Р. Лафферти - Сборник рассказов

• Название: Сборник рассказов
• Автор: Р. Лафферти
• Жанр: Научная Фантастика

«Неописуемое» творчество Лафферти не поддается рациональному анализу. Но с тем, что без этого автора современная фантастика заметно поблекла бы, сегодня согласны все. Рассказы Лафферти только маскируются под "простые и легкочитаемые истории" — в них всегда полно вторых планов и скрытых смыслов. В причудливой вселенной Лафферти все не так, как в нашем мире. Потому что Лафферти — фантазер в душе, а не холодный ремесленник, пишущий фантастику. А еще он — заразительный юморист, хотя и не сказать, что светлый и легкий. И изощренный мифотворец. И глубокий, не без религиозной истовости, философ. И отличный стилист и рассказчик.

Вл. Гаков

Сборник Лафферти включает в себя почти все переведенные на русский язык рассказы.

---

Как выглядит этот приз — известно. Статуэтка изображала Эврему, многоликую греческую богиню изобретателей. Вскинув руки, она словно готовилась к полету.

У Альберта было заготовлено выступление, написанное его машиной для составления речей. Но по неясным причинам он решил на этот раз обойтись без чьей-то помощи. Дело завершилось катастрофой. Когда Альберт услышал свое имя, он поднялся и, заикаясь, принялся молоть ерунду.

— Только в больном молюске зарождается жемчужина, — начал он, и все изумленно уставились на него. — Но, может быть, мне подсунули другой приз? — неуверенно продолжал Альберт, тараша при этом глаза на скульптуру. — Эврема выглядит по-другому. Нет, это не она. Эврема ходит задом наперед, и к тому же она слепа. А ее мать — безмозглая корова.

Собравшиеся наблюдали за ним с выражением сочувствия.

— Для роста необходима закваска, — пытался объяснить Альберт. — Но дрожжи сами по себе — не что иное, как проявление грибкового заболевания. Все вы скроены по одному стандарту, блистательны и величавы. Но вы не можете обойтись без тех, кто не соответствует вашим нормам. Кто же будет изобретать, если не станет ни ущербных, ни глупцов? Что вы будете делать, когда не останется ни одного из нас, неполноценных? Кто будет месить тесто?

— Вы нездоровы? — тихо осведомился церемониймейстер. — Может, лучше закончить? Вас поймут.

— Конечно, я не здоров. Да никогда и не был здоровым, — согласился Альберт. — Иначе что бы из меня получилось? Вам представляется, что все должны быть нормальными и приспособленными к жизни. Нет и нет! Если бы было по-вашему, человечество погрязло бы в косности и вымерло. Естественный порядок жизни на Земле существует благодаря нескольким не совсем нормальным личностям, которые держатся в тени. Не мотыга, не долото и не лом были первыми орудиями человека. Прежде всего появился костыль, и тот, кто смастерил его себе в помощь, был, конечно, немощным калекой.

— Скорее всего, вам лучше отдохнуть, — тихо обратился к Альберту распорядитель. Никогда еще эти стены не слышали подобного вздора!

— Вы, конечно, уверены, что впереди стада шествует могучий бык, а следом — самые крепкие животные, — продолжил Альберт. — Нет, дорогу выбирают увечные или больные телята! Все, что выживает вопреки тяжелым обстоятельствам, покоится на несуразностях. Послушайте, как говорят женщины: «Мой муж кретин, но я всегда терпеть не могла Вашингтон в летние месяцы».

Все остолбенело уставились на Альберта.

— Это была моя первая шутка в жизни, — нескладно объяснил оратор. — Моя машина-шутник острит гораздо удачнее. — Он остановился, бросил взгляд на присутствующих и набрал побольше воздуху. — Дураки! — страстно провозгласил он. — Что вы будете делать, когда умрет последний из дураков? Как вы продержитесь без нас?

Альберт замолчал, но, по обыкновению, забыл закрыть рот. Он так и замер с выпученными глазами. Изобретателя отвели на место. Его машина по связям с общественностью пояснила, что Альберт переутомился, и раздала копии речи, с которой тот должен был выступить.

Печально, что великие мира сего только на то и годны, чтобы быть великими.

В тот год был издан указ о проведении переписи населения всей страны. Декрет был подписан Чезаре Панебьянко, президентом государства. После предыдущей переписи прошло десять лет, и поэтому в указе не было ничего необычного. Тем не менее, поступило специальное распоряжение охватить переписью людей без определенных занятий и недееспособных. Раньше эти несчастные никого не интересовали. Но теперь из гуманных соображений ими решили заняться. Таким образом Альберт попал в сферу интересов правительства. Да и вряд ли кто-нибудь больше, чем он, подходил на роль отверженного.

И вот Альберт оказался в компании с другими никчемными людишками. Чиновники помогли ему усесться и стали задавать разные вопросы.

— Как вас зовут?

Он всегда путал свое имя, но тут сосредоточился и ответил:

— Альберт.

— Который час?

Это был удар ниже пояса. Где часовая стрелка, а где минутная? Он разинул рот, но ничего не ответил.

— Вы умеете читать?

— Только с помощью моей… — начал Альберт. — Я не захватил с собою мою… Нет, я едва умею читать.

— Попытайтесь.

И они протянули ему листок с текстом, в котором он должен был найти правильные и ошибочные утверждения. Он отметил все утверждения как верные, надеясь, что таким образом справится хотя бы с половиной задания. Но все положения оказались неправильными. Потом Альберт получил задание вставить слова в пословицы.

«Семь бед —… ответ» — эта фраза требовала массы математических операций. «Имеются три неизвестных, — лихорадочно размышлял он про себя, — и только одна положительная величина — семь. Слово «ответ» мало что говорит. Я не могу решить это уравнение. Я даже не уверен, что передо мной уравнение. Вот если бы со мной была моя…»

Но все его машины и устройства были далеко. Пришло время действовать самостоятельно. Он не заполнил ни одного пропуска в пословицах. Но вдруг перед ним забрезжила надежда.

«…— мать изобретательства», — гласила очередная пословица.

«Глупость» — вывел Альберт, как курица лапой. И выпрямился, ощущая себя победителем. «Уж я-то знаю эту самую Эврему и ее мать, — хихикнул он, — о, Господи, как хорошо я ее знаю!»

Но они не засчитали и этот ответ. Альберт провалился по каждому вопросу всех тестов. Тогда они решили направить его в передовой приют для умалишенных, где он мог бы научиться делать что-нибудь руками — было очевидно, что его голова ни на что не годилась.

Две машины пришли за ним и вызволили его оттуда. Они сказали: да, конечно, он тунеядец и доходяга, но очень богатый тунеядец и доходяга и даже пользуется некоторой известностью.

— Хотя в это трудно поверить, но он — великий человек, — объяснила одна из чудесных машин. — И хотя, зевнув, он забывает закрыть рот, это не помешало ему стать обладателем Приза Финнерти-Хохмана. Мы берем его под свою ответственность.

Альберт чувствовал себя очень несчастным, когда машины вели его домой. Но он вконец расстроился, когда роботы попросили его отстать от них на три-четыре шага, сделав вид, что не имеют к нему никакого отношения. Они потешались над Альбертом и поддевали его. Альберт улизнул от своих неблагодарных детей и отправился в укрытие, которое давно приготовил для себя.

«Я пущу пулю в свою безмозглую голову! — поклялся Альберт. — Терпеть подобное унижение выше моих сил. Однако самому мне будет трудно справиться с этой задачей. Надо, чтобы кто-нибудь помог мне». И, сидя в своем убежище, он принялся за изготовление нового устройства.

— Чем занимаешься, босс? — спросило его Озарение. — Интуиция подсказывает мне, что ты работаешь над очередной новинкой.

— Мастерю машину, которая пустит пулю в мою тупую голову, — крикнул Альберт. — Я слишком ничтожен, чтобы справиться с этим в одиночку.

— Босс! Интуиция подсказывает, что есть более подходящее занятие. Давай-ка немного развлечемся.

— Кажется, я на это не способен, — задумчиво ответил Альберт. — Как-то раз я изобрел увеселительную машину. Она вдоволь потешилась, пока не взлетела на воздух, но не принесла мне ни капли радости.

— А теперь мы будем развлекаться вдвоем. Представь, что весь мир пред тобой, как на ладони. Что ты видишь?

— Этот мир слишком хорош для меня, — ответил Альберт. — Он слишком совершенен, все люди прекрасны и одинаковы и все преуспевают. Они овладели мирозданием и толково распорядились им. В этом мире нет места для такого недотепы, как я. Поэтому я выхожу из игры.

— Босс, догадываюсь, что тебя подводит зрение. Но ведь ты не так близорук. Посмотри вокруг без досады и раздражения! Что ты видишь теперь?

— Ах, Озарение, неужели это возможно? Я не ошибаюсь? Интересно, почему я раньше не замечал этого? Вот как, оказывается, обстоит дело, если быть внимательнее!

Шесть биллионов простофиль, которые только и делают, что ожидают пастыря! Шесть биллионов безынициативных ничтожеств! Уж будь уверен, мы заставим их плясать под дудку усовершенствованной конструкции Альберта.

— Босс, интуиция подсказывает, что я создан для подобных дел. Мир скисает, как застоявшееся молоко. Пора заняться им всерьез. Дружище, какую кашу мы заварим!

— Мы положим начало новой эры! — торжествовал Альберт. — Мы славно позабавимся, Озарение. Мы возьмем их голыми руками! Мы слопаем их, как удав кролика… Как же я мог раньше не понимать этого? Шесть биллионов ничтожеств!

На этой странной ноте начался двадцать первый век.

Перевод Любови Папериной

Планета медведей-воришек

Минуй меня судьба лихая

И вороватых мишек стая

Джон Чансел

1

То, что происходит на планете медведей-воришек, явно нуждается в объяснении. Потому что, как однажды сформулировал великий Реджиналд Хот: "Аномалии — это непорядок".