Ганс Вальдорф - Зеленая записка

• Название: Зеленая записка
• Автор: Ганс Вальдорф
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1968

ГАНС ВАЛЬДОРФ относится к плеяде молодых писателей ГДР, посвятивших себя приключенческому жанру. Он живет и работает в столице ГДР — Берлине. С выходом в свет романа “Зеленая записка” писатель сразу завоевал популярность широких читательских масс. В прошлом году Вальдорф опубликовал второй приключенческий роман — “Убийца сидел на стадионе Уэмбли”, действие которого разворачивается во время чемпионата мира по футболу, проходившего в Англии в 1966 году.

Написанная на основе реальных фактов, повесть Г.Вальдорфа “Зеленая записка” является своеобразным документальным подтверждением Заявления Советского правительства правительству США от 8 декабря 1967 года, в котором, в частности, говорится: “Чего добивается национал-демократическая партия ФРГ? Прежде всего — открыто выдвигается требование перекройки границ европейских государств… Неонацисты замахиваются на Северную Италию (Южный Тироль), на все территории, где мало-мальски звучит немецкая речь”.

Приключенческий жанр, в котором работает писатель, служит для него средством разоблачения буржуазного общества с его неуемной страстью к наживе любыми средствами, вплоть до самого жестокого преступления — убийства. Писатель показывает, что буржуазное государство не в состоянии искоренить фашистскую идеологию и что именно на буржуазной почве растет я размножается бацилла неофашизма.

---

Молькхаммер не решился прогуляться мимо дома более двух раз; на безлюдной улице это могло вызвать подозрение. Поэтому он свернул на тропинку, прошел по ней в лес и приблизился к особняку с обратной стороны. От опушки леса начинался большой луг. в ста метрах от него возвышался забор, окружавший участок Шмейдля. Прямо через луг к воротам сада вела узкая, не шире двух ступней, тропинка. Кто протоптал тропинку к саду и почему владелец луга разрешил топтать его землю? Молькхаммер прошел по тропинке в лес, поднялся на вершину холма, спустился по обратному склону в низину и вышел к трамвайной остановке. Итак, по тропке можно легко и незаметно пробраться в особняк доктора Шмейдля — удобный путь для прыгунов, обучающихся здесь обращению со взрывчаткой.

Молькхаммер вернулся и, сойдя с тропинки, присел у опушки леса. Внизу, в городе, уже зажигались огни, какая-то машина проехала и остановилась у соседнего особняка.

Когда совсем стемнело, в кабинете доктора Шмейдля зажглась настольная лампа. В то же мгновение залаяла собака, послышался шум опускаемого жалюзи, и сад и дом погрузились в темноту.

Молькхаммер поднялся. Впереди оставался свободный вечер, но он не знал, как его провести.

Погруженный в размышления, Молькхаммер медленно поднимался по узкой тропинке в гору. В лесу было темно, и он так глубоко задумался, что едва не столкнулся с мужчиной, шедшим ему навстречу. Молькхаммер издал негромкий, полуиспуганный, полуизумленный возглас, слегка подался вперед, почувствовал удар в плечо и нанес встречный удар. В первое мгновение он действовал инстинктивно, и, только когда мужчина сделал нырок в сторону, он решил, что это нападение и наибольшая опасность должна угрожать сзади; в любую минуту второй противник мог прыгнуть ему на спину. Единственный выход — быстрее убрать с дороги стоящего перед ним мужчину.

Молькхаммер что было силы выбросил вперед ногу; удар пришелся по голени, мужчина вскрикнул от боли и вскинул голову. Не теряя времени, Молькхаммер подался вперед и нанес несколько боковых ударов справа и слева в голову и по корпусу; затем он ударил его коленом в нижнюю часть живота. Удар был нечестный, но эффективный: мужчина повернулся и бросился бежать. Молькхаммер устремился за ним, готовясь применить контрприем, если противник вздумает остановиться и подсадить его. Но мужчина несся во всю прыть в низину, к трамвайной остановке. И хотя мозг Молькхаммера работал в полную силу, в нем все-таки осталось место для удивления тем обстоятельством, что напавший на него преступник не ищет спасения в темноте, а бежит к свету.

Мужчина бежал быстрее Молькхаммера. Вскоре он уже стоял, согнувшись пополам, у освещенной витрины магазина. Молькхаммер прислонился к дереву, ближайшему к улице, и прислушался: в лесу было тихо. “А что, если, — вдруг подумалось ему, — никакого нападения не было, если мы, случайно столкнувшись в лесу, просто испугались друг друга?”

Молькхаммер отделился от дерева и медленно пошел по улице. Он исподлобья взглянул на незнакомца и застыл от изумления.

— Андреоло, вы?

Андреоло был поражен не меньше Молькхаммера. Он смущенно протянул ему руку.

— Дурацкая история, — сказал он. — Но разве не вы ударили первым?

— Бьюсь об заклад, что вы.

— Подлый прием — бить коленом снизу. Хорошо, что удар оказался неточным. Я уже решил, что на меня набросились проклятые прыгуны.

— Я тоже, — сказал Молькхаммер. — Потому-то я и хотел сбить вас как можно скорее с ног.

Они стыдились друг друга.

— Отступление являлось для меня единственным выходом, — сказал Андреоло, краснея за свое бегство.

— Я тоже хотел бежать на свет.

Они почистили, как могли, свои костюмы. У Молькхаммера кровоточила большая царапина поперек руки, у Андреоло на правой скуле лопнула кожа. Молькхаммер осторожно вытер ему платком кровь. Они говорили о драке, обсуждали удары, но ни один не признался, что испугался встречи в лесу.

Им пришло в голову, что нехорошо стоять здесь, на свету, где каждую минуту может появиться прыгун. Они отошли в тень и подождали, пока подошел трамвай. Ни один из пассажиров, сошедших на остановке, не свернул на тропку, ведущую к особняку Шмейдля. Когда трамвай тронулся, Молькхаммер и Андреоло вскочили в разные вагоны.

Они вышли в центре и встретились, как было условлено, у входа в один из ресторанов.

— В самый раз, — сказал Андреоло, — выпить по рюмке за испуг.

После второй рюмки Андреоло сказал, что ему пора на свидание. Затем он сообразил, что Молькхаммер мог бы составить ему компанию. Он побежал к телефону и вернулся с сияющим лицом: его знакомая сердечно приглашала Молькхаммера в гости.

— Там будет еще несколько человек, — сказал он, — в том числе кузина хозяйки дома, довольно симпатичная особа.

— Под каким именем вас там знают?

— Хорошо, что вы вспомнили об этом. Меня зовут Маркуччи, я являюсь представителем ФИАТа и занимаюсь продажей автомашин. Вы не возражаете, если я представлю вас как своего коллегу из Больцамо?

Молькхаммер кивнул.

— Зовите меня, пожалуйста, Гестнером, мое удостоверение личности выписано на эту фамилию. А теперь поищем цветы для наших дам.

Компания, в которую они пришли, понравилась Молькхаммеру с первого взгляда. Хозяйка дом;: била женщиной лет тридцати, незамужней и, вне всякого сомнения, по уши влюблена в Андреоло. В комнате, кроме нее, находились молодая чета и уже упоминавшаяся кузина — высокая двадцатилетняя девушка с черной челкой и большим, сильно накрашенным ртом. Хозяйка устроила так, что Молькхаммер и девушка, которую звали Кат, оказались рядом за столом.

Если бы в этот вечер Молькхаммер продолжал наблюдение за особняком, а Андреоло выполнил поручение Сандрино, от их внимания не ускользнуло бы обстоятельство, имеющее важное значение как для них, так и для их шефов. Но на другое утро Андреоло сообщил по месту работы, что в течение ночи вокруг дома доктора Шмейдля не наблюдалось ничего подозрительного и никто не входил в особняк и не выходил из него. Еще раньше Андреоло попросил Молькхаммера, если того спросят, подтвердить его сообщение. Они также договорились не рассказывать о потасовке.

Когда рано утром молодые люди вышли на улицу, Кат прижалась к Молькхаммеру и положила голову ему на плечо. Он проводил ее до дома. Она дала ему свой рабочий телефон и сказала, что работает служащей в отделе снабжения фабрики колбасных изделии “Мельхиор” Он может звонить ей ежедневно, кроме воскресенья и субботы, с семи утра до четырех вечера. Затем она пожелала ему приятных сновидений и вошла в дом.

Несколькими часами раньше, вскоре после того как Молькхаммер и Андреоло сели в трамвай и уехали веселиться в город, перед особняком Шмейдля остановились две автомашины — “мерседес” и “фольксваген”, — и двое мужчин прошли в дом. Один из них был Крёберс, другой — тот самый молодой человек, который неделю назад склонял Молькхаммера к предательству.

В эту ночь Шмейдль, Крёберс и Кюн обсуждали вопросы, связанные с нанесением “большого удара” на территории Южного Тироля.

* * *

Подполковник Сандрино любил короткие совещания. Это совещание могло затянуться, если бы представители уголовной полиции по каждому из главных пунктов соглашения отстаивали свою точку зрения; но Феллини пошел на уступки СИФАРу во всех основных вопросах.

— Господа, — удовлетворенно сказал Сандрино, — мы рассматриваем следствие по делу Новака как составную часть нашей борьбы против террористов. В состав комиссии входят: со стороны СИФАРа я и лейтенант Андреоло, со стороны уголовной полиции комиссар Феллини и криминаль-ассистент Молькхаммер. Если убийца будет найден, СИФАР скромно отойдет в сторонку, предоставив уголовной полиции одной купаться в лучах славы. Мы предпочитаем оставаться в тени.

— Сейчас я считаю наиболее важным разобраться до конца в истории с продажей взрывчатки, — сказал Феллини. — Узнав, что Новак получил разрешение на вывоз во Францию трехсот килограммов донарита, я решил было, что снова оказался в тупике. Но Новак ничего не сообщил о разрешении своему управляющему, и это насторожило меня. Я снова отправился в Вену и попросил Бекмессера еще раз порыться в книгах. И действительно, в одной из них упоминалась сделка с неким Пьером Арно из Веброна под туманным названием “На нужды лесного хозяйства”. Вполне возможно, что под этой фразой подразумевается донарит. Необходимо поехать во Францию и разузнать обо всем на месте.

Тут же решили, что поедет Андреоло, который лучше остальных знал французский язык. Когда стали распределять остальные задания, Молькхаммер предложил оставить его в Граце, где, по его мнению, он сможет принести наибольшую пользу. Поскольку по-прежнему существует подозрение, что в зеленой записке подразумевался особняк доктора Шмейдля, остается много неясных вопросов, связанных с Грацем.