Сьюзан Конант - Пес, который порвал поводок

• Название: Пес, который порвал поводок
• Автор: Сьюзан Конант
• Издательство: Азбука
• Жанр: Детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-7684-0610-7

Доктор Стэнтон, состоятельный член кинологического клуба, удавлен поводком. Холли берет к себе его осиротевшего пса Рауди и постепенно втягивается в расследование убийства. Однако находчивая Холли Винтер с помощью четвероногих друзей находит разгадку тайны.

---

— Дворняжек?

— Ага. А это по-настоящему глупо, потому что и при смешанной породе можно получить Всеамериканское СТ.

— СТ? Сертификат тарифа?

— Звание Собаки-Товарища. Но главное то, что любой клуб собачьей дрессировки не только обучает для выставок. Может., это и смешно, но любому среднему псу положено помочь сделаться полноправным псом-горожанином. А Маргарет привыкла повторять: «Мы здесь не затем; чтобы обучать трюкам домашних любимчиков». Она всегда произносила «домашний любимчик» как что-то непристойное. Она ошибалась. Если домашний любимчик значит преданный друг, то любая моя собака была любимчиком. Более того, хотя она и поносила всех собак, кроме золотистых ретриверов, но была откровенным сторонником взгляда, что всех собак можно обучить, если пользоваться правильными методами, которые, с ее колокольни, ее и только ее методы. Вот так, — добавила я, — она вскоре оскорбила уйму людей. A ей на самом деле ничего нового было не сказать. Дергай за тренировочный ошейник, пока пес не сделает того, что ты хочешь. Этого было в избытке. А меж тем многие наши читали эту книгу монахов из Нью-Скита.

— Там еще осталось пиво?

— Да. Не перебивай! Или я, по-твоему, все сказала? Нет, не все. Эти монахи живут в штате Нью-Йорк. Но так или этак, а идея их в том, что все собаки происходят от волков, и, с точки зрения пса, ты — часть его стаи. А он — часть твоей. И тебе надо дать собаке понять, кто в стае первый волк. Верховный пес. Потому что собаки вроде как волки. В некотором смысле они суть волки. Им надо знать и что им подобает, и к кому они принадлежат. А все, что говорила нам Маргарет, — крепче дергать.

— Это имеет какое-нибудь отношение к Фрэнку Стэнтону?

— Да. Потому что он действительно мигом всосал эту книгу, всю науку монахов из Нью-Скита, и всю ее использовал против Маргарет. Это было новое оружие, и всякий, кто хоть что-нибудь знал о волках или собаках, сразу понял: то, что с ними происходит, — это классическая борьба за первенство, выяснение, кто верховный пес, избранный, первый. Временами они оба просто рычали друг на друга. Ты единственный, кто спросил, были ли у него враги.

— Он дразнил ее.

— Нет. Хуже. Насмехался над ней. Издевался. Например, насчет золотистых ретриверов. Золотистых-то и в самом деле легче обучать, говорил он ей, или вот — он слыхал о славном выводке щенков породы акита, или рассказывал ей об одном ирландском терьере. У него у самого был тогда ирландский терьер. В книгах всегда говорится, что такие породы сомнительны. Акита. Терьеры. Все северные породы — аляскинский маламут, лайка самоедская, сибирская, эскимосская. Так что единственный способ, которым она могла заткнуть ему рот, — это взяв одну из трудных пород, и она наконец клюнула на наживку. Это было в январе. На втором ее году в клубе. Она взяла аляскинского маламута.

Даже величайшие фанатики маламутов признают, что в обучении они не самые легкие собаки, а многие и вообще скажут, что обучить их невозможно. Иными словами, чтобы сравняться с доктором Стэнтоном, она подобрала хорошую породу. Это был еще и смелый шаг, потому что при лайке ее шансы всякий раз получать высокий балл были практически равны нулю. К тому же я не могу себе представить никого менее приспособленного к владению маламутом, чем она. Чего ей всегда хотелось — так это робота, а не пса со своей собственной волей. Хотя никто из нас ни разу не видел ее щенка — он был еще слишком мал для класса, — мы, конечно, о нем слышали, а те, кто читал монахов из Нью-Скита, испытывали к нему огромную симпатию.

— Ну и? — Затем он повторил это Рауди: — Ну и?

— Уловка сработала. На время. Потом доктор Стэнтон перешел в нападении к новому витку. Пожалуй, ты скажешь, что он задумал подлость. Кто-нибудь тебе уже об этом рассказывал?

— Выкладывай, — сказал он.

— О'кей. Он всегда много болтал. До этого он слухов точно не распускал, но потом начал. Я не думаю, будто он что-нибудь сочинял. Просто не препятствовал им. Слухам.

— Например?

— Судейство. Она была судьей по послушанию в АКС. В Американском клубе собаководства. Он злословил о ее судействе. Вроде того, будто золотистые ретриверы ее любимчики, но это, по-моему, неправда. Он сказал, будто она снимает очки за правый финиш.

— Не может быть. Ошеломлен.

— Кончай шалить с собакой, Кевин, и слушай внимательно. Пес, допустим, прямо перед тобой, а ты хочешь, чтобы он сидел слева от тебя. При правом финише он минует твой правый бок, обходит тебя со спины и садится слева. При левом финише он поворачивается и кончает тем, что садится слева от тебя, не обходя кругом. На всевышний взгляд АКС, два этих финиша равнозначны. Народ принимает это всерьез.

— И я принимаю это всерьез, — сказал Кевин. — Она убила Стэнтона потому, что его пес не так его обходил.

— Конечно нет! Я ведь что тебе рассказываю — как он добился ее увольнения. Или на самом деле только думал, что добился он. Он вроде бы возглавлял антимаргаретовскую клику, но, по правде, не было ведь никакой промаргаретовской клики. Я имею в виду, что ко времени ее ухода уже никто не считал, будто она хороший ведущий дрессировщик. Она только всех и все критиковала. И члены клуба просто разбегались. Каждый класс начинающих обычно приступает к работе, насчитывая двадцать — тридцать новичков, а все, кроме четырех-пяти, к третьему уроку исчезали. Так что, вероятно, для нее не было большим сюрпризом, когда ее и вправду уволили, но получилось хуже, чем должно было быть. Доктор Стэнтон выиграл битву, так что, считай, мог бы проявить великодушие. Но у него как раз умер пес, и, смею сказать, он был отнюдь не в великодушном настроении. И он так никогда и не смягчился, даже когда она ушла. Спустя пару месяцев после ее увольнения мы узнали, что ее лайка умерла, а доктор Стэнтон не оставлял намеков, что это не был несчастный случай. Никто ему не поверил. Фактически никто и внимания на это не обратил. К тому времени нам передался энтузиазм Винса. Его вера в силу похвалы оказалась заразительной. Все мы тоже снова начали нахваливать друг друга и хотели забыть о Маргарет.

— Так она и впрямь убила пса или как? — спросил Кевин.

— Не думаю, — сказала я. — Я слышала, он сбежал. На свободе лайка и в самом деле может далеко уйти. Пса, вероятно, сбило машиной. Не знаю. Вот и вся история. Тебя, кажется, не очень захватило. Так расскажи мне о Гэле.

— Гаролд Шагг, — сказал Кевин, — Отребье. То в психушке, то на свободе.

— В психушке… Кембридж — заколдованное место. Если гарвардский профессор считает себя Богом, это нормально, но если он слишком часто провозглашает это публично, то отправляется в Мак-Литовскую клинику. В госпсихушку гарвардские профессора попадать не должны.

— A потом строем являются либералы и обнаруживают нарушение прав человека.

Трудно сказать, что из этого Кевин произносит с большим презрением — либералы или нарушение прав.

— Представляю себе, что его постоянно то госпитализируют, то выписывают, — сказала я. — Но что ему говорить? Ты всерьез считаешь, что он к этому имел отношение?

— Мы собираемся подержать его, пока не протрезвеет, но мое мнение — он и понятия не имеет о том, что сделал, как, впрочем, и ни о чем другом.

— Но с чего бы ему это делать? С чего бы ему желать смерти доктора Стэнтона?

— Ты сказала, — ответил Кевин. — Не с чего.

Будь я сообразительней, мне бы надо заставить Кевина в первую очередь рассказать о Гэле и, может быть, не следовало рассказывать ему о Маргарет, но я сочла, что это не важно. Кевин, пожалуй, понимал, что я готова о чем-то проболтаться, и, пожалуй, решил ни о чем мне не говорить, пока не проболтаюсь. Я была бы рада его разочаровать. Но так или иначе, решила я, никто не совершает убийств из-за того, что был уволен клубом дрессировки собак. Единственная вина Маргарет — в отпугивании людей. Кроме того, в арсенале-то ей решительно нечего было делать — на той сцене, где она провалилась с треском. И, как заметил Стив, кто-нибудь все равно раскололся бы и назвал ее полиции. Ко времени ухода Кевина у меня уже не осталось сил, чтобы писать об электронных антиблошиных ошейниках, а Рауди с надеждой отирался вокруг, так что я взяла его пройтись. На Доннел-стрит он заметил черного коккер-спаниеля, привязанного бельевой веревкой к тележке. Коккер затявкал и рванулся, а Рауди, вздыбив шерсть, испустил глубокий грудной раскат. Он тоже рванулся, но я удержала равновесие и ухитрилась остаться на ногах. В остальном он вел себя вполне пристойно. Когда мы добрались до дому, я все еще не пришла в настроение писать об антиблошиных ошейниках, а поскольку Рауди был полон энергии, мы с ним немножко поработали.

Если вы никогда не занимались с собакой, то можете подумать, будто Рауди учился кувыркаться или подавать лапу. Пес, обученный послушанию, легко постигнет такие трюки, но эта далеко не весь тренинг. Курчи, карликовый пудель Дианы, может танцевать на задних лапках или прыгать к ней на руки, но, чтобы добиться своей первой степени, СТ, — что он, может быть, на днях и сделает, — ему не надо будет совершать трюки. Если он и попытается показать что-нибудь подобное на ринге, как это уже произошло, то потеряет баллы. Он будет исполнять «к ноге» на поводке и без поводка. Сидеть. Вставать и оставаться на месте. Приходить, когда зовут. Делать посадку на одну минуту и укладку — на три.