Евгений Костюченко - Динамит пахнет ладаном

• Название: Динамит пахнет ладаном
• Автор: Евгений Костюченко
• Издательство: АСТ, Хранитель, Астрель-СПб
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050137-3, 978-5-9762-6079-5, 978-5-9725-1090-0

Бывших офицеров не существует. Они выходят в отставку. Иногда они покидают родину. Но верность присяге сохраняют до последнего вздоха.

Граф Орлов, офицер российского Генштаба, вышел в отставку и поселился в Америке. Но даже здесь не смог оставаться в стороне от необъявленной войны против России.

Потому что таков долг воина — бить врага там, где его найдет.

---

Но сегодня был какой-то особенный вечер. Поглощенный раздумьями, полковник не сразу заметил, что он сидит в зале совершено один. Нет, конечно, вокруг него порхали официанты, и на эстраде заунывно пиликал аккордеонист — но все столики были свободны.

Не успел Хелмс обдумать это странное обстоятельство, как в зале появилась примечательная фигура. То был старый индеец из племени команчей, один из тех вождей, что наловчились подыгрывать губернатору в его усилиях по созданию кажущейся гармонии рас в Техасе. «Если краснокожих стали пускать в такие заведения, пора обзаводиться новым губернатором», — подумал Хелмс.

К удивлению полковника, индеец уверенно направился к его столику. Он был одет в дорогой синий костюм в мелкую полоску, с антрацитовой жилеткой и пунцовой розой в петлице. Из-под шляпы белоснежного фетра спускались седые косы, переплетенные пестрым шнуром. Вместо галстука индеец предпочел прикрыть горло черным шелковым платком. В общем, он выглядел весьма импозантно. Как опереточный антрепренер.

— Чудесный вечер, мистер Хелмс, — произнес индеец, отодвинув кресло от соседнего столика и садясь на него так, чтобы оказаться лицом к полковнику.

— Не уверен, что мы знакомы, любезный, — вежливо улыбнулся Хелмс, бросая скомканную салфетку на пол.

«Ноги моей здесь больше не будет, — подумал он с досадой. Но тут же нашел иной выход. — Узнаю, кто устроил это шоу, и добьюсь, чтоб их всех уволили».

— Нам не нужно быть знакомыми, — невозмутимо сказал индеец. — Да, я знаю ваше имя. Но это лишь нелепая случайность. Мне незачем знать вас. Вам незачем знать меня. Я никто. И вы никто. Вы всего лишь адрес. Я всего лишь сообщение. Всего лишь знак.

— Да? Знак чего? — полюбопытствовал Хелмс, вставая и оглядываясь.

— Знак того, что вам пора встретиться с людьми, которые умеют устраивать огненные представления.

— Цирк — не моя сфера интересов. К тому же я боюсь составить конкуренцию вашему приятелю, Буффало Биллу.

Хелмс убедился, что официанты вымерли окончательно, причем вместе с буфетчиком и музыкантом. Теперь он остался один на один с краснокожим.

— Эти люди устраивают представления не в цирке. А на нефтехранилищах. По крайней мере, так они сами о себе рассказывают. Вам виднее, есть ли в этих словах хоть капля правды.

Хелмс снова опустился в кресло, почувствовав, как дрогнули колени. Глядя в сторону, он сказал небрежно:

— Вернемся к началу разговора. Прошу прощения, я не расслышал вашего имени.

— Мое имя — Письмо. Живое Письмо.

— И что же написано в этом письме?

— Есть люди, с которыми вы хотите встретиться. Они не против. Вы можете их увидеть и поговорить с ними. Если ваше намерение осталось твердым, отправляйтесь вместе со мной, — сказал индеец. — Прямо сейчас.

— Я так не могу, — возразил полковник. — Вот так, прервать ужин и отправляться на какую-то там встречу? Серьезные переговоры так не ведутся.

— Значит, ваше намерение было нетвердым, — сказал индеец и встал. — Вы получили письмо. Вы дали на него ответ.

Он приподнял шляпу и развернулся, чтобы уйти.

— Куда мы отправимся? — спросил полковник, и его бросило в жар. — Я готов. Мое намерение твердое.

— Внизу стоит мой экипаж, — важно сказал индеец. — Я вас отвезу. Можете не опасаться. Десятки свидетелей видят, как вы отправляетесь со мной. С вами ничего не случится. И после разговора вы сможете продолжить ужин.

«Ехать в одной коляске с краснокожим? Это уж слишком!».

— Я бы предпочел верховую прогулку, — сказал Хелмс.

— Кажется, ваше намерение все-таки не очень твердое.

— Твердое, — сказал Хелмс. — Если это так уж необходимо, поедем в вашем экипаже, мистер Кливленд.

* * *

Извозчики, дежурившие на стоянке возле «Камино Реал», сегодня вечером были удивительно покладисты. Вопреки традиции, они не торговались с седоками, и соглашались везти их в любой конец. Лишь бы уехать. Лишь бы не задерживаться. Уж больно неуютно им было здесь сегодня вечером. Сам капитан рейнджеров Джек Джонс стоял возле крайней пролетки, дымя сигарой и мирно беседуя с кучером. Конечно, Джонса могли привести к отелю и обычные заботы, свойственные молодому неженатому мужчине. Но тогда что делали тут его рейнджеры? Эта публика была слишком хорошо известна местным извозчикам, слишком часто их приходилось развозить после гулянок в ресторане. Но сегодня все эти молодчики были трезвы как стеклышко, одеты по-городскому, и не шатались по площади всей оравой, а старались держаться поодиночке, смирнехонько прохаживаясь вдоль панели. Не к добру такой сбор, решили извозчики, только и мечтая поскорее убраться отсюда. Мирный вечер, начавшийся с появления даже трезвых и безоружных рейнджеров, легко мог перерасти в кровавое побоище.

Если б извозчики слышали, о чем говорил Джонс, они бы, возможно, и седоков не стали бы дожидаться.

— Почему бы мне ей не верить? — говорил он. — Девчонка нас никогда не обманывала. Ей незачем выдумывать. Что видела, то и говорит. Медвежонка завалил Зак, я уверен.

— Ты же знаешь Медвежонка, — отвечал ему Орлов, сидя на козлах и перебирая вожжи. — Дал бы он себя завалить первым же выстрелом?

— Я долго думал об этом. И всё понял, когда поставил себя на его место. Представь. Вот перед тобой Майер. Он рвется в номер, где идут переговоры. Ты наставляешь на него ствол. И вдруг какой-то пьяный, который в другом конце коридора тискает девку, вдруг он стреляет в Майера! Что ты будешь делать? Стрелять в ответ? Если бы пуля просто ударила в стенку рядом с тобой, тогда все ясно. Но стреляли-то не в тебя! Да, знаю. Ты бы все равно выстрелил в ответ. И я бы выстрелил. Но не сразу. Наверно, этой секунды ему и не хватило, чтобы ответить. Да еще тот прикрыт бабой… — Джек Джонс бросил огрызок сигары в лужу. — И тут Зак стреляет снова. Не знаю, зачем ему было надо убивать Майера. Но Медвежонка завалил он, и никто другой. Ему и отвечать.

— Ты говорил об этом с маршалом?

Джонс посмотрел на Орлова так, будто тот его смертельно оскорбил. И ничего не ответил.

— Я слышал, что этот Зак — иностранец, — сказал Орлов. — Еще говорят, что полковник Хелмс использует его для связи с зарубежными партнерами. Если это правда, и если Зак — человек Хелмса…

— Все равно, — перебил его Джонс. — Мне теперь все равно. Апач исчез без следа, и тут же убивают Медвежонка. Они наверняка работали на пару, тайком от всех… И еще эти чертовы мулы, которых они нашли в каньоне… Я не понимаю, что творится. И мне это надоело. Я простой техасский парень. Если убивают моих друзей, я не стану ждать, пока маршал предаст суду преступника. Я пока еще и сам на что-то способен.

— Могу я тебя попросить об одном одолжении? — спросил Орлов. — Только об одном.

— Просить-то ты можешь… Ну?

— Если сейчас вместе с Хелмсом выйдет Зак…

— Его нет в отеле, я проверял, — остановил его Джонс. — Так что можешь смело просить, чтоб я не стрелял в него сразу. Да? Ты этого хотел? Да мог бы и не просить. Я не стану ломать твою игру. Не знаю, что за игру ты ведешь. Но ломать не стану. А теперь могу я задать тебе один вопрос?

— Если ты о той женщине, с которой я приехал, то — да, это она, — сказал Орлов.

— Газетные снимки — полное дерьмо, — сказал Джонс. — Ни за что бы не опознал ее по ним. Значит, и всё, что о ней писали, такое же дерьмо, как и снимки. Так?

— Джек, поговорим о ней потом, не сейчас.

— Пол, ты не понял. Мне надоело терять друзей. Не то чтоб я сильно за тебя опасался. Тебя так просто не возьмешь. Но… Ну пойми ты! Мне надо знать, что за человек рядом с тобой.

— Хороший человек. Надежный. Она не крадет, не убивает, не завидует, не прелюбодействует, почитает родителей и не поклоняется кумирам.

— Святая?

— Нет. Святые не убивают кабанов. А она это делает, когда больше не из чего приготовить ужин.

Джонс улыбнулся, впервые за вечер, и подал Орлову руку:

— Я пошел. Удачи тебе.

27. Сделка

Вера почувствовала, как вспыхнули щеки от слов Орлова. Наверно, даже в полумраке закрытой пролетки было бы видно, как она покраснела. В ее кругу комплименты считались одним из позорных атрибутов мужского угнетения. Произнося свою тираду, Павел, несомненно, учитывал, что Вера ее услышит. Но можно ли считать комплиментом простую констатацию того факта, что женщина способна охотиться? Поразмыслив, Вера пришла к выводу, что сказанное Орловым надо расценивать не как банальный комплимент, а как чисто мужское хвастовство. Один самец хвастается перед другим своим новым приобретением — самкой, способной без его помощи управиться с кабаном.

Наверно, ход мысли слишком явно отразился на ее лице, потому что когда Орлов заглянул в пролетку, его брови удивленно поднялись:

— Ты чего такая сердитая?

— Совершенно не обязательно было извещать его о моем присутствии, — сказала она сухо. — Не забывай, я объявлена в розыск как государственная преступница. И Джонс теперь обязан меня задержать. А ты сам говорил, что он очень ревностно относится к своим обязанностям.