Владимир Леви - Исповедь гипнотезера

• Название: Исповедь гипнотезера
• Автор: Владимир Леви
• Жанр: Психология

Владимир Леви помог выжить — физически и душевно — многим и многим. Его имя почти легенда: врач, писатель, поэт, музыкант, учёный, художник…

Автор, можно сказать элитарный — и в то же время редкостно популярный у самого массового читателя. Его книги («Охота за мыслью», «Я и Мы» «Искусство быть собой», «Разговор в письмах», «Везёт же людям», «Цвет судьбы», «Нестандартный ребёнок»), изданные на 23 языках, всегда расходились мгновенно. Эти книги работают как лекарства, их читают и как учебники, и как романы, поэмы; они спасают, оздоровляют, выводят из тупиков.

Здесь, в трехтомнике, — в новой переработке прежнее и совсем новое, не издававшееся.

Владимир Леви продолжает работать.

---

Вот и модель массы непроизвольных подражаний, которых мы у себя не замечаем. Не по этому же механизму свершается бессознательный плагиат…

Посмотрим теперь, как возникает подражание двигательное, которое я бы назвал соучастием. Болельщик у телевизора. Стоит понаблюдать внимательно за его ногами в момент, когда прорвавшийся игрок любимой команды должен нанести удар… Или за руками, когда смотрит бокс… Сидя рядом с шофером в такси, вы сильно жмете ногой в корпус машины, когда он резко тормозит. А как действует музыкальный ритм! Впечатлительная девочка в первый раз идет на балет: дивное зрелище, она в восторге. Утром просыпается разбитая: болят ноги. Отчего? Оттого, что смотрящий на танцующих тоже танцует, только в своем мозгу. Часто это можно заметить и по невольным движениям…

Находиться рядом с дергающимися тяжело, потому что возникают сильные импульсы непроизвольного подражания, которые приходится подавлять. И подражание и подавление бессознательны, но вы чувствуете напряжение. С другой стороны, тяжко общаться с тем, чья моторика и мимика маскообразны, застыли, подавлены. Так бывает при некоторых заболеваниях мозга и при сильной шизоидности. Вы чувствуете тяжесть и скованность, вам не по себе, хочется поскорей прекратить общение…

Очевидно, люди, общаясь, должны как-то тонизировать друг друга своими движениями, и где-то в этом процессе лежит оптимум, которому, быть может, интуитивно следует приятный человек. (Когда двое людей сидят или идут рядом, беседуя, они никогда не остаются на одном расстоянии друг от друга, а все время то приближаются, то отдаляются, словно вальсируя…)

Была эпидемия застывания — в Италии в XVI веке. Тысячи людей впадали в глубокое оцепенение, убежденные, что их укусил ядовитый тарантул. Из этого состояния выводила их только музыка, постепенно убыстряющаяся до дикой пляски — болезнь «вытанцовывалась». От лечебной музыки этой, как уверяют, произошла тарантелла.

Двигательная судорожность заражает больше всего, а верней, передача здесь наиболее явственна. Как заразительна паника! Кто-то быстро пробежал, кто-то за ним — лавина!.. Первое побуждение — чисто двигательное, не успеваешь опомниться, тебя уже несет…

Бросив беглый взгляд на историю психических эпидемий, увидим: сквозным симптомом большинства были судороги. Так было в XIV веке при грандиозной всеевропейской эпидемии виттовой пляски, когда по улицам и храмам бродили громадные толпы бешено дергавшихся людей; к ним присоединялись все новые, бесновавшиеся выкрикивали непристойности и богохульства, падали с пеной у рта. Эпидемия быстро прекращалась лишь в тех городах, где администрации удавалось призывать музыкантов, игравших повсюду медленную, спокойную музыку.

Так было во множестве монастырей, приютов, общин, селений, где единичные судорожные припадки вызывали вспышки бесноватости у многих и многих и приписывались нечистой силе. Такие судороги в некоторых фанатических сектах возводились в культ, да и сейчас есть секты «трясунов».

Спиритический сеанс со столоверчением — блестящий пример взаимного двигательного заражения группы людей. Возле круглого стола, положив на него руки, тесно усаживается кучка людей, желающих пообщаться с духами. Среди них главное действующее лицо — медиум, наделенный даром общения с потусторонним миром. Все молчат и не двигаются, но через несколько минут стол начинает колебаться, наклоняться из стороны в сторону, постукивать ножками… Медиум знает условную азбуку, и вот уже можно задавать духам вопросы и получать ответы. Иногда эти ответы просто ошеломляют, но они никогда не бывают такими, чтобы их не мог дать хотя бы один из присутствующих. Происходит какой-то двигательный резонанс подсознаний, такой же, как у хорошо танцующих партнеров. А хитрые скептики легко разоблачают фокус, задавая духам вопросы типа «в каком году родился Кант».

В иерерахии психической заразы двигательные эпидемии составляют, можно сказать, низший разряд…

ЭГО. Из дневника. Поезд Москва — Феодосия

Почему в поездке ВСЕГДА (даже в полном метро, в вонючем автобусе) просыпается мысль и неудержимая охота писать? О чем угодно, в любом состоянии, при любом количестве и качестве народа — удивительная раскованность… Может, простой физиологический секретик?

Ритмичность движения, равномерная тряска снимает исподволь напряженность, чуть-чуть встряхивает мозги и сосуды, как в танце, скажем, — и подсознание высвобождается; а подсознание у меня пишет ВСЕГДА. Моей идеальной рабочей комнатой была бы каюта парохода или купе поезда.

Но, думаю, дело не только в физиологии — вернее, через посредство физиологии меня, сквозь земную ось, пытается залучить Свобода. Говоря оккультистски, я «инвольтирован», «на канале», и всяким движением подключаюсь к Источнику…

6а. Хуже всех психиатрам

Эмоциональное эхо знакомо всем не меньше, чем двигательное.

Самое бросающееся в глаза — заражение смехом. Вы еще не понимаете, чему смеется этот человек, но (если только не заподозрили, что над вами) уже хохочете вместе с ним. Удержаться невозможно, смех — это эмоциональные судороги (и сейчас бывают эпидемии насильственного смеха, вернее, микроэпидемии — у детей и подростков). Ну а как легко передается раздражение, суетливость, напряженность, нервозность — всякий знает.

В эмоциональном заражении удивительна быстрота.

Древний, когда-то спасительный механизм. Если в стае кто-то испугался, вскрикнул, значит, имеет для этого основания. А если даже нет оснований, только вероятность, все равно: среагировать — мало ли что… Это видим у обезьян.

Каналы оперативной эмоциональной трансляции — движения, мимика, голос, дыхание, может быть, и еще что-то… Мы воспринимаем не только отдельные движения, но и мышечный тонус друг друга, общую расположенность к удовольствию, неудовольствию, агрессивность.

Чужой эмоциональный тонус воспринимаем через свой собственный — через импульсы к подражанию. Обаятельный, симпатичный человек своими движениями, мимикой, голосом (а более всего непроизвольною микромимикой) приглашает вас к обоюдному удовольствию: «Смотрите, как мне хорошо, как я доволен, свободен, непринужден с вами, вот и вы так же со мной можете»… И подсознание ваше радостно рвется ему навстречу и порой так неудержимо, что даже сознание: «он подлец» — не может этому воспрепятствовать!.. Вы поддаетесь чарам!..

Эмоциональная восприимчивость достигает пика очень рано, где-то в детстве. В старости способность падает, старики более заражают сами, чем заражаются.

Но, как во всем человеческом, здесь огромная индивидуальная пестрота.

Есть люди-детекторы, резонаторы, чей эмоциональный аппарат подобен зеркалу: кто ни приблизится, увидит свое отражение. Эти люди находятся в состоянии постоянной эмоциональной зараженности, все время больны другими. (У некоторых, видевших телесные наказания, на теле вспухали рубцы.) Есть и эмоциональные генераторы, мало способные заражаться, но зато интенсивно заражающие других. Сочетание обоих качеств в одном лице — одна из основ одаренности артистической личности. Эти свойства, однако, никак не свзяны с интеллектом.

Заразительны крайности. При психопатологии способность к эмоциональному резонансу обычно уменьшается, зато заражающая сила эмоций растет. Огромная генераторная способность маньяка — вулкан возбуждения. Глубоко депрессивный словно скован холодом могильного склепа. Возбужденный эпилептик, взрывчатый психопат — землетрясение, ураган… Напряженный шизофреник моментально накидывает на вас невидимые стальные цепочки. Истерик и сильно заражает и легко заражается, истеричность близка к актерству…

А психиатр, обладая высокой детекторной способностью, должен быть и сильным генератором, и выработать у себя какое-то «антиэхо».

Вовсе не обязательно, впрочем, что эмоция человека вызовет у вас ту же эмоцию. Когда как… Ему смешно, а вам грустно. Вы взбешены, а он только слегка напряжен. Не бывает вполне тождественных состояний.

Частая ошибка: человека подбадривают, похлопывают по спине: «Не раскисай, старик», стараются развеселить — а ему еще хуже. Подбадриванию поддается лишь тот, в ком зародыш бодрости жизнеспособен. Может быть, нужно мягкое, сдержанное сочувствие или усиленный резонанс: пролить вместе с ним слезы, возвратить ему его состояние в десятикратном размере — и вы увидите, как подобное уничтожается подобным…

Действие музыки строится на прямом эхо с разнообразнейшими приемами поддержания, усиления… Послушайте, как категоричен Шекспир, для которого отношение к музыке — тест на моральную полноценность:

Кто музыки не носит сам в себе,
Кто холоден к гармонии прелестной,
Тот может быть изменником, лжецом,
Грабителем. Души его движенья
Темны как ночь, и как Эреб черна
Его приязнь. Такому человеку
Не доверяй…

К сожалению, есть и меломаны-человеконенавистники, и добрые, тонкие люди, абсолютно к музыке глухие…