Евгений Весник - Записки артиста

• Название: Записки артиста
• Автор: Евгений Весник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056344-9

Записки великого артиста, известного писателя, народного артиста СССР Евгения Яковлевича Весника.

---

Мы замерли.

– Товарищ начальник, на линии огня командую я, прошу не мешать. Повторяю: по презренной фашистской мишени одной мелкокалиберной пулей…

– Отставить! – снова прозвучала команда начальника. – Вы подаете неуставную команду.

– Повторяю: на линии огня командую я, прошу не мешать. По презренной фашистской…

– Отставить!

– Послушайте, не пойти ли вам… вон отсюда! – волево предложил наш Козловский.

О ужас! Чтобы дать волю душившему нас смеху, мы начали беспорядочный огонь из винтовок.

Гавриил Козловский больше не появлялся на занятиях. Встретив его как-то на улице, мы спросили, почему он не на войне. На что он не без досады заметил: «Не могу достать билет на фронт!»

Мы, юнцы, не понимали, что он давно в отставке и от службы, тем более от войны, освобожден. Зато память знавших и учившихся у Гавриила Козловского никогда не отправит в отставку остроумного и смелого человека.

Учась в старших классах 15-й средней школы Москвы (на Донской улице), я часто посещал спектакли Малого театра, которые стали для меня образцами высочайшего театрального искусства вообще, а актерского особенно! Я помню гениальное мастерство истинно великих артистов: А. А. Остужева, П. М. Садовского, А. А. Яблочкиной, Е. Дм. Турганиновой, В. Н. Рыжовой, Н. И. Сашина-Никольского, И. В. Ильинского, К. А. Зубова, С. Межинского, Е. Н. Гоголевой и других.

Я помню декорации спектаклей по эскизам лучших художников того времени и всегда реалистические, дававшие зрителям возможность познакомиться с эстетикой того времени, к которому имело отношение драматургия разных авторов разных веков! И в то же время каждый художник был неповторим в своей фантазии. Я прекрасно помню работы разных режиссеров – именитых и обязательно высокоталантливых! Их работы всегда были окрашены глуби ной реалистического понимания и выражения сути каждой пьесы!

Малый театр стал для меня эталоном идеального театра!!

Я был счастлив, став в 1940 г. студентом театрального училища имени С. М. Щепкина при Малом театре!..

С 1943 по 1945 г. участвовал в боях на фронтах Отечественной войны… Демобилизовался и в 1948 году окончил училище Малого театра… после разного рода перипетий, после службы в театре им. Станиславского и в театре Сатиры, в 1963 году вернулся в Малый театр. Сыграл 35 ролей, в том числе 28 лет играл Городничего из «Ревизора» и в постановке И. В. Ильинского (1966) и в своей совместно с Ю. Соломиным (1982 г.) и поставил шесть спектаклей: 1 – «Мои друзья» Корнейчука, 2 – «Господа Головлевы» по своей инсценировке, 3 – «Проделки Скопена» Мольера, 4 – «Из новостей этого дня» Э. Шима (по Маркову), 5 – «Рембрандт» Д. М. Кедрина, 6 – «Ревизор» Гоголя.

За время работы в Малом театре мне присвоены звания – народный артист РСФСР и Народный артист СССР; был награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов и За заслуги перед Отечеством.

…Стали уходить мои любимые старые артисты… С ними понемногу и незаметно стали уходить атмосфера старого, еще императорского театра, уважение друг другу, особенно молодежи к старшим, дисциплина и требовательность к себе.

…Ушли последние «островки» моей юношеской влюбленности в Малый театр: Ильинский, Царев, Гоголева…

Мальчишкой я отчаянно завидовал своему отцу, который во время Гражданской войны был награжден двумя орденами Красного Знамени, а в 1935 году – орденом Ленина. Во время своих первых свиданий со школьной подругой, когда на двоих съедалась одна порция мороженого, но обсуждались архиглобальные проблемы человечества, я сетовал на то, что не смогу быть таким же героем, как отец, не смогу заслужить столько наград, сколько у него. В 16 лет я не мог предположить, что стану кавалером двух медалей «За отвагу», орденов Красной Звезды, Отечественной войны. Я переживал тогда, что не смогу завоевать в глазах подруги уважения к себе, так как больше не будет войны.

К великому сожалению, я ошибся – 22 июня 1941 года началась страшная война. В начале сентября 1941 года большинство студентов училища, получив телогрейки, сапоги и лопаты, отбыли в товарных вагонах на трудовой фронт под Смоленск. Роя противотанковые рвы, мы получали отметки не за глубину проникновения в суть и характер роли, а за глубину проникновения в землю. Пятерки получали те, кто выкидывал «на-гора» семь кубометров. Тревожная обстановка, опасность приближения врага, чувство ответственности за порученное нам дело быстро уравняли наши способности и усилия, и все мы, «щепкинцы», стали круглыми отличниками. Как бы обрадовались наши педагоги – ведь в учебе наши успехи редко бывали столь блестящими!

В начале октября 1941 года пришло известие об эвакуации Малого театра, а вместе с ним и училища. Мы тронулись в изнурительный месячный путь в Челябинск и только в ноябре прибыли на место. Знакомые лица любимых актеров, участие в массовых сценах в спектаклях театра, начавшиеся занятия в училище – все это скрашивало нашу полуголодную студенческую «балконную» жизнь. «Балконную» потому, что долгое время несколько студентов, в том числе и я, спали на балконе Челябинского драматического театра имени Цвиллинга.

На фронте

Война приняла меня в свои объятия в 19 лет и отпустила на волю 22-летним. Ушел на войну романтически настроенным юнцом, фантазером. Воевать даже нравилось… когда наступали, и не очень, когда отступали. Когда, например, разрушали своими орудиями вражеские коммуникации или часть сопротивлявшегося населенного пункта да еще получали награды за это, то, конечно, чувствовали себя «орлами», Чапаевыми и Петьками…

Но, вернувшись с войны, я осознал свое, хочешь не хочешь, причастие к человекоубийству, случайность того, что сам остался в живых; понял, сколь трагична и никчемна бывает суета человеческая, но в то же время – насколько могуче человеческое единство во имя любой цели! Любой! Мы воевали за как бы непременный, уже осязаемый рай! Но рая нет! Есть что-то сатанински «разъединительное», нет ничего «объединяющего». Есть лабиринты самоуверенности! И нет – Примера! Высокого!

Когда вспоминаю войну – вспоминаю добрых, смелых, душевно красивых людей; вспоминаю все, что связано с юмором, дружбой, взаимовыручкой, добром, любовью… Как ни странно, самое смешное случалось и придумывалось в самые опасные для жизни мгновения. Итак, о дружбе, любви, преданности…

В день годовщины начала войны, 22 июня 1942 года, я был призван в армию и зачислен в ряды курсантов Смоленского артиллерийского училища, эвакуированного в уральский городок Ирбит.

Факт принадлежности к искусству усложнил мою военную жизнь. Занятия надо было совмещать с работой в художественной самодеятельности. И, конечно, чего греха таить, на самодеятельность уходило времени значительно больше, чем на изучение артиллерии.

В январе 1943 года более семисот молодых людей, стоя в строю, слушали, затаив дыхание, приказ о присвоении им офицерских званий. Всем было присвоено звание «лейтенант», лишь мне одному – «младший лейтенант». Вот что сделала со мной художественная самодеятельность. Я установил второй за свою жизнь оригинальный рекорд. Первый – в школе на уроке украинского языка, когда в диктанте из 300 слов было 122 ошибки. Второй – в артиллерийском училище.

Самое распространенное, помимо пребывания на гауптвахте, наказание в армии – наряды вне очереди. Это означает: мыть пол, чистить картошку, стирать скатерти и занавески сверх тех дней, когда тебе это положено по расписанию. Рядового курсанта нарядами вне очереди могли «награждать» и твой сержант, и старшина батареи, и командиры-офицеры. Чем больше чин, тем большим количеством нарядов вне очереди мог он одаривать.

Как курсант, я должен был всех приветствовать словами: «Здравия желаю, товарищ…» – и далее произносить звание того, кого приветствовал. Я с трудом привыкал к жизни по уставу, к муштре, к военной службе: все-таки недоучившийся артист, да еще руководитель самодеятельности! Вместо уставного приветствия часто говорил: «Здорово!» Вместо того чтобы произносить звание, просто добавлял имя: «Здорово, Петя или Ваня». За это, как правило, – награждение двумя-тремя нарядами вне очереди. За то, что не успевал постирать воротничок и ходил в несвежем, – три-четыре наряда. За то, что задерживался на репетициях в клубе позже отбоя и являлся в казарму тогда, когда все спали, – тоже минимум пять нарядов. За то, что смешил анекдотами на занятиях и не успевал приготовить уроки, – наряды, наряды, наряды… Одним словом, рекорд мой равнялся 52 нарядам вне очереди за месяц! За настоятельную просьбу заменить нарядов десять на один день ареста и пребывания на гауптвахте мне влепили еще два наряда вне очереди – «за разговорчики в служебное время».

«Семибратские кустики» – так называется место под городом Коломна, где во время войны формировались и готовились к отправке на фронт разного рода воинские части, в том числе и 1-я гвардейская артбригада Резерва Главного командования, с которой мне предстояло отправиться на фронт. Я младший лейтенант, командир огневого взвода, в моем подчинении 17 человек, в том числе заряжающий орудие рядовой Богаев. На очередной утренней перекличке на фамилию Богаев никто не откликнулся.