательство: ООО «Редакция литературного журнала для семейного чтения „День и ночь“»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009

---

ДиН антология

Оскар Уайльд

Возненавидев сумрака оковы

155 лет со дня рождения

Федра

Саре Бернар

Как скучно, суетно тебе теперь со всеми,
Тебе, которой следовало быть
В Италии с Мирандоло, бродить
В оливковых аллеях Академий.

Ломать в ручье тростник с мечтами теми,
Что Пан в него затрубит, и шалить
Меж девушек у моря, где проплыть
Мог важный Одиссей в своей триреме.

О да! Наверно, некогда твой прах
Таился в урне греческой, и снова
Ты в скучный мир направила свой шаг,

Возненавидев сумрака оковы,
Унылых асфоделей череду
И холод губ, целующих в Аду.

Перевод Николая Гумилёва

Сонет к свободе

Не то чтоб я любил тех бунтарей,
Тех юношей с безуминкой во взоре,
Что видят в жизни лишь нужду и горе;
Но этот вопль о Равенстве Людей,

О царстве Анархизма, о Терроре  —
Знакомой страстью мне волнует ум;
Иначе почему сей грубый шум
И ярости расплёсканное море

Близки душе? Пусть деспотизма Змий
Под свист бичей, под грохот канонады
Свободу душит — мне не всё ль равно?

И что мне до крикливых сих Мессий,
Всходящих умирать на баррикады?
Но — видит Бог! — мы в чем-то заодно.

Перевод Григория Кружкова

ДиН дебют Надежда Шибанова Путь через пески

Кнопки, которые вечно гнутся,
Острые плечи чужих дверей…
Можно свихнуться, совсем свихнуться
Или поплакать — и стать добрей.
И, расточая улыбки Будды,
Искренне верить, что всё решит
Этот булыжник, который будто
Где-то в груди у меня зашит.

* * *

Бродят ветки по стёклам, не зная того,
Что уснуть помешали кому-то.
Бродит яблочный сок, на душе у него,
У бродяги, — тревога и смута.
Я его понимаю, я тоже брожу
Вслед за тенью, но как-то не в ногу…
Нет, я зла не держу. И добра не держу.
Не держите меня, ради бога…

* * *

Листья опали. Сучки и плесень  —
Странно — но тоже в лесу прекрасны.
Вид увяданья весьма полезен:
Лес, из зелёного ставший разным,
Перегорая и выцветая,
Тратит последнее, что осталось,
На человека, что здесь мечтает
Так же достойно встретить старость.

* * *

Поиск и ожидание одинаково приравняв к нулю,
Ноль нацепить на шею, как амулет свободы,
И бродить себе, напевая, что фраза «Я Вас люблю…»
До смешного банальна, ни на день не выходя из моды.
А на самом деле пустить всё на самотёк,
Стать в судьбе своей посторонним,
Попросту не мешая
Приходить тому, чего, хоть убей, не мог
Найти и вымолить, действуя и решая.

* * *

За столько лет скитаний даже манна
Теряет привкус чуда. Едоки
Её обильно сдабривают солью,
Песком и бранью, если больше нечем
Внести разнообразие. Тюки
У всех уже показывают днище.
И каждый Божий день всё та же пища,
И каждый день вставать зачем-то рано
И двигаться куда-то вопреки,
Наперекор всему, мириться с болью,
Но как иначе ощутить, что вечен
Сорокалетний путь через пески?..

* * *

Любой возможный в этом свете свет
Я клином на тебе свожу, подобно
Двоякой линзе, у которой нет
Иных забот. Ей просто и удобно
Брать разное и так сводить в одно,
Как пригибать к земле побег до лета.
Открытое по случаю окно  —
Длина ладони — две строки куплета  —
Ковбойка — обожжённое плечо  —
Комаринская пляска на болоте,  —
Вы в фокусе, который горячо,
Ах, слишком горячо коснулся плоти.

ДиН стихи Владимир Алейников С волшебными часами заодно

Из Галактиона Табидзе

I

В час, когда эти строки я посвящаю ночи,
Ветер в окно влетает, сказки полей бормочет.

То-то с себя окрестность лунный покров не снимет!
Ветер сирень целует — кто их сейчас разнимет?

В небе — колонны дали с их голубиным цветом.
Столько в нём чувств высоких, сколько в посланье этом.

Призрачный свет пространства так различим воочью,
Полон щедрот, как сердце, полное этой ночью.

С давней поры я в сердце тайну ношу глубоко,
Ветер её не тронет и не увидит око.

Что же друзья узнают? Сердце печаль изранит.
Что же в его глубинах вечно сохранным станет?

Дум его не похитит миг блаженный и властный,
Тайны украсть не смогут ласки женщины страстной.

Нет, ни стон средь дремоты, даже ни кубок винный,
Не отберут у сердца тёмный покой глубинный.

Только лишь ночь, бессонна, ночь, за окном белея,
Тайну мою открыла — что мне поделать с нею?

Знает моё сиротство, гонит мученья прочь.
Двое лишь нас на свете: я — и святая ночь!

* * *

II

Без любви
Даже солнце не властвует над небосклоном,
Ветер кроток — и лес не шелохнётся телом зелёным,
Чтобы вспыхнула радость в крови…
Без любви не бывает
Ни земной красоты,
Ни бессмертья, — любовь нам его открывает,
В нём её оживают черты.
Но насколько иная
Последняя наша любовь!  —
Как осенний цветок, что, сквозь солнце ростком
возникая,
Краше первых весенних цветов!
Бурь сердечных не кличет она
И бесцельных страстей,
Юный пыл позабыв и безумный напев у окна,
Как давнишних гостей…
Нет, возросшая в поле
И к холоду осени вхожа,
На весенних питомцев тем боле
Она непохожа…
Не зефир — ураган роковой
Овевает её бытиё,
Вместо страсти былой
Бессловесная ласка объемлет её,  —
И тогда увядает
Последняя наша любовь,
Вся — и нежность, и скорбь; нас навеки она покидает,  —
Так безрадостно знать: не вернётся прекрасная вновь.
И бессмертья грядущего там, в нарастающей мгле,
Как его ни зови,  —
И бессмертья не будет на этой земле
Без любви.

* * *

III

Вчерашней ночью ветер прилетал  —
И долго я не мог заснуть, к несчастью.
Пристанища тогда я не искал,
Но не было приюта у ненастья.

То всхлипывал за дверью гость ночной,
То сторожем под окнами шатался.
Он прошлое раскрыл передо мной  —
И в горести я сразу разрыдался.

И я, как он, в безвестности бродил  —
И столько я ночей своих прославил,
И сладостные мысли погубил,
Утехи и мечтания оставил…

Вчерашней ночью ветер прилетал  —
И в час, когда настало пробужденье,
Был воздух пуст — и ясный свет упал
На землю без намёка на движенье.

Я вышел в сад. На тропке, в тишине,
Листва уже лежала золотая  —
И долго, долго брёл я, как во сне,
В минувшие лета перелетая.

* * *

IV

Одинокий, по улице брёл он,
Следом — ветер и дождь, словно братья.
Божества в этот миг не обрёл он,
Не узрел, как ни жаждал, Распятья.

Жар неслыханный в теле почуя,
Шапку снял он. Чело так пылало!
Дождь сгущался, сознанье врачуя,
И прохладная мгла обнимала.

Были здания частью пропажи,
Местность мнилась туманною тенью.
Лишь сменялись, шурша, экипажи,
Как пейзажи в цветном сновиденье.

Как, откуда?.. Он вздрогнул впервые,
На мосту неизведанном стоя.
Где же тяжесть? Узнают другие  —
Он познал равновесье покоя.

* * *

V