Светлана Багдерина - Иван-царевич и С.Волк

• Название: Иван-царевич и С.Волк
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

---

— От чего он умер? — полюбопытствовал Серый.

— От скепсиса, — вздохнул Помпоза.

— Ты имеешь в виду, от сепсиса? — поправил его Иван.

— Нет, я имею в виду, от скепсиса. Он не поверил мне, что толстый аппетитный зверь на коротких ножках с кривыми зубами и хвостом пружинкой может быть опасен. Он пытался заколоть его вилкой!.. Пара пуговиц — вот все, что мы от него нашли после того, как слезли через три часа с деревьев… После его смерти все пали духом и разбрелись кто куда… Мы остались всемером, и больше никого из Благодетелей не видели… Так мы проблуждали еще несколько дней, среди ужасов и опасностей враждебного мира, пока мы не нашли это жилище. Здесь есть продукты, и мы подумали, что если бы еще у нас был хоть один Недостойный, чтобы работал на нас, то было бы совсем неплохо, и можно было бы остаться тут на совсем… Прекавидо, — тут Помпоза кивнул на другого коротышку, — предложил поймать женщину, потому что местные Недостойные попались слишком свирепые, и мы подумали, что с женщиной… будет легко… справиться…

И он осторожно заплывшим оком покосился на надувшую сурово губки Елену.

Та в ответ погрозила ему шваброй.

Помпоза втянул голову в плечи и замолчал.

Иван и Серый обменялись долгими взглядами.

— Я же говорила, надо было их сразу там утопить, — мстительно напомнила Елена Прекрасная.

Серый хмыкнул:

— Лучше поздно, чем никогда.

Иванушку необъяснимое чувство вины не покидало все эти полчаса, пока Помпоза излагал свою невеселую историю. Он догадывался, что скажут по этому поводу его друзья, и поэтому не стал ждать, пока они разовьют свои мысли во что-нибудь более кровожадное, а торопливо сделал шаг вперед и с укоризной обратился к коротышкам:

— Как вам не стыдно! Если бы вы, вместо того, чтобы пытаться подчинить себе всех, кто попадался на вашем пути, остановились и подумали, вы бы уже догадались, что вы оказались тут не просто так.

Те переглянулись, озадаченно нахмурившись — такая мысль им и вправду в голову не приходила.

— Это было наказание вашему народу за то, что вы превратили в рабов целый город, — сурово продолжал Иванушка. — Но царский Совет, состоящий из тех, кого вы раньше называли Недостойными, а теперь — из свободных людей, проявил снисходительность и дал вам возможность начать честно трудиться и жить как все…

За его спиной Волк медленно и бесшумно начал вынимать меч из ножен.

Человечки расширили глаза и забыли их прикрыть.

— …Вам дали инструменты, богатые ископаемыми горы — живи себе и трудись! Но вы захотели оставить все по-прежнему. Получать все, не делая ничего. Найти новых рабов. За это вы снова поплатились…

Меч извлекся на свет и тускло блеснул в свете неяркой лампы.

Человечки сдавленно охнули, как один.

— …Здесь на поверхности вам пришлось тяжело, а будет еще тяжелее…

Подброшенный Волком платок опустился на лезвие и продолжил свой путь вниз уже в виде двух половинок.

— …И я сейчас я хочу в последний раз спросить вас: готовы ли вы работать, как ваши честные трудолюбивые предки триста лет назад, добывая под землей ее сокровища и жить в мире с людьми, или…

Не дожидаясь озвучивания альтернативы, человечки наперегонки закивали.

— Да, да!..

— Согласны!..

— Благодетели больше не должны иметь рабов!..

— Недос… То есть, люди, должны жить в своем мире, а Благодетели — в своем! Так будет лучше для нас!..

— И для них!..

Серый, ласково улыбаясь коротышкам, взвесил меч в руке и искусно выписал им в воздухе замысловатую фигуру, что вызвало мгновенный прилив энтузиазма в покаянии:

— Мы все поняли!..

— Мы были неправы!..

— Мы поступили нехорошо!..

— Может, они смогут простить нас!..

— Прости нас, женщина Елена!..

— Прости!.. Мы не должны были так делать!..

— Благодетели должны трудиться сами!

— Мы ведь были самые лучшие горные мастера во всем мире, пока наши предки не отвели воду у предков людей…

— Мы гордились этим…

— Лучше нас никто не мог найти нужную руду или обработать камни!..

— А сейчас…

— Что же мы с собой сделали, друзья…

— Мы были лучшими мастерами, а теперь…

И вдруг, неожиданно, наверное, даже для самих себя, человечки стали раскаиваться по-настоящему.

— Стыдно…

— Простите нас…

Серый удовлетворенно ухмыляясь, кивнул, и также бесшумно вложил меч обратно в ножны.

Кто бы сомневался, что доброе слово и меч действуют убедительней, чем одно доброе слово.

А Иванушка, не скрываясь, лучился от осознания всей власти своего красноречия.

Женщина Елена обвела недоверчивым взглядом всех собравшихся, словно ожидая насмешки или подвоха, но, не найдя ни одного, ни другого, криво улыбнулась и махнула рукой.

— Надеюсь, никто их моих царственных родичей об этом никогда не узнает… Живите, как хотите.

— Ишь ты… — с наиискреннейшим удивлением хмыкнул Серый, выступая из-за Ивановой спины. — Как это они у тебя так ловко перевоспитались…

Шестое чувство Ивана встревожено завозилось, но царевич расстроено от него отмахнулся — все его снова панически заметавшиеся мысли были о том, простила ли Елена Прекрасная ЕГО, как бы об этом поделикатнее вызнать, и если не простила, то что ему теперь делать, когда весь мир ополчился против него, стараясь разрушить то хрупкое согласие, в существовании которого и в лучшие-то времена Иванушка в глубине души сомневался…

— Всего-то и надо было, что поговорить с ними по-хорошему, — рассеяно ответил он отроку Сергию. — Насилием ничего не добьешься. Я всегда это говорил.

— Ну, что ж, гномики, — развел руками Волк. — Ступайте, ведите себя хорошо, и на глаза нам больше не попадайтесь…

— Как ты их назвал? — вывело незнакомое слово из состояния ступора страдающего хронической безответной любовью царевича.

— Гномики. А что?

— А кто такие гномики? — все еще недоумевал Иван.

— А просто что-то Мюхенвальд на память пришел, — пожал плечами Серый. — Помнишь, неподалеку от "Веселой радуги" Санчеса была мастерская? Там работал старик, который делал украшения для лужаек и газонов — деревянных аистов, зайчиков там всяких, человечков забавных… Так вот, их местные называли гномиками. В честь мастера — Йохана Гномме. Ну вот и мне вдруг подумалось, что они чем-то на тех гномиков похожи…

— Забавностью, — ядовито предположила Елена.

— Именно, — согласился Серый, показал ей язык и, задрав нос, отвернулся.

— Гномики… — повторил за Волком тот, кого звали Помпоза. — Мы не люди… И не Благодетели… больше… Мы — гномики…

— Гномики — это значит, гномы… — медленно проговорил другой человечек.

— По-моему, неплохо. Гномы. Гномы. Почему бы и нет, — задумчиво почесал в затылке третий.

— Звучит солидно. Основательно, я бы сказал, — вынес суждение четвертый.

— Да. Гномы. На гномов можно надеяться. Гномам можно доверять, — попробовал, как звучит новое имя пятый.

— Новое имя — новая жизнь, — согласился шестой.

— Гномы, — склонив голову на бок, как бы прислушиваясь к какому-то далекому отзвуку, выговорил седьмой. — Короткое и упрямое слово. Гном. Похоже на нас. Мы — гномы.

— А мы — люди, — улыбнулся Серый. — И давайте это дело отметим. За столом переговоров, так сказать. И переночуем здесь — вон там еще несколько комнат есть, я вижу. Места всем хватит. Иван, переворачивай пока стол, а я схожу за угощениями и Масдаем. Гномики пусть сходят хвороста наберут — в темноте лучше них это никто не сделает. А еще ты посуду с пола собери, помой, и черепки вымети — больше здесь некому это поручить, — и он на прощание кинул через плечо ехидную улыбочку стеллийской царевне.

Та его удаляющейся спине показала язык.

Еще при приближении Серого ковер поспешил сообщить ему с мрачным удовольствием, что всю их оставленную так неосмотрительно еду съели лесные звери, и забирать ему, Серому, отсюда было нечего, кроме него, Масдая, с чем тому следовало поторопиться. Ибо, хотя лесные звери ковры и не едят, вряд ли захочется уважаемым людям, чтобы в их ковре-самолете устроила гнездо белка или мышь.

Волк, не вслушиваясь особенно в разглагольствования ковра, со все возрастающей тревогой осматривал перевернутые блюда, раздавленные корзины, растерзанные узлы, надеясь найти в них хоть что-нибудь пригодное в пищу, но тщетно.

Похоже, множество лесных обитателей ушли спать сегодня ночью с чувством сильного переедания.

Чего нельзя будет сказать о людях и гномах, понял Волк, взвалил на плечо Масдая и грустно поплелся к заброшенному домику.

Пир в честь примирения людей и гномов пришлось готовить из того, что гномы насобирали в лесу за день.

Еда получилась невкусная, но зато ее было мало.

На этой мажорной ноте все распрощались и отправились спать до утра.