Йоханнес Зиммель - Пятый угол

• Название: Пятый угол
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: Вече
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3082-4, 978-5-9533-3083-1

«Пятый угол» — знаменитый роман австрийского писателя Йоханнеса Марио Зиммеля, принесший автору международную известность.

Вторая мировая война. Проживающий в Лондоне немецкий банкир Томас Ливен необычайно умен, прекрасно изъясняется на английском, французском и, разумеется, немецком — чем не секретный агент? Однако, убежденный пацифист, он старательно избегает внимания любых спецслужб. Попав в лапы гестапо, он соглашается работать на германскую разведку ради освобождения, а позже — и на британскую за право вернуться в Лондон. Затем, добавив к своему послужному списку должность французского агента, Томас смиряется с судьбой и, пользуясь своим положением, старается спасти как можно больше людей.

---

— Это — это однажды случилось со мной… — Томас отвернулся и непроизвольно прикрыл рукой грудь. — Авария…

— Вы лжете…

— Простите?

— У меня был брат. Гестапо арестовывало его дважды. Во второй раз его повесили. В первый раз его пытали. Когда он… — Ее голос сорвался, — когда он вернулся домой из больницы, у него… у него были такие же шрамы… А я еще вас ругала — подозревала… Вы…

— Ивонна…

Он приблизился к ней. Губы прекрасной женщины коснулись рубцов от ран, нанесенных жестоким человеком. Потом они почувствовали друг друга. Поток нежности унес с собой и страх, и воспоминания. Завывал поезд, стучали колеса. Тихо позвякивала ваза с красными гвоздиками.

17

Двухмоторный курьерский самолет с германской государственной символикой все быстрее разгонялся по взлетной полосе аэродрома в Марселе. День был хмурый. Слегка моросило.

У одного из окон в здании аэропорта стоял мужчина, у которого было много имен. Но настоящее — Томас Ливен. Держа руки в карманах мягкого шерстяного пальто, он суеверно сжимал большие пальцы.

В курьерском самолете находилась Ивонна Дешан. Она улетала в Мадрид, а оттуда — в Лиссабон.

Всего одну-единственную ночь они любили друг друга — а теперь, когда самолет скрылся в облаках, Томас почувствовал себя одиноким, брошенным, бесконечно старым.

Его знобило. «Всего тебе доброго, Ивонна, — мысленно произнес он. — В твоих объятиях я впервые за многие месяцы не вспоминал Шанталь. Но мы не можем оставаться вместе. Не время сейчас для любви. Это время разрывает все узы, разлучает и даже убивает влюбленных. Всего тебе хорошего, Ивонна, мы вряд ли когда-нибудь услышим друг о друге». Но тут он ошибался!

22 сентября 1943 года Томас Ливен вернулся в Париж. Нанетта, красивая черноволосая служанка, обожавшая его, сообщила:

— Четыре раза звонил мсье Ферру. Ему необходимо срочно поговорить с вами.

— Приходите сегодня в четыре ко мне домой, — попросил Ферру, когда Томас дозвонился до него в банк. При встрече седой элегантный финансист со слезами на глазах обнял его. Томас прокашлялся:

— Мсье Ферру, Ивонна в безопасности. Чего не скажешь о вас.

— Простите?

— Мсье Ферру, я свою часть договоренности выполнил, теперь ваша очередь. Но прежде чем перейдем к нашему делу, я хочу кратко рассказать вам, что показало мое расследование ваших трансакций.

За прошедшее время Томас выяснил: Жан-Поль Ферру нарушал закон, но нарушителем он был особого рода. Как и многие спекулянты, банкир оперировал огромными партиями товаров, необходимых для снабжения армии, но не продавал их немцам, а прятал от них. Он был прямой противоположностью обычного спекулянта, распродававшего французское достояние. Он пытался спасать его. Для этой цели Ферру подделывал бухгалтерские отчеты, предоставлял фиктивные данные о выпускаемой продукции предприятий, управляемых его банком, и якобы продавал огромные партии товаров немцам.

Все это Томас высказал ему прямо в лицо. Ферру побледнел. Он попытался протестовать, потом замолк и отвернулся от Томаса. А тот завершил:

— …то, что вы делали, было просто идиотизмом, мсье. К чему это приведет, причем в самое ближайшее время? У вас отберут ваши фабрики. И что тогда? С позиции француза то, что вы делали, понятно. Поэтому мой вам личный совет: прежде чем все обнаружится, срочно требуйте введения немецкого опекунского правления над вашими предприятиями. Тогда ни один человек не станет интересоваться вашим производством… А обвести опекунов вокруг пальца вам ведь труда не составит?

Ферру обернулся, кивнул, дважды сглотнул комок в горле. Потом сказал: «Спасибо».

— Не стоит. Так. А теперь к делу. Но предупреждаю вас, Ферру. Если ваша информация окажется пустой, я не буду вас покрывать! Я могу войти в положение не только французов; в конце концов, Ивонна была спасена с помощью немцев.

— Я знаю. И признателен за это, — Ферру подошел поближе. — И то, что я расскажу, поможет вам разгромить сеть черных рынков, самую разветвленную из когда-либо существовавших. Уничтожить организацию, которая уже нанесла колоссальный ущерб не только моей, но и вашей стране. В последние месяцы во Франции всплыли немецкие имперские долговые обязательства (сокращенно НИДО) в таком чудовищном количестве, как никогда ранее. Знаете, что такое долговые обязательства?

Томас знал. НИДО были своего рода оккупационными деньгами. Они существовали в каждой стране, захваченной немцами. С их помощью Берлин рассчитывал воспрепятствовать чрезмерной утечке немецких банкнот за границу.

— Эти имперские долговые обязательства имеют порядковые серийные номера. Две цифры серии — они печатаются всегда в одном и том же месте — скажут специалисту, для какой страны они предназначены. И вот, дорогой друг, за последние полгода с помощью этих НИДО на черном рынке Франции было скуплено товаров приблизительно на два миллиарда. Но на долговых бумагах общей суммой около одного миллиарда были не французские, а румынские серийные номера!

— Румынские? — Томас подскочил. — Как могли румынские ценные бумаги в таких огромных количествах попасть во Францию?

— Этого я не знаю, — Ферру подошел к письменному столу и достал из него связку имперских долговых обязательств, каждая номиналом 10 тысяч рейхсмарок. — Я знаю только, что они здесь. Вот, пожалуйста, полюбопытствуйте — румынские номера. И, мсье, я не верю, чтобы французы были в состоянии переадресовать в свою страну этот поток, предназначенный для Румынии…

18

— …Ферру не знает, как румынские долговые бумаги оказались во Франции, — докладывал Томас Ливен в кабинете полковника Верте в отеле «Лютеция» два часа спустя. Его охватил охотничий азарт. Он говорил быстро, не замечая, что его слушатели, полковник Верте и маленький честолюбивый майор Бреннер, время от времени обмениваются странными взглядами. Он был во власти вдохновения:

— Но Ферру убежден, что только немцы могли завести в страну долговые обязательства, поэтому, скорее всего, немцы и возглавляют всю организацию!

— Значит, мсье Ферру в этом убежден, — протянул полковник Верте, взглянув на Бреннера.

— Что здесь, собственно, происходит? — Томас наконец заметил что-то неладное. — Что означают эти взгляды?

Полковник Верте вздохнул и посмотрел на Бреннера:

— Скажите вы ему.

Майор Бреннер закусил губу:

— Вашего друга Ферру ожидают крупные неприятности. Полчаса назад на его вилле появились люди из СД. Уже полчаса, как он находится под домашним арестом. Если бы вы еще немножко задержались у него, то могли бы поздороваться со своими старыми приятелями — штурмбанфюрером Айхером и его адъютантом Винтером.

Томас похолодел:

— Что случилось?

— Два дня назад в Тулузе был убит некий унтерштурмфюрер Эрих Петерсен. Застрелен. В своей гостинице. Отель «Виктория». Преступник скрылся. СД убеждена, что речь идет о политической акции. О дерзком вызове. Фюрер уже распорядился организовать государственные похороны.

— Гиммлер требует самого беспощадного возмездия, — добавил полковник Верте.

— Отделение СД в Тулузе обратилось к французской полиции, и те передали им списки с именами 50 коммунистов и 100 евреев, — продолжал Бреннер. — Из них наберут заложников, которых расстреляют в отместку за убийство Петерсена.

— Какая прелесть — подобная услужливость со стороны французской полиции, не правда ли, господин Ливен? — зло спросил полковник Верте. — Отправить прямо в пасть гестапо. Обрекая на гибель своих соотечественников.

— Минутку, минутку, — сказал Томас. — Я за вами не поспеваю. У меня два вопроса. Первый: с чего вдруг весь этот сыр-бор из-за какого-то Петерсена?

— Потому что этот Петерсен был награжден орденом Кровавого братства[16], — ответил Бреннер. — Потому и в Главном управлении имперской безопасности такой ажиотаж. Потому Борман лично прибыл к Гиммлеру и потребовал кровавого возмездия.

— Прекрасно, — сказал Томас, — теперь кое-что прояснилось. Вопрос второй: какое отношение мой банкир Ферру имеет к убийству в Тулузе?

— СД в Тулузе допросила целый ряд свидетелей. И среди них — доверенное лицо гестапо, мелкого ростовщика по имени Виктор Робинсон. Этот Робинсон предъявил СД доказательства, что ваш Жан-Поль Ферру — идейный вдохновитель убийства унтерштурмфюрера Петерсена.

Мозг нашего друга бешено заработал: «Убит Петерсен, награжденный орденом кровавого братства. Ферру под подозрением. Мне о нем многое известно. Но и он теперь многое обо мне знает. Не подставил ли он меня? Рассказал ли он правду? Что будет с ним? Со мной? С 50 коммунистами? Со 100 евреями?»

Томасу пришлось прокашляться, прежде чем он смог заговорить:

— Господин полковник, Ферру убежден, что немцы руководят организацией, провернувшей колоссальную аферу с кредитными обязательствами рейха, — он говорил запинаясь, подыскивая слова. — Не странно ли, что СД прихватывает банкира Ферру именно в тот момент, когда он заинтересовал нас?