Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

• Название: СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
• Автор: Люда и Игорь Тимуриды
• Жанр: Юмористическая проза

Что делать, если я, глупая девочка, с большим трудом закончившая школу и кулинарный техникум, вдруг попадаю в странную ситуацию? Если, придя первый раз на работу, я вдруг обнаруживаю, что затевается что-то страшное и непонятное, понять которое мне не силам...

(философско-юмористический боевик из современной жизни России)

---

- Я, Люба, – виновато ответил голос, в котором я с трудом узнала почему-то голос белобрысого. Что он тут делает?

- Заходи домой, – странно дрогнул голос Любы.

- Люба, у меня ужасно горькие и чуть радостные известия одновременно... – как-то странно взглотнул белобрысый. – Я не знаю, выдержишь ли ты их... Не знаю... Они горькие, и ужасные... – он говорил медленно, горько и тяжело.

- Что... ? – подбитой чайкой с мукой выдохнула вопрос Люба, потянувшись к нему.

- Я не могу об этом сказать...

- Ну говори!!! – с безумной болью вскрикнула она.

- Люба, наши дети... Это будет тебе больно... Это ужасно горько пережить снова.

- Говори! – со слезами выкрикнула Люба.

- Они не погибли тогда при пожаре... наши дети выжили... – выдохнул белобрысый.

- Они...?!? – Раздались безумные, чудовищные истерические рыдания Любы, в которых звучала такая безумная боль, мука, страх, терзание, старое открытое горе. Она безумно рыдала у него на груди. Она ничего не могла говорить. Мне казалось, что человек не выдержит те бегущие по ее плачу волны муки.

Я нахмурилась – безумная боль Любы, ее мука, заставила меня подняться и пойти защищать Любу. Сейчас я всыплю гаду, который так надругается над ней.

Босой и сонной, я дошлепала до двери. И увидела белобрысого, на груди которого истерически рыдала Люба. Я видела, что он причинял ей адскую муку.

- Немедленно перестаньте мучить Любу и немедленно уходите, – сонным напряженным голосом приказала я белобрысому, стараясь проснуться и защитить Любу от этого непонятного зла. Мой голос напряженно дрогнул. – Какое право вы имеете так ее истязать!?

- Да, – с трудом пробормотала Принцесса, сонно державшаяся за меня.

Люба немного застыла, словно пытаясь меня немного успокоить.

Но белобрысый почему-то не ушел, а, наоборот, вызверился на нас обеих с Принцессой.

- А с вами я еще разберусь, что вы наделали!! – обернувшись к нам с маленькой Принцессой, что шла за мной, уцепившись в халат в полусне, не отпуская, но и не просыпаясь, с болью строго рявкнул нам белобрысый. Он сверкнул на меня так, что я послушно потепала босиком обратно, пожав плечами.

- Подумать только, и этот человек был у меня солдатом... – пробормотала я, пока Принцесса послушно тепала за моим халатом, повиснув на мне, почти спя на ходу.

- Ты, командир школы, был ее солдатом? – в шоке спросила Люба, на мгновение неверяще отвлекшись от такого события...

- Недолго... – мрачно выплюнул белобрысый.

Все это заняло мгновение, ибо Люба снова нас не видела и не слышала.

Мы с Принцессой снова ляпнулись на диван, закутались и послушно засопели. Слушали только шум. До сознания разговор доносился урывками. Я слышала просто истерическую боль.

- Ты ведь наколола им имя и номер? Это номера... – болтал белобрысый, – и имена Таня и...

Послышалось безумное рыдание, рев.

- Люба, будь крепкой...

- Наши дети... – рыдая, пыталась выговорить Люба, – они... они умерли, да? Они жили в интернате и умерли, да... А я и не знала, да... Ну говори же, говори... – она чуть не кричала в безумии.

- Нет, они живы, но приготовься к неприятной новости... – сказал белобрысый.

- Они покалечены, да? – безумно закричала с болью Люба, ревмя ревя и цепляясь за белобрысого. – Они инвалиды, все еще в больнице?! Они идиоты? Они не говорят? Я немедленно еду к ним!!! – ревела она, размазывая слезы. – Я заберу... заберу... я буду ухаживать... я...

- Нет...

- Почему? Они не хотят меня знать, да? Живы? Где?

- Нет, но я же говорил, что это и сладкая и горькая весть. Приготовься к неприятной части...

- Где!?!!!!! – это была безумная, истерическая, надсадная мука души. – Почему горькая?

- Потому что одна из дочерей спокойно спит в твоей комнате... – спокойно сказал белобрысый.

Раздались ужасные рыдания, достигшие крещендо, и Люба безумным метеором с воем с яростным лицом ворвалась в комнату, сорвав к черту с меня одеяло и разглядывая тату с номером на ноге.

- Я говорила, что их было двое! – лупила и обнимала она меня одновременно.

Я ничего не понимала, сонная. Она склонилась над ногой, читая вслух стершийся номер и рыдая.

- Вторая где!!!

Я сонно послушно подняла вторую ногу.

- Я спрашиваю про сестру! – взревела она. – Я говорила, что их двое! – сквозь зубы повторяла она, лупя меня. – Как можно было так издеваться над матерью, не сказать?

Она тут же заливала меня слезами и прижимала меня.

- Она что, моя бабушка? – сонно равнодушно спросила меня привставшая Принцесса. – Люба что, тоже дура, тоже теряла дочерей и не могла вспомнить, что ты ее дочка?

Люба яростно сверкнула на нее.

- Где вторая!!?? – со слезами заорала она мне. – Немедленно сюда ее!

Я ничего не понимала. Но взяла купленный мне Любой телефон и набрала Юлин номер в больнице. Мне молча кинул бумажку с ним один из ее бойцов, когда я освобождала заложников. Нужно было разобраться. Люба – мама?

- Ю..., привет, это я, – растеряно сказала я, не в силах понять, как мне вести себя с сестрой.

- Ты где!? – тут же перебила она меня Юля.

- Слушай, а ты говорила, Люба-кардиохирург... Она говорит...

- Где ты с ней встретилась? – вскрикнула Юля.

- Я у нее дома... – растеряно сказала я. – Она...

- Что!? Я сейчас! Как ты там оказалась?! – как-то подозрительно и мрачно ввизгнула сестра. – Без меня, сама, не подождав и меня...

- Ну, я у нее дома лечилась месяц от ранения... – неловко маясь, сказала я. – Живу несколько месяцев...

- Чтоооо?!? – ахнув, страшно прошипела Юля, и в голосе ее были слезы. – Ну! Б! – она задохнулась в ярости и от слез. – Я сейчас... Ты опять первая!!!!

Трубка замолкла.

- Немедленно сюда! – яростно скомандовала Люба в трубку.

Но трубка молчала. Только за окном раздавался далекий шум мотоцикла где-то далеко-далеко.

Я молча сидела. И ни о чем не думала. Почему Юля так заревела? Что случилось?

Я посмотрела на окно. Там мелькнула тень.

Не успела я одуматься, как через открытое окно ворвалась Юлька, непонятно как возникшая на этаже.

- Я тебя первая нашла! – закричала она Любе.

И стала меня бить.

- Гадина, боже, какая гадина! – со слезами кричала она мне. И обернув голову к Любе, отчаянно по детски выкрикнула, размазав дикие слезы: – Это я тебя нашла!!!

Это было чудовищное горе души.

Я попыталась немного вырваться.

- Я тебя нашла и сказала ей, – плакала Юля. – Я тогда была ранена, а, выздоровев, все ждала ее, чтоб пойти к тебе вместе. Как сестры. Ждала ее как сестру. А она... пока я больна... Ах, гадина!!! – Юля снова накинулась на меня.

Я изловчилась, и попыталась обхватить ее.

- Тихо! – успокаивающе прошептала я. – Люба подобрала меня мертвой и спасла от убийц. В больнице меня просто б убили. Этот месяц я так же была без сознания, а тебя она вообще лечила первую, я вызвала...

Юля не сдавалась, и, ревя, отчаянно меня лупила. Я терпела. Должен же быть козел отпущения!

- Успокойтесь и сядьте! – рявкнул на нас белобрысый, странно с болью смотря на нас обеих.

Мы мгновенно почему-то сели на стульчик.

- А это кто такой? – нагло спросила Юля, подозрительно и пронзительно глядя на него. Мне показалось, что она все понимала, но просто не хотела принимать.

- Твой непосредственный начальник... – тихо сказал он. – Простить себе не могу, что не изучил все дела... Я муж Любы. Это наши дочери, Люба.

- А Саня как же?! – подозрительно фыркнула Юля.

- А Саня была мне как дочь вместо вас, – горько сказал белобрысый, – ведь я во всех девчонках вашего возраста все равно видел своих дочерей... Не было у нас с ней ничего, можете посмотреть в архивах курса в отчетах следящих за преподавателями курсантов...

Юля примолкла.

Я подтвердила его слова.

Люба лишь укоризненно покачала головой на Юлю, но особо не обратила внимания на это. И странно смотрела на нас обеих.

А потом отлупила Юлю и посмотрела тату. Отлупила с наслаждением.

- Я же думала, что я схожу с ума! – в сердцах сказала она, со слезами рассматривая Юлю. – Как вы могли так поступать с матерью?!

- У нее все признаки не зеркальные, а пересаженные, как у Пули, – тихо сказал папа в ответ на взгляд Любы, что недоуменно смотрела на родинки не с той стороны. – Я их обеих проверил на генетический анализ на отцовство, взял пробу, пока они были ранены. Они обе наши дочери. Послушай, у Юли сердце бьется справа.

Люба как обняла Юлю, так и не расставалась. И плакала.

Я ревниво подлезла к ним под руки.

Люба сравнила нас.

- Не ищи зеркального расхождения, – тихо сказал белобрысый. – Его нет, Юлю сделали пластическими операциями полностью похожей на Пулю.

- Зачем? – механически спросила мама, изо всех сил прижимая нас к себе.

- Чтобы убить и заменить собой Пулю, – брякнул папа.

- Что?

- Это они так думали, я же была, чтобы защитить и охранить Пулю... – Юля тут снова вспомнила обо мне, – эту гадину!

Она попыталась больно ударить меня снова, но мама остановила ее.

- Не бей бедную неразумную девочку, она оказалась раненной и нищей на улице...