Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный

• Название: Достался нам век неспокойный
• Автор: Емельян Кондрат
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Товарищ старший лейтенант, возьмите гитару, а? - просят из темноты. Просят, судя по тону, "сержанты-запасники", и просят Панкина, кого же еще.

- Ладно, Булкин, - откликается Панкин, - будет тебе передышка. Эй, козлятники, перекиньте-ка инструмент.

Звучит негромкий перебор. Панкин начинает петь о землянке и о далекой любимой, до которой дойти так нелегко...

А Скрыпник вполголоса продолжал рассказывать:

- ... И в этот момент Майоров сбивает его. Вижу, обгоняет меня "мессер" и ковыляет к земле. А Саша уже со вторым схватился. Вынесло меня как раз на аэродром Малой Вишеры. Но иду поперек взлетной полосы, и сделать ничего не могу. Мелькнула полоса, показалась речушка, вырос перед глазами бугор на ее берегу - и больше ничего не помню. Пять дней без сознания пролежал в госпитале. Когда после удара выбросило меня из кабины, ларингофонами шею дернуло... А Саша прилетел, рассказывали, побитый до невозможности. "Мессеры" не отпускали его до самого аэродрома, и все удивлялись, как он уцелел и мог лететь на такой машине...

Панкин заканчивал свою песню о заплутавшем на дорогах войны счастье и о том, что "в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви".

- А хорошенькие у вас в полку девчата, - переключился Слезкин на другое. - Особенно там одна есть, Танечка...

Скрыпник уже начал было отвечать ему что-то, но когда прозвучало имя, сразу будто захлебнулся, а из темноты раздался поспешный голос Кости Федоренко:

- Выбрось из головы.

Они улеглись рядом - Скрыпник, Федоренко и Слезкин. Первые двое земляки и друзья, из Полтавы, не в одной смертельной переделке побывали. Слезкин был прежде знаком со Скрыпником и теперь, влившись в полк, тянется к нему. Федоренко заметно ревнует.

- Выбрось из головы, - повторяет он, - а то схлопочешь выговор в приказе. У нас уже одному тут такой номер не прошел.

Оберегает Скрыпника, хотя намекает именно на него.

В середине лета в полку случилось событие. Прибыла группа девчат. Они окончили школу младших авиаспециалистов, и теперь им предстояло быть кому механиком по вооружению, кому парашютоукладчицей, кому фотолаборанткой. Девушки сразу с головой ушли в работу, они так старались, что порой просто жалко их становилось. Тяжелая штука - пушка ШВАК, а ее надо снять, разобрать, привести в порядок, смазать, вновь поставить. Снарядить ленты крупнокалиберными патронами, погрузить в самолет - тоже работенка не для Афродит. Или чего стоит подвеска 50-100-килограммовых бомб. Ведь вручную. Самолеты обслуживались в основном по ночам - к утру все должно быть готово. Девчата ходили и в караул, охраняли стоянки самолетов, склады, колодцы...

С их появлением жизнь в полку заметно изменилась. Ребята стали мягче, что ли, больше следили за собой, осторожнее пользовались грубыми мужскими выражениями. В обиход вошло забытое довоенное слово "танцы".

Скрыпник, невысокий, но широкоплечий и от силы своей несколько неуклюжий, обычно застенчивый, вдруг на танцах стал требовать, чтобы играли гопака, и пускался в пляс.

- Смотри, смотри, - перемигивались товарищи, - Ваню-то не узнать.

- Привораживает какую-нибудь.

Конечно, мы с комиссаром Власовым немало переговорили, как нам быть с "девчачьим пополнением" и какие новые проблемы войдут в жизнь боевого полка вместе с ними.

- Ох, не размагнитили б они хлопцев, - качал головой комиссар.

Провел и "спецбеседу" с мужским составом полка.

- Чтоб никакого мне донжуанства. Будем это рассматривать как...

Он не подыскал нужного слова, только спросил:

- Ясно?

Первым попался - кто бы мог подумать! - Скрыпник. Полк получил приказ перебазироваться в тыл для укомплектования и получения новой техники. Мы с комиссаром вылетели на По-2 вперед. Полк ехал эшелоном. Однажды вечером на стоянке, осмелев после своих ста фронтовых грамм (как будто он их раньше не пил!), Скрыпник - наш молчаливый, хмуроватый, робкий Скрыпник! - пытался поцеловать отбивающегося симпатичного младшего сержанта.

На следующей остановке зачитывался приказ. Заканчивался он строгими словами: "Объявить старшине Скрыпнику выговор".

Слова эти были встречены сдержанным смешком. Правда, сам Скрыпник стоял пристыженный, во всем его облике, в плотной его кряжистой фигуре, в лице, которое всегда выражало почтительность, впервые можно было угадать упрямую непокорность. Конечно, начальник штаба ожидал другого эффекта.

- Не бог весть как прозвучало, - говорил он потом нам с комиссаром, оправдываясь, - но польза будет...

Есть в Горьковской области станция Сейма. Здесь нам предстояло, получив технику и пополнение, подготовиться к новым боям.

- Ё-моё! - воскликнул Майоров, когда я сказал прибывшим летчикам, что нам предоставляется право выбора: либо пересядем на Ла-5, либо на Як-7, либо на американские "кобры". - Братцы! Так это ж, как в волшебном царстве, - бери, что хочешь!

Действительно, тыл нас поразил. Той мощью, которая накапливалась здесь. Невиданное дело - предлагают выбирать, да и марки все новые. Присмотрелись к ним - вот это машины! Скорость, маневренность, вооружение!.. Решили взять себе Ла-5. Новый самолет буквально очаровал. Во время демонстрационного полета все были в страшном возбуждении.

- Как легко взлетает!

- Смотри, горку берет. Ух, моща!

- А лоб! За ним - что за броневой плитой.

- Этот - для боя!

- Ну теперь совсем другое дело, - ликует Майоров. - Держитесь теперь, "мессера"!

Полетели на завод - и тут дух тоже захватило. Огромное поле было уставлено новенькими самолетами. Вот когда мы почувствовали, что скоро грядет он - перелом в битве за небо.

И следующая новость взбудоражила с не меньшей силой: нас включают в корпус РВГК - резерва Верховного Главнокомандования. Корпус! А уже формируются и армии! Колоссальные воздушные армады! Все это еще раз свидетельствовало о возросшей мощи страны. Мы только и говорили о переменах, радуясь, гордясь, ощущая новую силу во всем вокруг и в себе. Это был праздник.

В конце учебного дня нас вызвали к командиру корпуса Герою Советского Союза генералу А.С. Благовещенскому. Только что, оказалось, прибыл командир одной из дивизий корпуса генерал Г.П. Кравченко. Нас взаимно представили. Я доложил о состоянии дел в полку.

В семье нашей - новая волна энтузиазма. Еще бы! Ведь комдивом у нас будет дважды Герой Кравченко! Это он и С.И. Грицевец первыми в стране были удостоены второй Золотой Звезды за отличия в боях на Халхин-Голе. Первую Грицевец получил, защищая добровольцем республиканскую Испанию, а Кравченко - участвуя на стороне китайского народа в его борьбе с японскими захватчиками.

В комдива влюбились. Он отличался от привычного типа командиров. Казалось, ничто его не может вывести из равновесия. Сдержанный, рассудительный, внимательный к людям, обаятельный. Его часто можно было видеть в кругу летчиков, техников, бойцов батальона аэродромного обслуживания. Его воля и решительность, его командирское мышление проявлялись не броско, не кричаще, а как-то по-особому спокойно и просто. В душе комдива и жалели. Казалось противоестественным: корпусом командует генерал-майор, дивизией у него - генерал-лейтенант. А ведь еще до войны он возглавлял ВВС Прибалтийского особого военного округа. Но известно, какие большие потери понесла авиация наших приграничных округов после фашистских внезапных бомбежек в первый же день войны. Поговаривали, что после того и "не пошла" служба у Кравченко...

Обрадовало "ветеранов" и пополнение. Неожиданно, когда я прилетел на завод оформить получение машин, обступила меня группа заводских летчиков. Узнав, что я из гвардейского полка, загорелись:

- Хорошо бы в такой полк попасть!

- Может, возьмете, а?

И я подумал: а чем черт не шутит? Если номер выйдет, все же опытные летчики придут к нам. Переписал фамилии - и тут же телеграмму в Москву. Еще и обосновал: люди, мол, опытные, а в боях не бывали. И разрешение пришло!

Так что в запасный полк из "совсем зеленых" осталось взять только четверых.

Брали четверых, а прибыли на фронт - оказалось, что их шестеро.

Когда прилетели, обнаружилось два лишних самолета.

- А эти откуда?

Никто ничего не мог сказать.

- С нами летели?

- С нами. Позвали летчиков.

- Вы откуда?

- Из второго гвардейского.

Ну и наглец вот этот, что стоит чуть впереди и отвечает.

- Ваша фамилия?

- Сержант Слезкин.

- Как оказались здесь?

- Мы решили попасть в ваш гвардейский полк - и никуда больше.

- Дезертиры, значит? Пожали плечами.

- Мало того, - отчитываю их. - Вы представляете себе, что значит украсть самолет? И сбежать на нем?

- Так ведь на фронт...

Ну что ты будешь делать! Пришлось срочно давать телеграмму заместителю командира запасного полка Акуленко - товарищу по Испании и финской кампании, чтобы уладил:

А все Скрыпник! Это он встретил в Сейме, в запасном полку, своего давнего приятеля Слезкина, и тот решил во что бы то ни стало уйти на фронт с нами. Прихватил и еще одного такого же бесшабашного.