Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

--------

— Н-ну… это был рассказ одного матроса, которого выбросило бурей на первозданно нетронутый берег затерянного в южном море островка, — начал пересказ своего романа Иван.

— Можно сказать, что нас тоже выбросило сюда бурей, — слабая меланхоличная улыбка беглой тенью скользнула по губам Эссельте. — И ты ведь прав: необитаемый остров — это тоже так романтично!.. Так… свежо! Лючинда Карамелли про это тоже писала! Необитаемый остров — это новая беззаботная жизнь, полная любви, радостей, свободы и открытий!.. Так что же было дальше с тем моряком, мой храбрый ратоборец?

Иванушка стушевался.

— Дальше он, преодолевая трудности и опасности, ежесекундно рискуя жизнью и здоровьем, в полном одиночестве встал на борьбу с природой. Он поселился в пещере, стал приручать диких животных для получения молока и мяса, возделывать голыми руками девственные леса, изготавливать на коленке каменные орудия труда и быта…

Восторг на хорошеньком личике принцессы поубавился.

Каменные кастрюли, топоры, мотыги с риском для жизни, и мясо-молочные буйволы в ее представления о райской идиллии с милым на необитаемом острове как-то не входили, а, войдя, не хотели там спокойно сидеть.

— И чем же завершились эти жуткие испытания? — несколько капризнее, чем собиралась, поинтересовалась она.

— На следующий день после крушения на пляж выбросило его корабль. И там он нашел всё необходимое для жизни на ближайшие сорок лет, включая сборно-щитовой домик, ассортимент переезжавшего хозяйственного магазина, свиней с козами, семена полезных растений, и всю остальную команду, — с некоторым облегчением добрался до хэппи-энда лукоморец.

— На ближайшие сколько лет?! — в ужасе вытаращила глаза гвентянка, пропустив остальные подробности.

— С-сорок. Столько он там прожил, радость, — словно оправдывая свою собственную ошибку, развел руками Иванушка.

Эссельте оглянулась по сторонам, изучая придирчивым взглядом недружелюбные каменные россыпи, хмурые холмы и редкий кривоватый лесок с девственностью сомнительного качества, и уж точно не поддающийся какому бы то ни было возделыванию. Полное отсутствие даже самых захудалых пещер шарма их новому обиталищу не прибавляли. А мысль о том, что в ближайшие часы сюда может выбросить оставшийся где-то за горизонтом королевский флагман, просто приводила ее в безотчетную панику.

Нет.

Лючинда Карамелли в одном романе слова "кремниевая сковородка" и "возвышенная любовь" никогда не употребляла.

И она, Эссельте, дочь Конначты, не собиралась это делать.

Принцесса нервно нахмурилась, комкая в длинных тонких пальцах край плаща.

— Я не хочу оставаться здесь и сорока дней, котенок мой. Я желаю жить среди людей, а не свиней, пусть и полезных. Мне нужен теплый уютный дом, а не пещера и не сарай. Представив, что мой дядюшка или его приближенные найдут нас здесь, я вся дрожу! И я люблю кушать то, что приготовили мои кухарки, а не семена всяких там растений… Всё. Решено. Сразу же, как только тут появится первый попутный иностранный корабль, мы уезжаем, мой отважный воин.

— Да, конечно, рыбонька. Надолго мы не останемся. Мы… мы… мы что-нибудь придумаем, — робко договорил Иванушка, под расплывчатым "мы", вообще-то, имея в виду свою спутницу, потому что идеи по приманиваю попутных иностранных кораблей к потерянному на просторах пролива Трехсот Островов клочку суши в голову ему приходить упорно отказывались. — Мы можем сесть в нашу лодку и плыть дальше, наконец!

— "Дальше" для таких скорлупок в нашем проливе очень скоро оказывается "глубже", дорогой, — ворчливо вздохнула принцесса с видом бывалого шкипера. — Такое впечатление, что ты ни разу не ходил не только в открытое море, но и по проливу… Не понимаю, как я могла согласиться на твою авантюру с яликом? Что только слепая любовь ни делает с вменяемыми людьми…

— Ты меня больше не любишь? — болезненно встревожился Иван.

— Люблю, солнце моё!.. — лицо принцессы прояснилось, глаза же наоборот заволокло туманом. — Разве я могу тебя не любить?

— И я тебя, радуга моя!.. — успокоился и блаженно просиял лукоморец. — А давай обойдем наши владения по берегу? Может, всё не так плохо, как казалось? В первую очередь нам нужно отыскать приют на ночь и что-нибудь съедобное… Серафима подняла меня бы на смех, если бы узнала, что…

— Серафима? — бездонные очи Эссельте в один миг превратились в две мрачные бойницы. — Кто такая Серафима?

— Это… это…

Иван с озадаченным видом потряс головой, помигал, и вдруг хлопнул себя по лбу.

— Это же одна моя знакомая! Старая! Если я делал что-то не так, она всегда очень любила надо мной подшучивать, подсмеиваться… подкалывать… издеваться…

— Какой ужас! — всплеснула руками принцесса. — Какая неоправданная жестокость! Ну и знакомые у тебя, мой чирок! И как ты ее терпел?!

— Но ведь это было давно, и неправда, зайка, — широко, слишком широко улыбнулся царевич, словно пытаясь отогнать какую-то беспокояще-навязчивую, как оса под шапкой, мысль. — По-правде говоря, я уже почти не помню, кто такая эта… Серафима… и какая она… хорошая… Или нет?.. Нет… не может этого быть… Она ведь была… была…

— Была? — ревниво подсказала Эссельте.

— Она была, — медленно и недоумевающе договорил Иванушка. — А теперь ее со мной нет. И давай не будем о ней больше? Я не помню ее, правда. Давай лучше спокойно и рассудительно поглядим на доставшийся нам остров?

— А если это не остров? — осенило вдруг Эссельте.

— Тогда мы пойдем вперед, моя белочка, и рано или поздно наткнемся на человеческое жилье! — обрадовано подхватил идею Иван. — Там нас покормят, укажут дорогу…

— Куда? — сухо поджала губки принцесса. — Если это не остров, значит, это или Гвент, или Улад, или Эйтн.

— Гвент, или что, или что?.. — недоуменно моргнул царевич. — Что значат эти два последних названия?

Эссельте непроницаемо взглянула на него, вздохнула неуловимо и отвернулась к лесу.

— Ничего, милый. Потом расскажу.

— Ну, так пойдем, птичка моя?..

— Да, конечно, — рассеянно кивнула гвентянка. — Прости мои капризы, сладкий мой… Просто сердце не на месте… отчего-то… Но ты такой умный! Нам действительно надо найти убежище и еду. План Друстана был переждать на острове время, пока нас не перестанут искать, а потом… потом…

Личико гвентянки закрыло легкое облачко смутного беспокойства и недоумения.

— Что потом, любимая? — встревожился Иван. — Тебя что-то печалит?

— Н-не знаю, милый… — Эссельте неуверенно и зябко пожала укрытыми плащом плечиками. — Просто я упомянула сейчас это имя… опять… и вдруг снова почувствовала… что-то странное… Будто заноза стальная… где-то глубоко… кольнула…

— Он посмел тебя обидеть, солнышко? — воинственно выпрямился во весь рост Иванушка.

— Нет, что ты, милый! Никогда! Друстан был очень добрым, заботливым, нежным, веселым, находчивым, внимательным, храбрым…

С каждым эпитетом лик солнышка хмурился всё больше и больше, пока при "храбром" его окончательно не закрыла беспросветная дождевая туча.

— …только почему-то я выбрала тебя, утенок… — беспомощно договорила почти шепотом принцесса и в поисках ответа подняла на Ивана голубые глаза, наполненные слезами. — Наверное, потому, что я тебя люблю?.. и жить без тебя не могу?.. А этот Друстан… он… он… Ах, я вспомнила!!! Друстан! Так звали человека из моего вчерашнего сна! Я даже не помню, молодой он или старый, высокий или коротышка, красивый, как ты, или уродец… Просто имя запало в память отчего-то… И сон-то был какой-то нелепый, несуразный, про какого-то знахаря при каком-то королевском дворе, который хотел куда-то убежать… Невразумительный сон, как кошмар… сумятица, неразбериха, суета… Ночные глупости. Ты же знаешь, как это бывает… А люблю я и вправду только тебя! Только тебя!

— И я! — просиял Иванушка. — И я тоже, кисонька моя!!!.. Я тоже тебя люблю!.. Больше всех на Белом Свете!.. почему-то…

Спокойный и рассудительный осмотр своих новых владений их высочества продолжали недолго.

Случайно обернувшись с вершины холма, покрытого зарослями цветущего вереска, где скоропостижно влюбленные пытались соорудить венки друг для друга, потому что это романтично, и так делают все в их состоянии, Эссельте вскрикнула.

При звуке ее испуганного голоса Иванушка выронил свое творение, похожее больше на ершик для чистки бутылок, нежели на что-то, что хоть одна девушка в здравом уме согласится добровольно водрузить себе на голову, и выхватил меч.

— Что там? — зашарил он глазами по кустам, готовый не на жизнь, а насмерть рубиться с неведомым противником.

— Смотри! На море! — с выражением предельного отчаяния на лице принцесса ткнула унизанным колечками перстом в аквамариновые просторы.