Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

• Название: Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)
• Автор: Александр Филатов
• Издательство: Калининград, МО "Сенте". Промышленная типогнрафия "Бизнес-Контакт".
• Жанр: Прочее домоводство
• Год: 2011

«Будни НИИ Хронотроники» вторая книга Александра Викторовича Филатова из задуманной им трилогии «Маршрут в прошлое», которая вместе с повестями «Тайна академика Фёдорова» и «Вариант "Дельта"» отновится к жанру «альтернативной истории» и повествует о работе учёных и органов государственной безопасности СССР, которым удалоось изменить реальность, преодолеть внешние силы, спланировавшие для нашей страны "перестройку" и все последовавшие за ней трагические события. Трилогию Филатова можно также отнести к редкому жанру «фантастической публицистики». Это - девятая кнгига автора - доктора медицинских наук, дипломированного политолога, лауреата литературной премии.

---

Мы не скажем, какие решения принимались тогда бильдербергцами в „Трианоне“ и даже, что они вообще тогда обсуждали, собравшись на своё экстренное, внеочередное заседание. Да, и какое это могло бы иметь значение? Ведь сгорели все и всё. Некому было передавать для исполнения принятые решения.

Утаить пожар, конечно же, не удалось, и все западные СМИ несколько дней шумели о бушевавшей тогда стихии. Но вот что интересно: нигде и никогда в свободной прессе не было упомянуто ни одно имя из числа тех, кто сгорел тогда в отеле „Трианон“. В некоторых газетёнках помельче проскользнули сенсационные предположения о том, якобы пожар не случаен, что это – результат диверсии, якобы устроенной антиглобалистами. Но официальные источники тут же опровергли такие слухи. А „вякнувшие“ было газетёнки почему-то вдруг одновременно испытали непреодолимые финансовые трудности, были вынуждены закрыться. Видимо от горя, вызванного внезапной безработицей, кое-кто из авторов статеек со скандальными предположениями расстались с жизнью: кто „от сердечного приступа“, кто – попав в нетрезвом виде в автодорожную катастрофу. Ну, это – так, мелочи.

А вот внимательный и информированный читатель несомненно мог обратить внимание на то, что после названных событий в Версале как-то сразу и одновременно исчезли упоминания о нескольких очень крупных финансовых воротилах и публичных политиках. Зато спустя пару–тройку недель стали появляться скупые сообщения о том, что такой-то или такая-то скончались „после продолжительной болезни“. Вот, только, совершенно непонятно было – где, в какой больнице или, может быть, дома. Но подтвердить этого никто не мог. Напротив, кое-кто обратил внимание, что люди в чёрном из похоронных бюро появлялись возле резиденций „скончавшихся в результате продолжительной болезни“ спустя день–два после пожара в „Трианоне“, а на престижных кладбищах тогда же стали появляться свежие захоронения. По странному стечению обстоятельств, все они какое-то время оставались безымянными.

И ещё. Практически одновременно в начале октября исчезло несколько виднейших, официально действовавших высоких государственных лиц. Куда денешься от необходимости хотя бы каких-то сообщений, если исчезла даже одна из действующих королев?! По странному совпадению – тоже после событий в „Трианоне“. Нашлось лишь два серьёзных журналиста-аналитика, которые где-то раздобыли часть списков персон, приехавших в сентябре в Версаль и сопоставили их с именами вдруг исчезнувших финансовых воротил и политиков. Это были француз Тьерри Мейсан и итальянец Джульетто Кьеза. Кьеза в то время представлял в Москве коммунистическую газету „Унита“, которая и напечатала его большую, хорошо аргументированную статью. Статья прямо связывала тайное совещание в Версале со структурой незаконного тайного мирового правительства, вернее, его структурой – Бильдербергским клубом, а исчезнувших воротил и политиков – с членством в этой масонской организации. Лишь несколько сот экземпляров этого номера „Униты“ дошли до читателей. Большая часть тиража сгорела прямо в здании типографии газеты, а Кьезу публично обвинили в… торговле наркотиками. По счастью, он находился тогда в ГДР, которая отказала Интерполу в экстрадиции маститого и вдумчивого журналиста. Вскоре он получил политическое убежище в СССР, где и опубликовал в „Правде“ исчерпывающие доказательства преднамеренной ложности обвинения его в связях с наркодельцами. Следующей статьёй Кьезы стал материал о том, какие именно вопросы решались тогда в „Трианоне“. Публикация Кьезы в „Правде“, как известно, распространяемой по всему миру, произвела эффект взрыва ядерной бомбы.

Сама трагедия одновременной гибели целого ряда высокопоставленных лиц отошла на второй план по сравнению с чудовищными планами бильдербергцев. Кое-кто из журналистов даже умудрился в прямом эфире высказать одобрение „Провидению или же диверсантам“, в результате чего „сгорели в огне эти нелюди“. Выступая по первой программе советского телевидения, транслировавшейся на весь мир через „Интервидение“, Кьеза извлёк из кармана миниатюрный магнитофон и поднёс его к микрофону, чтобы люди могли услышать голоса кое-кого из участников давешнего сборища в „Трианоне“. На вопрос о том, откуда у него эта запись, журналист ответил, что он, как коммунист, не может стать доносчиком и подвергнуть опасности жизнь людей, добывших эту запись с помощью „специального направленного микрофона“, и что это не важно. Ведь, в самом деле, гораздо важнее, что голоса с плёнки легко идентифицируются с голосами высокопоставленных масонов, более известных как финансисты и политики.

Судьба молодого французского журналиста–аналитика оказалась гораздо сложнее. Мейсан не имел ещё в то время такого веса и влияния, как его итальянский коллега и единомышленник в борьбе против тайных сил, рвущихся к мировому госполдству. Свою аналитическую статью с разоблачениями бильдербергцев он отнёс в „Юманите“, а относительно также имевшейся в его распоряжении магнитозаписи договорился о встрече с редактором правой газеты „Фигаро“. Только, вместо редактора к условленному месту встречи подъехало несколько машин полиции и секуритэ. Мейсан был достаточно осторожен, чтобы прийти на встречу ранее условленного срока, но недостаточно умел, чтобы удачно скрыться. Поэтому его заметили, обстреляли – прямо на улице, полной прохожих в это вечернее время. Журналист был ранен, но сумел добраться до советского посольства и попросить политического убежища. Французские власти потребовали выдачи Мейссана как государственного преступника, но советский посол был непреклонен в своём отказе. На пресс-конференции, которая была организована в советском представительстве, Мейссан получил возможность выступить, опровергнуть надуманность выдвинутых против него обвинений и раскрыть их истинную причину, связь с теми разоблачениями масонских структур, которые он готовил. Прямо во время этой пресс-конференции прозвучал приглушенный хлопок выстрела, но выяснилось, что Мейссан находится за совершенно прозрачным, не дающим бликов бронированным стеклом. От выстрела на этом стекле появилось матовое пятно.

Стрелявший был незамедлительно схвачен – служба безопасности советского представительства предвидела подобное развитие событий и была к нему готова, но… покушавшийся принял яд и ничего рассказать уже не мог. Однако, этого и не требовалось: журналисты, присутствовавшие в советском представительстве, были людьми искушенными и опознали стрелявшего как давнего агента ЦРУ во Франции, агента, которому уже не раз поручалось „заткнуть рот“ нежелательным свидетелям.

Советский Союз выразил свой официальный протест как США, так и Франции в связи со случившимся в его представительстве в Париже. Нота заканчивалась требованием немедленного принесения официальных извинений; в противном случае СССР предупреждал о разрыве дипломатических отношений. Первой на попятную пошла, разумеется, Франция. Соединённые Штаты, понятное дело, отказались. Напротив, они демонстративно начали учения своего шестого флота в Чёрном море, блокировав на это время проход всех судов в Средиземное море и из него. Это уже наносило существенный экономический ущерб не только СССР, но и торговавшим с ним странам.

Советское правительство объявило действия США недружественными, которые могут привести к большой войне и потребовало, во-первых, прекращения такого рода действий; во-вторых, принесения официальных извинений; в-третьих, возмещения экономического ущерба. Тогда же было сделано предупреждение о том, что Соединённым Штатам крайне не выгодным было бы начало военных действий ни против СССР, ни против дружественных ему стран, что это привело бы к катастрофе. К катастрофе, прежде всего, именно для США. США никак не прореагировали, но буквально в следующие дни после этого предупреждения несколько советских торговых судов подверглись нападениям со стороны „неизвестных пиратов“.

Тогда СССР выпустил в свет заранее растиражированные на множестве языков материалы о подлой подрывной работе американских специальных и военных структур, действующих под диктовку масонских организаций. Одновременно были опубликована подборка материалов об участии Великобритании и США в подготовке и развязывании Второй мировой войны, о вероломной операции Черчилля „Немыслимое“, о террористической деятельности связки США–Израиль во всём мире, о планах „глобализации“ и её истинных целях, о полной необеспеченности доллара. Все эти материалы были снабжены достаточным количеством документальных доказательств. Вброс этих сведений происходил один за другим с нарастающей силой разоблачительности. Так, что знакомившиеся с ним в разных странах люди не могли опомниться, не успевали остыть. В заключение, через „Интервидение“ были показаны два интервью–выступления: ещё раз – Гесса и в паре с ним – президента США Буша. Никто так и не сумел узнать, как советская разведка проникла на это сверхсекретное заседание в „Пентагонге“ и, к тому же, сумела сделать эту видеозапись, не оставившую ни у кого никаких сомнений в том, какую страшную угрозу всему миру несёт эта „Империя добра“, кем она, в действительности, направляется и какую участь готовит большинству жителей земли.