Варлен Стронгин - Вольф Мессинг. Судьба пророка

• Название: Вольф Мессинг. Судьба пророка
• Автор: Варлен Стронгин
• Издательство: Литагент «Аудиокнига»0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-462-00583-1

Загадка Вольфа Мессинга, заключающаяся в его способности предвидеть будущее и с поразительной точностью «читать» мысли других людей, не объяснена до сих пор. Однако многого не знал и не понимал даже он…

---

Вольфу Мессингу повезло – в самом начале опытов ему помогали такие ученые, как доктор Абель, всемирно известный основатель теории психоанализа Зигмунд Фрейд. Он учился у них мыслить, совершенствовать свои умения. Это один из секретов успеха Вольфа Мессинга. Другой кроется в ответе на довольно простой и естественно возникающий вопрос: почему этот человек не был репрессирован, как другие перебежчики, не пострадал в годы борьбы с космополитизмом? Мало того, он объездил с гастролями всю страну. Нет сомнений, что Мессинг удивил Сталина своими «фокусами», привлек своими возможностями и помощью. А может быть, он загипнотизировал «вождя и учителя всех народов»? Внушил, что пригодится ему, и не раз? Когда Сталин заехал к Орджоникидзе через семнадцать минут после его убийства и застал там случайно зашедшего помощника наркома машиностроения Тевосяна, то по его взгляду, напуганным и верным глазам догадался, что тот никому и никогда не расскажет об увиденном, о том, что Орджоникидзе не покончил с собой, а его убили. Нечто подобное могло произойти и с Мессингом. Сталин понял, что он будет вечно благодарен за спасение от фашизма, от рук бериевских палачей, и если даже прочитает его мысли, то промолчит о них. При последней встрече Вольф Григорьевич мог «услышать» намерения Сталина о депортации еврейского народа, чему предшествовало «дело врачей-убийц», большинство из которых составляли евреи. Мог знать, но промолчать, понимая, в какой стране живет. Он не был трусом, однако оказался тесно связан со стоящими у власти людьми.

Мессинг не случайно мало работал в Москве, особенно в годы правления Сталина. Он уезжал с гастролями на самые окраины страны, чтобы быть подальше от властей. Не будем голословны. Как пишет в своей книге Татьяна Лунгина, интересы военных и КГБ были слишком велики, чтобы они позволили таким «деликатным исследованиям человеческой психики» уйти к ученым (имеются в виду ученые, не занимающиеся военной тематикой. – В. С.). В 1965 году отделение бионики Научно-технического общества по радиоинженерии, электронике и связи имени А. С. Попова начало изучение телепатии, дав этому феномену название «биологической коммуникации». Под эгидой этого отделения была создана лаборатория биоинформации, которая функционировала несколько лет и исследовала феномены, подобные Мессингу (а почему не его самого, как ярчайший пример? – В. С.). Но после того, как главой КГБ стал Юрий Андропов, контроль над изучением парапсихологических явлений стал строже и эксперименты в этой области запретили (возможно, и направили по другому пути – с целью поражения вероятного противника. – В. С.). Лабораторию биоинформации реорганизовали и переименовали в лабораторию биоэлектроники, все работы проводили в строжайшей секретности. Об этом писала Татьяна Лунгина, находясь в Америке, но откуда она узнала такие подробности? Не от лучшего ли своего друга Вольфа Григорьевича, человека, тяготившегося возможными связями с этими организациями?

«Летом. 1967 года какие-то научные медицинские работники пригласили Мессинга на Верхнюю Волгу. Он, в свою очередь, пригласил меня с сыновьями», – пишет Татьяна Лунгина. Удивляет слово «какие-то». Неужели, прожив с Мессингом на Волге долгое время, она не узнала, что это были за люди? Не прислушивались ли эти «какие-то» к его консультациям, не выведывали ли то, что их интересовало? Ведь было легче сделать подобное в сельской местности, чем вызывать известнейшего человека в свои лаборатории. Я думаю, они не сообщили ему о своих истинных намерениях, о том, с какими целями будут использовать полученную от него информацию.

Большое недоумение вызывает упоминание Лунгиной об «экономке», с которой Мессинг якобы «делил (или снимал у нее. – В. С.) однокомнатную квартиру», а позже в своей двухкомнатной жил с упомянутой женщиной. Или это, извините, вымысел Лунгиной, или «экономка» находилась с ним в близких интимных отношениях либо следила за ним и получала нужную КГБ информацию по вопросам, связанным с телепатией, гипнозом и ясновидением.

Не секрет, что КГБ относился к своим бывшим сотрудникам как к отработанному материалу, на это не раз публично жаловались известные разведчики.

В одном из своих телеинтервью генерал Бакатин, уже во времена перестройки назначенный руководителем КГБ, говорил, что не видел более страшных людей, чем те, что в его кабинете, выслушав приказание, говорили: «Есть. Будет сделано», а выйдя из кабинета, поступали с точностью до наоборот. Не сработавшись с ними, он был вынужден уйти из организации госбезопасности.

Существует еще один секрет жизни Вольфа Григорьевича. В семидесятые годы, когда практиковались заграничные туристические туры, он ни разу не подал заявления на поездку даже в самую дружественную, как тогда считалось, страну, в Болгарию.

Незадолго до смерти он перечитывал чье-то письмо из Израиля, рассказывающее о тамошней жизни. Тогда уже началась эмиграция в Израиль, и Мессинг понимал, что одно гастрольное турне по Америке сделает его богатым человеком и, главное, позволит получить медицинскую помощь, способную продлить его жизнь.

На вопрос друзей, почему он не выезжает в Израиль хотя бы по этой причине, Мессинг спокойно ответил: «Им будет легче избавиться от меня, чем разрешить уехать». Свой ответ он не комментировал.

В потоке первых евреев, выезжавших в Израиль, хватало наших шпионов, и Мессинг по просьбе МОССАД мог распознать их. Наверное, в КГБ боялись и этого, и многого другого, того, что было известно человеку, чьи уникальные качества они официально не признавали и при помощи журналистов всячески отвергали в газетах и журналах. Литераторы все-таки не могли пройти мимо такого уникального явления, как «психологические опыты» Вольфа Мессинга, и брали у него интервью. Одному из журналистов, показавшемуся провидцу более профессиональным и сметливым, чем его коллеги, он заметил:

– Вы спрашиваете о моих опытах. А почему бы вам не написать о том, откуда я родом, кем были мой отец, братья, какова их судьба? Ведь они все погибли…

– На войне? – поинтересовался журналист. – Наверное, в рядах польской дивизии, входившей в наши войска?

– Нет, – покачал головой Мессинг, – они попали в Варшавское гетто, а потом… их сожгли в печах Майданека… Порой мне кажется, что я виноват перед ними, не разделив их судьбу. Я бежал из Варшавского гетто по канализационной системе. Еле выбрался из нее…

– Вы, Вольф Григорьевич? – удивился журналист и, обескураженный услышанным, произнес: – Я вам сочувствую очень, но редакция поручила мне узнать подробности о вашей работе. Я с громадным трудом пробил у шефа разрешение на интервью с вами. Не будем отвлекаться от темы… Итак, что вы чувствуете, когда держите человека за запястье? Его мускульные движения или вам все-таки передаются его мысли? Или только по мускульным движениям реагируете на его задания? Вы не будете отрицать, что нет материального поля, соединяющего вас и индуктора?

– Не буду, – сокрушенно опустил голову Мессинг, – но душевное поле, соединяющее меня с погибшими родными, не прерывалось никогда…

– Это другая тема, для другого интервью, – по-актерски вынужденно улыбнулся журналист. Он ушел, получив нужные ему ответы, а Мессинг долго не мог подняться с кресла. Гостя провожала до дверей жена.

– Аида? – спросил у нее Вольф Григорьевич. – Я ничего не понимаю. Ведь Советский Союз пострадал от Германии больше, чем другие страны. И неужели здесь не интересуются судьбой поляков?

– И поляков, и польских евреев, – прямолинейно ответила Аида Михайловна, – до сих пор неизвестны судьбы многих польских офицеров, сражавшихся на нашей стороне. Родным сообщили, что они пропали без вести, но где? От некоторых пришли письма уже после 9 мая. Тебе об этом рассказывал земляк, приходивший к нам в гости, когда мы еще жили в гостинице. Разве ты забыл?

– Вспоминаю, – вздохнул Вольф Григорьевич, – приготовь мне чай, Аида, позаваристее, – и потянулся к пачке «Казбека».

– Ты снова куришь?! – недовольно заметила жена. – Обещал бросить…

– Обещал, – согласился Вольф Григорьевич и снова ушел в свои думы. Жена не была телепатом, она не могла прочитать его мысли, но поняла, что они тревожные, грустные.

– Когда-нибудь приедешь в Польшу, навестишь родное местечко, вспомнишь молодость, – бодро проговорила она.

– Никогда! – вдруг резко возразил Вольф Григорьевич. – Некого навещать, и думаю, что нечего. Я не уверен, что Гора-Кавалерия существует, не уверен, что немцы не стерли ее с лица земли… У меня нет родных, кроме тебя…

Жена присела на кресло рядом с ним, положила голову на плечо мужа, но он не успокоился.

– Мне нельзя, оказывается, даже вспоминать о братьях… Они были молодые, здоровые, старший женился, но, видимо, погибла вся его семья. Они были веселые, способные ребята. Голодали, но учились. Может быть, больше меня прославили бы род Мессингов…