Анджела Дрейк - Пленница сновидений

• Название: Пленница сновидений
• Автор: Анджела Дрейк
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7847-0018-9

В огромном городе встретились два одиноких человека. Франсуа — профессиональный фотограф, один воспитывает шестилетнюю дочь. Зоя — учительница английского языка, потерявшая родителей. Любовь озарила жизнь обоих словно вспышка молнии. Но воссоединению влюбленных мешает Зоин… дар — дар ясновидения. Зоя убеждена, что ее любовь принесет несчастье Франсуа, и причин сомневаться в том, что так и будет, у нее нет: ее провидческие сны имеют свойство сбываться. Пытаясь предотвратить беду, Зоя соглашается на брак с человеком, который ничего для нее не значит…

---

— Задержка… Ах, какая досада, — устало ответила Поппи, чувствовавшая, что у нее начинают затекать лодыжки.

Кости ныли, хотелось скорее приземлиться, походить и размять ноги.

Стюард предложил еще шампанского. Но у Поппи начинала болеть голова. Она велела принести чаю и стала искать аспирин.

Во время полета над северо-восточным побережьем Англии самолет боролся с сильным встречным ветром. Едва стюард направился в хвост самолета, как увидел над крылом черный дым.

Вслед за тем самолет исчез с экранов радаров. Об этом официально объявили через три часа после запланированного времени приземления.

Вечером экипаж другого самолета, пролетавшего над побережьем Йоркшира, заметил обломки. Вертолеты и водолазы тут же получили приказ начать поиск.

Глава 18

В последние недели Чарльзу не слишком везло на воскресные вечера. У длинноногой восемнадцатилетней красотки, с которой он познакомился в каком-то баре, это время было вечно занято. Девушка вполне резонно отвечала, что, проводя львиную долю уик-энда в его компании, обязана уделить несколько часов родителям перед началом напряженной трудовой недели.

Объяснение было вполне правдоподобное, но с недавних пор Чарльз сильно сомневался в девичьей искренности. Он не мог избавиться от подозрительности ко всему женскому полу и постоянно был настороже. История с Франсуа Рожье — настоящей ядовитой змеей, забравшейся в любовное гнездышко, которое Чарльз вил для себя, — подвергла его самолюбие серьезному испытанию. Поэтому он и не был склонен доверять своей длинноногой. А вдруг окажется, что она тоже предпочитает смуглых и суровых французов?

Но хуже всего было то, что ему ужасно хотелось вернуть Зою Пич. Сознание этого не доставляло ему никакого удовольствия: затея была практически безнадежная. Тем более что он сам считал себя жизнерадостным волокитой, привыкшим быстро получать желаемое, а уж затем решать, оставаться ему с девушкой или нет.

Насколько серьезно обстоит дело, он сообразил только тогда, когда в один из свободных воскресных вечеров, сам того не сознавая, битых полчаса ездил взад-вперед мимо Зоиного дома, неизменно сбрасывая скорость и самым унизительным образом поглядывая на ее окна. Какого черта он ведет себя словно зеленый подросток?! Чего он хочет этим добиться? Даже если он увидит ее, что из того? Не станет же он ломиться к ней в дверь, вытаскивать из объятий Франсуа Рожье и требовать, чтобы она опомнилась и легла в постель с ним самим?

Когда Зоя еще более-менее принадлежала ему, он был очарован ею и стоял на пороге капитуляции. Но теперь, когда ею владел другой мужчина, выглядевший грозным соперником, желание Чарльза одержать над ней верх стало болезненно острым. Точнее, невыносимым.

В этот воскресный вечер он вновь приехал к ее дому, хотя интуиция подсказывала, что лучше этого не делать. Но надежда открыть для себя нечто очень важное мешала Чарльзу прислушаться к своему внутреннему голосу. Это было похоже на рискованное путешествие в неизвестность. Потому что женщины, влюбленные в других и потому недоступные, значились на его карте как белое пятно.

Стоило Чарльзу свернуть на ее улицу, как у него бешено заколотилось сердце. Ощущение было непривычное и чрезвычайно возбуждающее.

При виде черного мотоцикла «БМВ», стоявшего у дома как зоркий часовой, он почувствовал не то боль, не то мазохистское наслаждение. Припарковавшись в нескольких метрах за мотоциклом, Чарльз сунул в аудиосистему компакт-диск со сборником любимых песен восьмидесятых годов, откинул спинку сиденья, вытянул длинные ноги и приготовился к долгой вахте.

Скрипучие французские часы девятнадцатого века, стоявшие на камине, пробили девять раз. В доме у Марины было тихо.

Франсуа разрешил Леоноре, наносившей соседке первый ночной визит, лечь спать попозже. Как-никак, случай был особый. Для Франсуа и Зои это означало чудесную возможность провести всю ночь вместе, как подобает настоящим любовникам. Для Леоноры — первую в жизни ночевку не только вне дома, но и без присутствия родителей. А для нехорошей женщины Марины, некогда сбежавшей от детей и выполнения материнского долга, — восхитительную возможность заботиться о своей юной подружке, наслаждение ее компанией и доверием ее отца.

Но когда дошло до дела, Леонора не захотела воспользоваться данным ей разрешением. В восемь часов, не в силах справиться с искушением поскорее оказаться в таинственной кровати, они с Риском тихо исчезли.

Позже Марина зашла к ним. Ребенок и собака мерно посапывали. При виде такого мира и согласия Марина испытала глубочайшее удовлетворение.

Поскольку нежных чувств в ее нынешней жизни было не так уж много, инстинкт подсказывал расправиться с ними, пока не стало слишком поздно.

— Возрастная сентиментальность, — проворчала она себе под нос, тихо спускаясь по лестнице.

И все же она опоздала. Умиротворение, которое Марина испытала, глядя на спящую Леонору, росло и ширилось. Ей хотелось продлить это чувство. Марина устала от унылого цинизма, который был ее привычной броней и последним убежищем.

Она пошла на кухню и поставила в раковину посуду, оставшуюся после ужина. Включив воду и разведя жидкое мыло, она через стенку услышала, что в доме Франсуа надрывается телефон, и вспомнила, что он звонит уже не в первый раз. Столько звонков в воскресный вечер… Франсуа явно пользовался популярностью.

Она вымыла тарелки, поставила на сушилку и стала размышлять, не стоит ли их вытереть. Быстро решив, что необходимости в этом нет, она взяла воскресную газету, неприятно удивилась ее толщине и положила поверх кучи прессы, пылившейся на дубовом буфете.

Ее взгляд упал на колоду карт «таро», завернутую в шелковый шарф. Она не бралась за них несколько недель — вернее, сознательно не обращала на них внимания с того самого утра, как карты передали ей послание для новых соседей, тогда незнакомцев, а сейчас самых близких друзей.

Марина с поразительной ясностью вспомнила рассказанную ими историю. Новое начало и неопределенное, неизвестное будущее. Какое-то путешествие. И опасность, страшная опасность. Возможно, для Леоноры и Франсуа.

Она налила бокал вина, пошла в гостиную, поставила пластинку с фортепьянными квартетами Форе (поскольку они были прекрасны, оптимистичны и совершенно лишены сентиментальности) и немного послушала. Часть ее мозга, отвечавшая за интеллектуальную деятельность, отмечала элегантность музыки, но половина, ответственная за эмоции, была странно возбуждена и невнимательна. Марина приказала себе успокоиться.

Музыку прорезала новая телефонная трель из соседнего дома. Пропустить ее мимо ушей было невозможно. Марина сделала глоток вина и нахмурилась. Испытанное ею чувство удовлетворения быстро исчезло, уступив место необъяснимой внутренней тревоге. Не в силах сидеть, она слонялась по комнате, брала в руки фотографии и безделушки, ставила их обратно, задергивала шторы, а потом снова раздергивала их, потому что терпеть не могла сидеть взаперти.

Возвратившись на кухню за вторым бокалом вина, она невольно бросила взгляд на карты. Колода манила, искушала и завораживала. Марина увидела, что достает их со шкафа и разворачивает, еще до того, как это случилось.

Они лежали в ее руках — мертвые, ничего не значащие прямоугольные кусочки картона с картинками. Марина с сомнением и испугом посмотрела на них сквозь полуопущенные веки. Затем быстро, не давая себе времени подумать, перетасовала их и положила на стол шесть карт, по которым было легко составить связный рассказ.

Она отшатнулась от стола, не веря собственным глазам. Снова выпали пять самых главных карт в колоде, абсолютно те же, что во время прошлого гадания: Верховная Жрица, Императрица, Шут, Дьявол, Смерть. Она не могла припомнить такого совпадения. Но тут была еще одна карта, поистине роковая. Шестая карта, самая мрачная в колоде. Башня.

— О Боже! — прошептала Марина в полной тишине: пластинка давно кончилась. — Что я вытащила… — Было невозможно дать этим картам иное истолкование, чем то, которое она дала в тот пасмурный понедельник, когда гадала на себя, а получила ответ, предназначенный кому-то другому. Но сейчас расклад был еще страшнее: к нему добавилась зловещая карта. Теперь она не сомневалась, что послание было предназначено Леоноре, Франсуа и, возможно, Зое Пич, которая была неразрывно связана с ними обоими.

С прищуром поглядев на карты, Марина почувствовала, что ее неудержимо влечет к Верховной Жрице. После небольшого раздумья она решила, что в данной ситуации карта означает не отвлеченную идею или поворот судьбы, а конкретную личность. И тут ее озарило: в этом раскладе Верховная Жрица представляла Зою Пич.

Она стояла неподвижно, заново вспоминая значение карт и их толкование. Верховная Жрица означала учебу, науку, знание и мудрость. Марина вспомнила, что Зоя — учительница и в то же время мудрая женщина, судя по успехам Леоноры.