Антон Чехов - Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7

• Название: Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1984

Полное собрание сочинений Антона Павловича Чехова в восемнадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов.

---

{06277}

посоветовал мне обратиться к такой особе, которая специалистка по этой части и в рассуждении счастья людей имеет свою профессию. А потому я убедительнейше прошу вас, Любовь Григорьевна, устроить мою судьбу при вашем содействии. Вы в городе знаете всех невест, и вам легко меня приспособить. - Это можно... - Кушайте, покорнейше прошу... Привычным жестом сваха поднесла рюмку ко рту, выпила и не поморщилась. - Это можно, - повторила она. - А какую вам, Николай Николаич, невесту угодно? - Мне-с? Какую судьба пошлет. - Оно, конечно, это дело от судьбы, но ведь у всякого свой вкус есть. Один любит брюнеток, другой блондинок. - Видите ли, Любовь Григорьевна... - сказал Стычкин, солидно вздыхая. - Я человек положительный и с характером. Для меня красота и вообще видимость имеет второстепенную роль, потому что, сами знаете, с лица воды не пить и с красивой женой весьма много хлопот. Я так предполагаю, что в женщине главное не то, что снаружи, а то, что находится извнутри, то есть чтобы у нее была душа и все свойства. Кушайте, покорнейше прошу... Оно, конечно, весьма приятно, ежели жена будет из себя полненькая, но это для обоюдной фортуны не суть важно; главное - ум. Собственно говоря, в женщине и ума не нужно, потому что от ума она об себе большое понятие будет иметь и думать разные идеалы. Без образования нынче нельзя, это конечно, но образование разное бывает. Приятно, ежели жена по-французски и по-немецки, на разные голоса там, очень приятно; но что из этого толку, ежели она не умеет тебе пуговки, положим, пришить? Я образованного класса, с князем Канителиным, могу сказать, всё одно как вот с вами теперь, но я имею простой характер. Мне нужна девушка попроще. Главнее же всего, чтобы она меня почитала и чувствовала, что я ее осчастливил. - Дело известное. - Ну-с, теперь насчет существительного... Богатую мне не нужно. Я не позволю себе такой подлости, чтоб на деньгах жениться. Я желаю, чтоб не я женин хлеб ел, а чтоб она мой, чтоб она чувствовала. Но и бедной мне

{06278}

тоже не нужно. Человек я хотя и со средствами и хотя я женюсь не из интереса, а по любви, но нельзя мне взять бедную, потому что, сами знаете, теперь всё вздорожало и будут дети. - Можно и с приданым сыскать, - сказала сваха. - Кушайте, покорнейше прошу... Помолчали минут пять. Сваха вздохнула, искоса поглядела на кондуктора и спросила: - Ну, а того, батюшка... по холостой части тебе не требуется? Хороший есть товар. Одна французенка, а другая будет из гречанок. Очень стоющие. Кондуктор подумал и сказал: - Нет, благодарю вас. Видя с вашей стороны такое благорасположение, позвольте теперь спросить: сколько вы возьмете за ваши хлопоты насчет невесты? - Мне немного надо. Дадите четвертную и материи на платье, как водится, и спасибо... А за приданое особо, это уж другой счет. Стычкин скрестил на груди руки и стал молча думать. Подумав, он вздохнул и сказал: - Это дорого... - И нисколько не дорого, Николай Николаич! Прежде, бывало, когда свадеб было много, брали и дешевле, а по нынешнему времени - какие наши заработки? Ежели в скоромный месяц заработаешь две четвертных, и слава богу. И то, батюшка, не на свадьбах наживаем. Стычкин с недоумением поглядел на сваху и пожал плечами. - Гм!.. Да разве две четвертных мало? - спросил он. - Стало быть, мало! В прежнее время мы побольше ста добывали, случалось. - Гм!.. Я никак не ожидал, чтобы этакими делами можно было зарабатывать такую сумму. Пятьдесят рублей! Не всякий мужчина столько получит! Кушайте, покорнейше прошу... Сваха выпила и не поморщилась. Стычкин молча оглядел ее с ног до головы и сказал: - Пятьдесят рублей... Это, значит, шестьсот рублей в год... Кушайте, покорнейше прошу... С этакими, знаете ли, дивидентами вам, Любовь Григорьевна, не трудно и партию себе составить... - Мне-то? - засмеялась сваха. - Я старая...

{06279}

- Нисколько-с... И комплекция у вас этакая, и лицо полное, белое, и всё прочее. Сваха сконфузилась. Стычкин тоже сконфузился и сел рядом с ней. - Вы еще весьма можете понравиться, - сказал он. - Ежели муж попадется вам положительный, степенный, бережливый, то при его жалованье да с вашим заработком вы можете даже очень ему понравиться и проживете душа в душу... - Бог знает, что выговорите, Николай Николаич... - Что ж? Я ничего... Наступило молчание. Стычкин начал громко сморкаться, а сваха раскраснелась и, стыдливо глядя на него, спросила: - А вы сколько получаете, Николай Николаич? - Я-с? Семьдесят пять рублей, помимо наградных... Кроме того, мы имеем доход от стеариновых свечей и зайцев. - Охотой занимаетесь? - Нет-с, зайцами у нас называются безбилетные пассажиры. Прошла еще минута в молчании. Стычкин поднялся и в волнении заходил по комнате. - Мне молодой супруги не надо, - сказал он. - Я человек пожилой, и мне нужна, которая такая... вроде как бы вы... степенная и солидная... и вроде вашей комплекции... - И бог знает, что вы говорите... - захихикала сваха, закрывая платком свое багровое лицо. - Что ж тут долго думать? Вы мне по сердцу и для меня вы подходящая в ваших качествах. Человек я положительный, трезвый, и ежели вам нравлюсь, то... чего же лучше? Позвольте вам сделать предложение! Сваха прослезилась, засмеялась и, в знак своего согласия, чокнулась со Стычкиным. - Ну-с, - сказал счастливый обер-кондуктор, - теперь позвольте вам объяснить, какого я желаю от вас поведения и образа жизни... Я человек строгий, солидный, положительный, обо всем благородно понимаю и желаю, чтобы моя жена была тоже строгая и понимала, что я для нее благодетель и первый человек. Он сел и, глубоко вздохнув, стал излагать своей невесте взгляд на семейную жизнь и обязанности жены.

{06280}

В САРАЕ

Был десятый час вечера. Кучер Степан, дворник Михайло, кучеров внук Алешка, приехавший погостить к деду из деревни, и Никандр, семидесятилетний старик, приходивший каждый вечер во двор продавать селедки, сидели вокруг фонаря в большом каретном сарае и играли в короли. В открытую настежь дверь виден был весь двор, большой дом, где жили господа, видны были ворота, погреба, дворницкая. Всё было покрыто ночными потемками, и только четыре окна одного из флигелей, занятых жильцами, были ярко освещены. Тени колясок и саней с приподнятыми вверх оглоблями тянулись от стен к дверям, перекрещивались с тенями, падавшими от фонаря и игроков, дрожали... За тонкой перегородкой, отделявшей сарай от конюшни, были лошади. Пахло сеном, да от старого Никандра шел неприятный селедочный запах. В короли вышел дворник; он принял позу, какая, по его мнению, подобает королю, и громко высморкался в красный клетчатый платок. - Теперь, кому хочу, тому голову срублю, - сказал он. Алешка, мальчик лет восьми, с белобрысой, давно не стриженной головой, у которого до короля не хватало только двух взяток, сердито и с завистью поглядел на дворника. Он надулся и нахмурился. - Я, дед, под тебя буду ходить, - сказал он, задумываясь над картами. - Я знаю, у тебя дамка бубней. - Ну, ну, дурачок, будет тебе думать! Ходи! Алешка несмело пошел с бубнового валета. В это время со двора послышался звонок. - А, чтоб тебя... - проворчал дворник, поднимаясь. - Иди, король, ворота отворять.

{06281}

Когда он немного погодя вернулся, Алешка был уже принцем, селедочник - солдатом, а кучер - мужиком. - Дело выходит дрянь, - сказал дворник, опять усаживаясь за карты. - Сейчас докторов выпустил. Не вытащили. - Где им! Почитай, только мозги расковыряли, ежели пуля в голову попала, то уж какие там доктора... - Без памяти лежит, - продолжал дворник. - Должно, помрет. Алешка, не подглядывай в карты, псенок, а то за ухи! Да, доктора со двора, а отец с матерью во двор... Только что приехали. Вою этого, плачу - не приведи бог! Сказывают, один сын... Горе! Все, кроме Алешки, погруженного в игру, оглянулись на ярко освещенные окна флигеля. - Завтра велено в участок, - сказал дворник. - Допрос будет... А я что знаю? Нешто я видел? Зовет меня нынче утром, подает письмо и говорит: "Опусти, говорит, в почтовый ящик". А у самого глаза заплаканы. Жены и детей дома не было, гулять пошли... Пока, значит, я ходил с письмом, он и выпалил из левольвера себе в висок. Прихожу, а уж его кухарка на весь двор голосит. - Великий грех, - проговорил сиплым голосом селедочник и покрутил головой. - Великий грех! - От большой науки, - сказал дворник, подбирая взятку. - Ум за разум зашел. Бывало, по ночам сидит и всё бумаги пишет... Ходи, мужик!.. А хороший был барин. Из себя белый, чернявый, высокий!.. Порядочный был жилец. - Будто всему тут причина женский пол, - сказал кучер, хлопая козырной девяткой по бубновому королю. - Будто чужую жену полюбил, а своя опостылела. Бывает. - Король бунтуется! - сказал дворник. В это время со двора опять послышался звонок. Взбунтовавшийся король досадливо сплюнул и вышел. В окнах флигеля замелькали тени, похожие на танцующие пары. Раздались во дворе встревоженные голоса, торопливые шаги. - Должно, опять доктора пришли, - сказал кучер. - Забегается наш Михайло... Странный воющий голос прозвучал на мгновение