Вирджиния Хенли - Неутолимая страсть

• Название: Неутолимая страсть
• Автор: Вирджиния Хенли
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-071293-9, 978-5-271-33215-9, 978-5-226-03539-5

Юная красавица Кэтрин Сетон-Спенсер, любимая фрейлина королевы Елизаветы, — весьма необычная девушка. Мечтая познакомиться с ночной жизнью Лондона, она совершает опасные прогулки по темным переулкам города. И однажды судьба дарит ей встречу с неотразимым мужчиной…

Но может ли Кэтрин доверять лорду Патрику Стюарту, советнику шотландского короля Якова? Ведь не зря молва называет его чернокнижником, который использует свой дар в корыстных целях.

Патрик готов жениться на Кэтрин и клянется ей в любви. Однако не стоит ли за этим приказ монарха породниться с любимицей английской королевы?

---

Хепберн купил пятьсот голов чевиотовских тонкорунных овец. Больше половины из них были ягнята. Еще нанял двух пастухов с собаками, чтобы довести стадо до Кричтона. О сделке он сообщил Джоку Эллиоту и попросил встретить его в Келсо вместе с дюжиной своих ребят. Хоть до замка было совсем недалеко, — каких-то двадцать миль, — ему не хотелось рисковать животными. В приграничных районах по-прежнему было много английских налетчиков, готовых при удобном случае пограбить беспечных шотландцев, наплевав на то, что Яков Стюарт теперь правил обеими странами.

Как всегда, население Кричтона высыпало наружу, чтобы поприветствовать своего владетеля. Когда он въехал в замок, женская половина встретила его напряженными улыбками, не в силах скрыть собственное любопытство. Его экономка в конце концов облекла в слова то, о чем думали все:

— Вы вроде собирались привезти в Кричтон молодую жену, или мне показалось?

Патрик невыразительно посмотрел на нее.

— Тебе показалось! — отрезал он.

По его тону стало понятно, что вопрос закрыт. Естественно, все женщины стали думать, что он так и не женился.

Этим же вечером за ужином в главном зале он рассказал своим воинам о договоренности, достигнутой с королем Яковом, насчет поддержания мира на границе.

— Перси и Клиффорд пообещали совместно прочесывать территории английских графств и, если потребуется, разоружать население. Мы будем делать то же самое на нашей стороне в шотландских долинах. Старая система отметок перестала существовать. Жители приграничных районов будут жить по тем же законам, что и остальное королевство. Если вдруг они откажутся разоружиться и жить тихо, их повесят.

Джок почесал затылок.

— Чем все это отличается от патрулирования, которое мы вели годами?

Патрик усмехнулся:

— Разница в том, что новый английский король платит нам за службу в три раза больше, чем раньше. — Он посерьезнел. — Я вложил эти деньги в овец. На следующий год, после того, как продадим овечью шерсть, мы получим хорошую прибыль. И разделим ее между собой. Кто не хочет участвовать в этом деле, может получить свои деньги сейчас.

С облегчением он увидел, что никто не захотел.

— Мы разделим наш отряд. Одна половина будет охранять земли Кричтона, другая поедет по приграничью. Каждый месяц половины будут меняться местами. Все довольны?

Дружное «да» поддержало звяканье оловянных кружек с элем.

Первые дни дома были заполнены делами. Нужно было, к примеру, определить участок, где будут пастись овцы. Река Тайн образовывала естественную преграду по западным и северным границам земель Кричтона. Но требовалось еще построить стену из камня с южной стороны, чтобы животные, которые влетели в копеечку, не ушли в холмы Мурфут-Хиллз, где на них могли напасть волки или хищники в человеческом обличье. Патрик был неутомим, несмотря на то что часами трясся в седле и ломал спину, собирая и укладывая камни.

Иногда он поднимался в четыре утра и отправлялся на охоту с единственными спутниками — Сатаной и Шабашем. После третьего раза, когда он наблюдал, как встает солнце над Ламмермуром, усевшись на Валианта, он обратился к своим борзым:

— Она все испортила, вы меня понимаете, да? Мне всегда нравилось быть одному. Ничего не было приятнее, чем ехать куда вздумается. Сейчас это не доставляет ни радости, ни удовольствия.

Потребовалось еще несколько дней, чтобы до него дошло, что он страдает от одиночества.

Когда Патрик увидел новорожденных ягнят, его первая мысль была о Кэтрин. В каком восторге она была бы, увидев их. Он выкинул из головы все мысли о ней, но они все равно возвращались непрошеными. Душевная боль становилась мучительной. На нее стало трудно не обращать внимания. Потом она стала невыносимой.

Есть в одиночестве он тоже не мог: не было аппетита.

Патрик теперь трапезничал вместе со своими воинами, но еда казалась пресной и не лезла в горло. В нем появилась раздражительность и резкость. Исчезло чувство юмора, веселого и дерзкого, которым он всегда отличался. Дошло до того, что Джок как-то заявил ему:

— Ты у нас как медведь с болячкой в заднице. Наверное, не удалось наложить лапу на английское поместье, на которое ты нацелился?

Хотя ему было несвойственно заниматься самокопанием, но на этот раз пришлось изменить себе. Возможно, дело было совсем не в английском поместье. Возможно, не об этом он переживал и тосковал. Наверное, все заключалось в женщине, которая владела тем английским поместьем. «Так отчего же я страдаю? Причина моих страданий — это Кэтрин или Спенсер-Парк? Он заставил себя посмотреть правде в глаза. «Я хочу и ее, и поместье!» Более того, он не мог понять, почему нельзя иметь одновременно и то, и другое. Только для этого была нужна самая малость — заставить покориться чертову кошку.

— Я поеду прочесывать приграничье с первой половиной людей, — предупредил он Джока, пытаясь справиться со своим мерзким состоянием.

— Нет, тебе сейчас лучше оставаться в Кричтоне. В июне этим займусь я, а ты сменишь меня в июле.

За последнее время Кэтрин побледнела и осунулась. Ею овладела апатия. Она перестала выезжать верхом на Жасмин, потому что одинокие прогулки не шли ни в какое сравнение с радостными скачками, которые они устраивали с Патриком каждый день. Она перестала заходить в библиотеку за книгами, потому что это напоминало ей о моментах близости, ради которых они с Патриком укрывались в библиотеке, когда дожидаться до ночи не хватало терпения.

Чтобы убить время, она усаживалась с альбомом для эскизов на коленях. Но ничего привычного не рисовала. Со смертью королевы Елизаветы отпала надобность придумывать экстравагантные наряды, которые нравились стареющей правительнице. Очень часто Кэтрин ловила себя на том, что рисует леопарда и конскую голову с герба Хепберна либо вид замка Кричтон.

Временами она скучала по Шотландии, по деду, по Тату — ее маленькой черной кошечке. Иногда ей казалось, что на самом деле она тоскует по Патрику, но она всей душой отвергала эту мысль.

Спасение пришло в виде писем, которые привез Дэвид Хепберн после одной из поездок в Лондон.

— Мэгги, мне пришло два письма. Одно от Филаделфии, другое от самой королевы Анны!

Нянька мысленно поблагодарила небо. Впервые за последнее время она увидела, как оживилось лицо Кэтрин.

С волнением Кэтрин взломала восковую печать на письме от королевы.

— Это объявление о коронации в июле месяце.

Она дала Мэгги посмотреть официальное приглашение, а затем прочла короткую записку, вложенную в конверт.

«Леди Стюарт!

Пожалуйста, не дожидайтесь дня коронации. Вы нужны мне сейчас. Хотя я всего лишь являюсь королевской супругой, мой царственный муж настаивает, чтобы мы оба короновались в Вестминстерском аббатстве.

Анна Стюарт».

Неожиданно королевский двор с его помпой и блеском показался Кэтрин намного привлекательнее, чем эти одинокие дни и бесконечные ночи в Спенсер-Парке.

В предчувствии чего-то необычайного Кэтрин стала вслух читать письмо от Филаделфии.

«Вчера королева Анна высказала похвалы моему платью, а когда я сообщила ей, что это твоя придумка, она попросила меня уговорить тебя вернуться. Ее величество не стремится окружить себя девственницами, предпочитая возле себя замужних женщин. Кроме того, она старается не отдавать предпочтения датским фрейлинам и, кажется, намерена назначить на их места английских дам. Лиз Кери и твоя мать очень привязались к ней. И уверяю тебя, Анна намного более терпима, чем ее предшественница. Есть фрейлина, которую я терпеть не могу. Ее зовут Маргрета. Но я проявила чудеса сводничества, в надежде, что какой-нибудь дворянин позарится на нее, женится и увезет от двора. Судя по всему мои усилия увенчались успехом. Я познакомила ее с неким Мортимером Чезэмом, который рассчитывает с ее помощью добиться себе привилегий у двора. Маргрета, конечно, уже спит и видит себя леди Чезэм.

Дорогая, надеюсь, ты не думаешь, что я веду все эти разговоры вокруг да около, только чтобы позабавить тебя?

Приезжай, не дожидаясь июля. Комнаты лорда Стюарта в Уайтхолле намного роскошнее моих и стоят свободными, что просто нелепо. Твоя подруга Арбелла вне себя от радости, что занимает высокое положение в стюартовской иерархии. Лето в Лондон пришло рано, поэтому у нас есть отличный шанс показать наши роскошные шелка и изысканные туалеты. До коронации осталось меньше месяца, а время уходит.

С нежной любовью, Филаделфия Скроуп».

Кэтрин оторвалась от письма. Картина, нарисованная Филаделфией, была настолько соблазнительной, что Кэтрин с ее живым воображением не могла перед ней устоять.

— Мэгги, мы едем в Лондон на коронацию. Надо взять все мои лучшие весенние и летние туалеты. Пойдем, не будем терять ни минуты!